Тюрко-Татарский Мир: Русификация мусульманской верхушки и русская аристократия (на примере родословия Нарбековых) - Мами Хамамото. Русификация мусульманской верхушки и русская аристократия (на примере родословия Нарбековых) // Научный Татарстан. – 2010. – № 2.

Мами Хамамото, научный сотрудник гуманитарного факультета Токийского университета

Русификация мусульманской верхушки и русская аристократия (на примере родословия Нарбековых)

Источники свидетельствуют об иммиграции многих представителей социальных верхов тюркских народов в Россию до XVII в. Эта проблема была исследована уже многими учеными. Остается невыясненным вопрос об их русификации после того, как они были приняты. В данной статье автор делает попытку рассмотреть, как русское высшее общество относилось к русификации тюркской знати, т.е. каким был фон их русификации, на примере очень интересного родословия Нарбековых, засвидетельствованного в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА).

Сначала следует отметить фиктивный характер многих русских родословий, что было показано в предшествующих исследованиях российских ученых. Представление о такой фиктивности является важной предпосылкой для выводов данной статье.

Тот факт, что «Государев родословец», который был составлен в 1555 г., включил в себя невероятную легенду, согласно которой родоначальником Рюриковичей был Август, римский цесарь, позволяет говорить о фиктивном характере многих официальных родословий того времени. По наблюдениям Бычковой, в этом родословце рязанские дворянские роды, как правило, указывали своего предка как выходца из Орды, а фамилии, перешедшие на службу в Москву из Твери и Чернигова, обычно приписывали себе происхождение из Литвы [Бычкова 1975: 135].

Когда новый «Государев родословец» был составлен в конце XVII в., в Палату родословных дел было представлено около 630 родословных росписей с приложенными к ним копийными актами от 560 служилых семей [Антонов 1996: 8, 69-70]. Среди этих документов было много поддельных росписей и актов, и, по наблюдениям Зимина, который исследовал подделку документов в XVI–XVII вв., наиболее широкий размах фальсификация документов приобрела в конце XVII в., когда в Палату родословных дел было дано много поддельных документов [Антонов 1996: 33]. По словам А.В. Антонова, в легендах рубежа XV–XVI вв. могли отразиться древние родовые предания, но основная масса легенд была составлена в XVII–XVIII вв. по образу и подобию первых в условиях уже сложившейся генеалогической традиции [Антонов 1996: 35, 37]. И по мнению С.Б.Веселовского, легенды о происхождении из Орды родоначальников нескольких фамилий являются фальсификациями [Веселовский 1969]. Таким образом, мы не можем принимать в родословиях сведения о родоначальниках как о выходцах из степи как исторические события.

Однако здесь внимание уделяется не достоверности легенд об ордынском происхождении, а сознанию русской аристократии, которая выбрала Орду как одну из своих фиктивных прародин.

Российское высшее общество конца XVII в., которое считало фамилии с татарским происхождением почетными, отличалось от российского дворянства XIX века, представители которого относили татар к диким народам. Следует указать на чувство уважения русских к знати других народов как на одну из причин выезда многих тюркских аристократов в Россию.

Кроме того, необходимо обратить внимание на эпоху работы Палаты родословных дел, т.е. конец XVII в., когда появились многие документы с фальсифицированными легендами о происхождении из Орды. Известно, что Россия второй половины XVII в. перенимала многие достижения из Европы, вследствие чего культурное влияние Европы на российскую аристократию усиливалось. С другой стороны, в 1680-х годах, когда Палата родословных дел занималась составлением новых родословий служилых людей (Бархатной книги), российское правительство издавало один за другим указы, направленные против тюркской знати. В то время мусульманские служилые люди были вынуждены принимать православие, а у тех, кто отказывался, были отняты поместья и вотчины. В 1679–1680 гг. и 1681 г. были изданы указы о выселении мусульманских служилых татар из центральных городов – Ярославля и Романова, а также из других городов России. [РГАДА. Ф. 131. Оп. 1. Д. 1680/1. Л. 1; ПСЗ. Т. И. № 867: 312-313; ПСЗ. Т. II. № 870:315; ДАИ. T.VIII. № 89: 311-312]. Касимовское царство, с его марионеточной татарской властью, тоже оказалось окончательно уничтоженным в 1680-х годах [Шишкин 1991 (1891): 138-140].

