Новосельский А.А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века / Отв. ред. член-корр. АН СССР С.В.Бахрушин. – М.-Л.: изд-во Академии наук СССР; Институт истории АН СССР, 1948. – 448 с.

См. книгу в формате DjVu    Novoselsky.djvu (DjVuReader)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Падение Золотой орды еще не означало прекращения борьбы Московского государства с татарами. Покорение Казани и Астрахани и подчинение ногайской орды в XVI в. были огромным успехом правительства Ивана IV, но также не были концом вековой борьбы с татарами. В XVII в. Московскому государству приходилось иметь дело с последними из уцелевших татарских царств – Крымом и ногайскими ордами, и тем не менее борьба с ними все еще сохраняла значение весьма важного фактора в жизни Московского государства.

Нашей задачей было выяснить силы, вызывавшие постоянную военную активность татар, условия, ее поддерживавшие и придававшие борьбе Московского государства с татарами тяжелый и затяжной характер; установить связь этой борьбы с внешней политикой московского правительства и ее влияние на внутреннюю правительственную деятельность; проследить ход борьбы, изменения ее форм и ее результаты.

Важнейшей проблемой исследования было выяснение связи военной активности татар с внутренним состоянием и строем Крыма. Обычно на вопрос о причинах неустанной военной активности татар буржуазные историки отвечали признанием «хищничества» татарской политики. Но такого рода ответ не дает объяснения поведению татар. Руководящим в настоящем исследовании является положение В.И. Ленина о том, что войны имеют глубокие исторические, социальные и экономические корпи. «Мне кажется, – говорит В.И. Ленин, – что главное, что обыкновенно забывают в вопросе о войне, на что обращают недостаточно внимания, главное, из-за чего ведется так много споров и, пожалуй, я бы сказал, пустых, безнадежных, бесцельных споров, – это забвение основного вопроса о том, какой классовый характер война носит, из-за чего эта война разразилась, какие классы ее ведут, какие исторические и историко-экономические условия ее вызвали» [1]. «Война есть продолжение политики иными средствами. Всякая война нераздельно связана с тем политическим строем, из которого она вытекает. Ту самую политику, которую известная держава, известный класс внутри этой державы вел в течение долгого времени перед войной, неизбежно и неминуемо этот же самый класс продолжает во время войны, переменив только форму действия» [2]. Эти положения В.И. Ленина особенно важны для выяснения внешней политики татар, в частности крымских, как стороны нападающей.

Скудость сохранившихся до нашего времени источников, касающихся внутренней истории Крыма, такова, что изучение ее от ранних историков Крыма до новейших исследователей мало продвинулось вперед. До сих пор приходится довольствоваться краткими и схематичными заключениями и суммарными характеристиками экономического развития Крыма и его социального строя [3]. Следовательно, мы имеем недостаточную опору в предшествующих работах для ответа на поставленный вопрос об экономических и классовых корнях крымской политики. Свойство документального материала, которым располагаем мы и который положен в основу настоящего исследования, материала, – главным образом, дипломатического, таково, что вопросы внутреннего состояния Крыма находили в нем весьма слабое отражение. Поэтому задача исследования состояла в том, чтобы, накапливая отдельные наблюдения, показывающие связь внутреннего состояния и строя Крыма с его внешней политикой, постепенно подойти к более или менее полному и обоснованному ответу на поставленный вопрос. В самой общей форме вывод, к которому мы пришли в результате настоящего исследования по изложенному вопросу, дан нами в заключении. Продолжение исследования, может быть, приведет к более развернутому и конкретному обобщению.

Московско-татарские отношения имели глубокие внутренние корни и давнюю историческую традицию, но развивались они в связи с международной обстановкой. Проследить эту связь также является нашей задачей. Важнее всего было выяснить и показать воздействие на борьбу Московского государства с татарами политики польского и турецкого правительств. Воздействие Польши обнаруживается нагляднее, и характер его определяется проще. Гораздо сложнее обстоит вопрос о роли Турции в московско-татарской борьбе, поскольку татарский мир находился в разнообразных связях с Турцией, в частности, Крым был вассальным турецким владением [4]. Влияние других государств, как более отдаленное и косвенное, мы отмечаем лишь в тех случаях, когда оно отражалось на борьбе Московского государства с татарами.