В результате таких мероприятий правительства, согласно исследованию П.В. Седова, 130 мурз приняли православие с 31 августа 1681 г. по январь 1682 г. и были пожалованы в стольники. Они составили 10% от общего числа стольников [Седов 2006: 433]. С точки зрения устранения из российской знати ее мусульманского элемента конец XVII в. являлся очень важным этапом.

В отличие от XVI в. Российское правительство XVII в. явно проявляло отрицательное отношение к мусульманской аристократии. Поэтому на первый взгляд кажется странным тот факт, что даже в конце XVII в. российская знать пыталась сочинять легенды о происхождении родоначальников из Золотой Орды. Ключ к пониманию этого вопроса есть в родословии Нарбековых с приложенными к нему документами, поданном в конце XVII в. в Палату Родословных дел.

Родословная роспись Нарбековых была подана в Палату Родословных дел 7 февраля 1686 г. Об этом родословии уже изданы три исследования Бычковой, рассматривающие генеалогию [1993, 1998, 2000]. Данная статья составлена на основе исследований М.Е. Бычковой и подлинника родословия, сохраненного в РГАДА[1].

Из этого родословия следует, что родоначальником Нарбековых является Багрим, «мурза честен» Большой Золотой Орды. Он приехал в Москву к Василию II и принял православие. Тогда сам великий князь стал его крестным отцом и назвал его Ильей. Багрим получил от Василия II земельные владения в разных местах. Одним из сыновей Багрима был Дмитрий Нарбек, от него начался род Нарбековых. Кстати, вторым сыном Дмитрия Нарбека был Алексей Держава, от которого начался род Державиных, ярким представителем которого является Гавриила Романович Державин, известный поэт XVIII в. Нет никаких документов и летописей, которые подтверждали бы легенду о происхождении Багрима в родословии Нарбековых. Более того, есть информация о том, что существует другое родословие Нарбековых, которое показывает, что родоначальником Нарбековых был русский[2]. Таким образом, мы не можем с уверенностью принять легенду о родоначальнике Нарбековых как исторический факт.

К родословию Нарбековых приложены копии двух актов. Один из них был издан Иваном III и свидетельствует о том, что царь подарил одному из членов рода Нарбековых вотчины. Другой был издан Иваном IV, чтобы освободить Ивана Дмитриевича Нарбекова от военного служения, так как тот был ранен в битве под Казанью: его глаз пронзило стрелой, а руку оторвало пушечным снарядом.

Родословие Нарбековых является уникальным, потому что к нему приложено стихотворное произведение о подвигах члена семьи Нарбековых в войне за взятие Казани и о происхождении фамилии. Текст этого стихотворения уже был опубликован Бычковой [Бычкова 1993], но здесь для удобства читателей мы приводим его, исправив несколько неточностей ранее опубликованного текста.

(Л. 29) На гербъ славный и честнейшей породы Нарбековых

Вооруженъ воинъ бл(а)говеренъ варварина побеждает

И копиемъ его явно яко змия храбро прободает

Мужественно поразив с коня его на землю низлагаетъ

О Хр(и)сте хваляс(ь), бл(а)гочестиваго своег(о) ц(а)ря прославляет

Той воинъ Иванъ Дмитриевич[4] Нарбеков Чюваш рекомый

Под градом Казанью з благовернымъ ц(а)ремъ Иваном знакомый

Храбро и мужски и доблественне против бусорманъ ратуя

И за веру хр(и)стиянскоую и за г(о)с(у)д(а)ря ц(а)ря своего муж(е)ски поборая

И ему г(о)с(у)д(а)рю своему во всемъ служа верне

И яко б(о)гу со страхомъ работая бл(а)гоговейне

И всему воинству православно россиискому храбро себе показуя

И врагов кр(е)ста Хр(и)стова бусорманом страшно себе повествуя

Неприятел(ь)ское оружие ег(о) самого зелне уязвило (Л. 29 об.)

Наскочив созади безбожный варварин копиемъ его ураняетъ

И другии в око его сопротивъ стрелою уранилъ

Той убо храбрый мужъ яко непобедимъ пребывая

Тщасъ[6] неприятелем себе страшна и храбра показати

Изо очесе своего желая стрелу вонзену бодрено из(ъ)яти

От томления болезненнаг(о) раны себе свобождая

На гербъ славный и честнейшей породы Нарбековых

Из градских убо Казанских врат по той руце ис пушки застреляют

И а от телесе яко ветвь от древа жестоце отрывають

Он же во всех сих язвах крепце на кони удержася

И всему воинству храбро явстве(н)но показася (Л. 30)

По том же всемъ зле[7] ранена с победы в станы провождают

И ц(а)реви бл(а)гочестивому о храборстве ег(о) из(ъ)являютъ

Бл(а)гочестивый убо ц(а)рь м(и)л(о)с(е)рд(н)о его призираетъ

И ко врачеванию себе возложиша смотрител(ь)ны

Оуразумеша яко аще стрела будет из главы из(ъ)ята

В станех убо сродные его о немъ промышление творяше

И убо тогда в станехъ теплого крова не имяше

Дабы ему какову в болезни сушу отраду подаваше (Л. 30 об.)

И некто от приятель его об немъ попечение имяше

Ко упокоению его в куще над огнем одрецъ устрояше

И на немъ его возложше мал огнец под одром возгнещаше

И в тацеи болезни по не(м) малу отраду подавали

В тыя же дни паки агаряне казански(я) из града изшедъше

И на обоз росиискихъ ратных безвестне нападшее

И в полцех хр(и)стиянских воинство зле возмятоша

Росииское же воинство из обозу противу их выежжаютъ

Ихъ враговъ б(о)жиих аки зверей крепце побеждают

Сродницы же онаг(о) храбраг(о) и сверстницы против поганых успевают

И его болна суща единаго въ станех оставляють

Он же немощенъ бяше зело не яко себе отчаявъ

На одре ономъ над огнем лежавъ себе болна почаявъ

И со одром онымъ во огонь безсилиемъ упадаетъ (Л. 31)

Ему же и други(й) бокъ во огни тогда згараетъ

Егда же бл(а)гочестивый росиискии ц(а)рь Иванъ Васил(ь)евич всеа Росии Прият град Казан сотворяе(т)ся варваром оным властодержецъ

В ц(а)рствующий град Москву с победою возвращается

Оный же храбрый муж Дмитрей Иванович Чюваш во свояси провождается

В Нового(ро)дския пределы вотчину свою с родными ош(ъ)езжаетъ

И по толицех ранах тяшких б(о)гъ вышнии ег(о) уздравляеть

И от оного смертнаг(о) одра и от ранъ содетел(ь) возставляеть

И пять на десят(ь) летъ жизни ему вышни(й) творец к летом ево прибавляет

И яко Аврааму с(ы)на в старость возставляетъ (Л. 31 об.)

К трем перворож(д)енным четвертаг(о) по летех мнозех с(ы)на раждаетъ

Той же мужъ храбрый по тяжких техъ ранах живъ 14 годинъ

И всехъ дней леть живота его осмьдесять и одинъ

Ко г(о)с(по)ду въ вечное селение и ко отцемъ по писанием себе преселяетъ

И по себе 4-х с(ы)новъ оных Феодора и Самуила и Потапа и Иванна оставляет

Тому оубо славному и храброму мужу буди во оном бл(а)женстве вечное

Нам же из него рожденным наследником ег(о) живым сущимъ во здравии

бл(а)годарствен(н)ое мног(о)летно о Христе веселие

Домовство и род Нарбековых издавна славою и честию слыло

И поколенья измаильтескаго и Златой Орды в Росииское ц(а)рство прибыло

Во дни великаг(о) кн(я)зя Васил(и)я Васил(ь)евича рекомаг(о) Темнаг(о)