В работе дано по возможности детальное описание татарских нападений на русские пределы, принимая во внимание, что существующие в науке представления об их ходе, характере и организации неполны, неточны и схематичны. Восстановление фактической стороны дела очень важно, поскольку с ходом татарских нападений, усилением и ослаблением их, а также направлением их была связана внешняя и внутренняя политика московского правительства, и поскольку в борьбе с татарами непосредственно участвовала и от нее страдала вся масса южнорусского населения. Организация борьбы с татарами и оборонительные мероприятия уже не раз подвергались изучению. Поэтому, не входя в исследование таких мер, как построение оборонительных черт, организация сторожевой и станичной службы, мы имели в виду установление общей связи оборонительной политики московского правительства с ходом татарских нападений и международной обстановкой, а также – конкретное описание татарских нападений и борьбы с ними. Кроме того, мы уделили больше внимания политике русского правительства в отношении южного населения, приемам заселения новых городов и связанному с ними и всей военной обстановкой передвижению населения на южной окраине государства, вопросам, затронутым мало или совсем не затронутым в предшествующей литературе.

В план исследования входит характеристика дипломатических сношений Москвы с Крымом, поскольку в них проявлялась, хотя и в иной форме, все та же борьба. Богатейший материал по организации дипломатических сношений и дипломатическому быту затронут нами лишь в незначительной степени.

Орде Больших ногаев посвящен в работе ряд специальных разделов, в которых прослежена судьба орды за весь исследованный период: отмечены и освещены этапы, когда орда находилась в русском подданстве, когда она ускользала из подданства, «изменяла» Москве, перемещалась по степям, вступала в крымское подданство, распадалась и слабела. Участие ногаев в нападениях на Русь изучено нами с той же полнотой, как это было возможно сделать в отношении крымцев.

Донское казачество включено нами в исследование лишь в той мере, в какой оно влияло на ход борьбы с татарами и было орудием московской политики. Настоящая работа отнюдь не претендует охватить все проблемы истории донского казачества.

Используя в изложении обильный фактический материал, автор руководствовался постановлением СНК и ЦК ВКП (б) о преподавании гражданской истории в школах СССР от 16 мая 1934 г. Это постановление признало преподавание истории в школах СССР неудовлетворительным потому, что оно подменяло связное изложение гражданской истории отвлеченными социологическими схемами: постановление требовало живого, конкретного в хронологической последовательности изложения, подводящего к марксистскому пониманию истории. Тем большую силу имеет это постановление в отношении монографических исследований, выдвигающих новые положения и новые обобщения.

Изучаемый нами период начинается сильнейшими татарскими вторжениями, происходившими одновременно с польской интервенцией. В то время страна, боровшаяся за свое существование, была бессильна оказать татарам какое-либо сопротивление, и они беспрепятственно действовали на всем пространстве южной части государства. Затем последовал довольно длительный период затишья, когда татарские набеги были сравнительно незначительными и редкими. С начала 30-х годов татарские вторжения вновь приобрели большой размах и стали оказывать сильнейшее воздействие на внешнюю и внутреннюю политику московского правительства. Во второй половине 40-х годов в ходе борьбы с татарами ясно наметился перелом в пользу Московского государства. Нападения татар происходили и в дальнейшем, но они становились более редкими, встречали отпор, не проникали глубоко и не угрожали центральным районам страны.

Таков хронологический охват первой части нашего исследования. Московско-татарские отношения периода восстания украинского народа против польского господства и длительной войны Московского государства с Польшей составят содержание второй части исследования.

Общее построение работы представляет собой сочетание хронологического изложения с систематизацией материала по основным темам исследования. Работа состоит из восьми глав в хронологической последовательности; внутри глав материал систематизирован. Такой прием изложения, кажется нам, лучше всего вскрывает последовательность развития изучаемого процесса и в то же время дает возможность яснее представить себе связь различных его сторон. Первая из глав, вводная, содержит краткий и общий очерк московско-татарских отношений со времени Ливонской войны до конца XVI в» Остальные главы посвящены основной теме исследования.