В Росииских странах преднии род Нарбековых начал умножат(ь)ся (Л. 34)

Именем Багрим муж честен онъ первый во дни оныи в Руси явися

И самем оным великим кн(я)зем Васил(и)ем с(вя)тым крещением просветися

Онъ великии кн(я)зь ему от купели с(вя)тыя быв восприемником

И многому имению и отчинам сотворяют ег(о) наследником

Даде ему в Нижегородских пределех отчину село Толоконцово з д(е)р(е)внями

И в Володимерских пределех вотчины село Поречье на реки Нерли с угодьями

И иныя многия веси в розных краяхъ мно(го)людны

Придаша в помяновение его ко с(вя)тей Тро(и)це

И Сергию пр(е)п(о)д(о)бному чюдотворцу во обител(ь) за д(у)ша их

Потом же наследницы ег(о) бывают в Новгородских пределех инымъ отчинамъ иметели

И в Бежецкой пятине многим селомъ владетели

Имянуютца же тые веси и до днес(ь) прозванием онаг(о) гора Чювашева

По летех же многих тем странам от войны и от мору сотворис(ь) запустение (Л. 34 об.)

Та жь Нарбековых наследницы и тем отчинам тог(о) для себя сотворяют улишенья

И вместо тех во других краях себе иных отчинъ доступаютъ

Тыя ж Новоградския ж веси по ц(а)рьскому оуказу многим в помес(ть)я роздавают

Навой чалмы в бусорманских народех на главах носити обыкоша

Г(о)с(у)д(а)рьские их домы тако же на завое венец носити изящество прияша

(И)[9] з с таког(о) суще славнаг(о) дому Оусман и Усейнъ бека Нарбековых порода

В Росииском г(о)с(у)д(а)рьстве служити начаша отнюду же многие года

Тымъ домовством» и породою себе Нарбековых родъ познавають

Родъ Нарбековых ис поколенья златоордынских владетелей Усманскихъ влекомый

И в Росииском г(о)с(у)д(а)рьстве посреде славныхъ знакомыи

То являетъ в роде Нарбековых корона татарска

Яко род Нарбековых издавна княж(е)ства и рода сарацынска

Лукъ и стрела Нарбековых породу знаменуетъ татарску

Луком и стрелою Измаила б(о)гъ его обдаряетъ

Руки всех на него и его на всех положены быти являетъ

И во всехъ странахъ род его и потомство розсеваетъ

И во бл(а)гочестии хр(и)стиянства от корене его просвещает

Оусейнъ бека и Златой Орды славна с(вя)тым кр(е)щением прославляет

Из того дом Нарбековых воставляет и прочих фамилии прозванием умножаетъ

Шлем в средине зброи являетъ яко он храбрый мужъ издавна

Род Нарбековых службою и храбрством себя проявляет

И мужеством и правдою и любовию и верою прославляет

В том знаменует на враги одоление и крепость

И к ц(а)ремъ и г(о)с(у)д(а)рем росийским во всемъ покорение и верность

И тое знамение в рати за счастье имея врагов побеждает

И бл(а)гочестивейшему ц(а)рю г(о)с(у)д(а)рю своему верно услужаетъ

Тыя признаки яко клеиноты на персехъ носятъ

Поне разсуждения премудра о нем не употребляютъ

Что в том содержитъ мнози бы с радостию то имели

И сие восприяти с радостию бл(а)говолятъ (Л. 33)

Да аще бы разсудилъ здраво и то бы было и всем годно

Мордва и черемиса и прочие народи древа знаменуетъ

И в нашем[10] мудрейшем народе сие чесог(о) ради не употребляют

Самъ себе не разумеи быти и творити неподобно

И аще и ты возмнишь вышереченному в роде оном знамени сему быти неверно

Понеже и ты сам о себе поразумети не хощеш(ь) бл(а)го и ч(е)стно

Ты же читателю бл(а)гии бывай бл(а)горазсудный

Над всемъ сим зачало прем(у)др(ос)ти страхъ г(о)с(по)д(и)нь (Л. 33 об.)