В приложении I дан перечень татарских набегов на Русь во второй половине XVI в. Помещая эти сведения в приложении, мы имели в виду разгрузить изложение вводной главы, а также дать материал, который может быть полезен при дальнейшем детальном изучении московско-татарских отношений в XVI в. В приложении II мы произвели подсчет потерь, которые причинили татары Московскому государству в первой половине XVII в, полоном, требованием поминок и другими расходами на дипломатические сношения. В приложении III дана родословная таблица потомства кн. Исмаила. В конце приложены две краткие схематические карты крупнейших татарских набегов в 30 и 40-х годах, характеризующих перемещение направления набегов в эти десятилетия и районы действия татар.

Избранный нами для исследования период московско-татарских отношений принадлежит к числу наименее изученных в буржуазной историографии. Можно назвать лишь одну-две статьи, освещающие отдельные моменты и частности нашей темы [5]. Работ монографического характера не имеется вовсе. По истории Крыма известен труд В.Д. Смирнова [6], но он почти не затрагивает московско-крымских отношений изучаемого нами периода; объясняется это прежде всего тем, что автор изучает лишь историю Крыма, понимаемую им, как историю крымских ханов, а также тем, что он пользовался крымскими и турецкими источниками и не привлекал источников русских. Вследствие этого, вопрос о московско-крымских отношениях и после появления труда В.Д. Смирнова остался открытым для исследования. По той же причине важные для нас сведения и наблюдения В.Д. Смирнова по внутренней истории Крыма нуждаются в проверке, что мы и делаем в изложении в соответствующих местах. В общем труде С.М. Соловьева «История России» содержатся сведения фактического характера об отдельных моментах из истории русско-татарских отношений в первой половине XVII в. В трудах по истории Турции Гаммера (Hammer) и Цинкэйзена (Zinkeisen), имеющих столетнюю давность, упоминания о крымско-русских отношениях настолько разрозненны и беглы, что не дают о них сколько-нибудь связного представления и могут быть использованы только в качестве отдельных фактических справок [7]. В польской исторической литературе нет трудов, посвященных нашей теме.

В новейшей работе советского историка Н.А. Смирнова «Россия и Турция в XVI–XVII вв.» отведено значительное место русско-турецким отношениям в первой половине XVII в. Было бы весьма важно выяснить влияние Турции на политику Крыма. Но по этому вопросу автор стоит на односторонней, как нам представляется, точке зрения, что поведение Крыма в отношении Русского государства было лишь формой турецкой агрессии. К тому же Н.А. Смирнов считает русско-крымские отношения достаточно подробно изученными в трудах С.М. Соловьева и В.Д. Смирнова и не подвергает их самостоятельному исследованию. Вследствие этого в работе Н.А. Смирнова внутренние мотивы крымской политики остаются невскрытыми [8].

Важность темы и отсутствие специальной литературы, ей посвященной, обосновывает необходимость монографического ее исследования, притом преимущественно по первоисточникам, весьма значительное количество которых хранится в наших архивах.

Из архивных фондов нами использованы материалы Посольского приказа, а именно, дела Крымские, Турецкие, просмотренные почти сплошь, дела Ногайские и Кабардинские. Отдельные группы материалов взяты из дел Греческих, Молдавских, Персидских, Польских и некоторых других.

Наиболее ценными из состава дипломатических документов являются статейные списки; о значении этого первоклассного источника нет надобности распространяться. Дополнением к статейным спискам являются показания в Посольском приказе приезжавших из Крыма и Турции гонцов, толмачей и переводчиков о состоянии там дели отписки посланников. Далее, по важности и ценности следуют дела о приеме в Москве .турецких и крымских дипломатических представителей; наиболее ценной частью этих дел являются записи переговоров с турецкими и крымскими послами и гонцами в Посольском приказе, а также списки грамот султанов и крымских царей. Дела об отправлении в Турцию и Крым московских послов, посланников и гонцов ценны содержащимися в них наказами, в которых дается формулировка дипломатического поручения, списками царских грамот и обильными материалами о снаряжении посольств, выборе для них лиц, приготовлении поминок и всевозможных иных расходах, связанных с посольствами. Дела о «размене> послами и посланниками с Крымом под Валуйкой, статейные списки о «размене», переписка с лицами, производившими ее, содержат сведения о предварительных переговорах с разменным беем или пашой, а также побочные сведения о различных происшествиях на московской украйне в период «размены». Среди дел Посольского приказа, не укладывающихся в перечисленные основные категории, встречаются докладные выписки, содержащие исторические справки и сводки по различным вопросам, например, о нарушениях крымцами мирных соглашений, о размере и стоимости поминок, о расходах на содержание крымских послов и гонцов в Москве и т.п. Назовем также дела о земских соборах по вопросам внешней политики; помимо известных дел о соборе об Азове 1642 г., укажем еще на материалы о неизвестном до сих пор в литературе земском соборе 1639 г. по вопросу об отношениях к Крыму в связи с насилиями крымцев над посланниками И. Фустовым и И. Ломакиным [9]. Таковы основные виды материалов дипломатического характера, привлеченных нами к исследованию.

Из дел Ногайских и Кабардинских нами использованы в первую очередь отписки астраханских и терских воевод. С Калмыцкими делами мы познакомились по обширным выпискам, любезно предоставленным нам для использования С.К. Богоявленским. Дополнением к опубликованным Донским делам являются чрезвычайно интересные войсковые отписки, находящиеся в делах об отправлении московских послов в Турцию и в опубликованные дела не вошедшие. Широко привлечены нами дела Разряда, разновидности которых хорошо известны в научной литературе. Все использованные нами архивные материалы взяты из Центрального государственного архива древних актов (ЦГАДА).

1 В. И. Ленин, Сочинения, т. XXX, Изд. 3, стр. 332.
2 Там же, стр. 333.
3 Лучшую и новейшую работу по внутренней истории Крыма представляет статья В.Е. Сыроечковского, Мухаммед-Герай и его вассалы (Ученые записки Московского университета, вып. 61, М., 1940. Сравни: Ф. Хартахай, Исторические судьбы крымских татар (Вестник Европы, 1866, т. II; 1867, т. II).
4 «Русско-турецкие отношения исследованы в работе Н.А. Смирнова, Россия и Турция в XVI–XVII вв., т. I–II, М., изд. МГУ, 1946 (Ученые записки Моск. гос. университета, вып. 94).
5 В.М. Базилевич. Из истории московско-крымских отношений в первой половине XVII в. Посольство Т. Я. Анисимова и К. Акинфиева в Крым в 1633–1634 гг., Киев, 1914, III, 23 стр. – К. Н. Бережков. Крымские шертные грамоты. «Чтения в историч. обществе Нестора Летописца», 1894, кн. 8. – Ф.Ф. Пашков. Архивные данные о бейликах в Крымском ханстве. Труды VI Археологического съезда в Одессе (1884 г.), т. IV, 1889. – Статьи Бережкова и Дашкова лишь частично касаются XVII в.
6 В.Д. Смирнов. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты до начала XVIII в., СПб., 1887.
7 Кроме трудов названных авторов по истории Турции, следует еще указать: Hammer. Geschichte der Chanen der Krim. 1852. Но эта работа представляет собой извлечения из «Истории Турции» того же автора с небольшими лишь дополнениями. Howorth H. History of the Mongols. P. II. London. 1880. K. VII. The Khans of Krim, p. 448–626. В главе дан краткий и компилятивный очерк истории Крыма. Из еще более старых работ назовем Сестренцевича Б. и Langles L.; ссылки на них см. ниже.
8 Н.А. Смирнов. Россия и Турция в XVI–XVII вв., т. I–II, М., изд. МГУ, 1946 (Ученые записки Моск. гос. университета, вып. 94). См. нашу рецензию на книгу Н.А. Смирнова, «Вопросы истории», 1948, № 2.
9 См. нашу статью: «Земский собор 1639 г.», «Исторические записки», 1947, кн. 24.