И по том по всемъ будеши б(о)гови бл(а)гоугоденъ

Зри прилежно и разумевай всех стран сие имети

Не точию хр(и)стиянскии народи сии возлюбиша

Но и поганскии языцы и прости народи употребиша

Немецкие и пол(ь)ские и западных странъ народи

В этом стихотворном произведении первые пять частей посвящены подвигу одного из предков Нарбековых в Казанской войне, а три части с шестой по восьмую повествуют о том, что родоначальник Нарбековых приехал в Москву из Золотой Орды, и здесь чалма, лук и стрела упоминаются как символы рода Нарбековых татарского происхождения. Девятая и десятая части посвящены гербу Нарбековых, который был приложен к родословию Нарбековых.

Кстати, в России гербы начали употребляться аристократией со второй половины XVII в. Царь Федор издал указ в феврале 1682 г., чтобы создать гербовную книгу московской аристократии. Герб Нарбековых, который приложен к родословию, является первым оригинальным гербом, созданным русской фамилией. В этом гербе не соблюдены правила геральдики, и только подвиг предка Нарбековых в Казанской войне изображен на щите. Однако, несмотря на такое качество герба, стольник Федор Савич Нарбеков, который составил этот герб, согласно указу царя Федора 5 марта 1682 г. был назначен думным дворянином, вероятно, в награду за этот герб [Седов 2006: 477-478].

Стихотворное произведение, возможно, составлено на основании данных родословия, поэтому его содержание мы также не можем принять как исторически достоверное, но это стихотворение, несомненно, отражает сознание членов знатной фамилии конца XVII в., которая гордилась татарским происхождением, хотя в действительности, скорее всего, ее происхождение было русским.

Если рассматривать это стихотворение с точки зрения проблемы русификации тюркской знати, очень интересно то, что в стихотворении дважды восхваляется то, что Иван Дмитриевич Нарбеков воевал за православие против мусульман, то есть врагов православия. Казанская война была одним из популярных эпизодов в разных родословиях, и, как уже доказал Я. Пеленски в своей книге, завоевание Казанского ханства было оправдано российским правительством с помощью идеологии борьбы между христианством и исламом [Pelenski 1974]. Поэтому можно считать, что похвала Ивану Дмитриевичу как борцу за православие в этом стихотворении отражает не столько сознание Нарбековых конца XVII в., сколько литературную традицию того времени. Однако следует обратить внимание на тот факт, что даже родословие с татарским происхождением соответствовало этой традиции, т.е. Нарбековы чувствовали себя совершенными христианами. С другой стороны, шестая и седьмая части с гордостью повествуют о происхождении родоначальника из Золотой Орды. Чалма, которая упоминается в седьмой части стихотворения и символизирует мусульманское происхождение, хорошо видна на гербе Нарбековых, приложенном к родословию. Этот герб был весьма упрощен в конце XVIII в. (см. рис. 2), но и на новом гербе сохранился рисунок чалмы, и к тому же были прибавлены рисунки лука и стрелы, которые символизировали татарское происхождение Нарбековых. Это значит, что Нарбековы продолжали гордиться своим татарским происхождением до этого времени.

Вернемся к стихотворению. В нем можно заметить гордость фамилии, родоначальник которой был знатным тюрком и мусульманином, и в то же время уверенность в себе представителей христианской фамилии, предок которой ранен в битве против мусульман. Эти два противоречивых чувства совмещались в эпизоде с крещением родоначальника. Строфы в восьмой части стихотворения «И во благочестии христианство от корене его просвещаетъ / Усеинъ века и Златой Орды славна святым крещением прославляше» показывают, что мусульманское происхождение было совсем не постыдным для русской знати. Другими словами, здесь мы не можем чувствовать никакой антипатии по отношению к новообращенным в православие. Конечно, лишь этого стихотворения как доказательства недостаточно, чтобы показать, что в среде российской аристократии конца XVII в. было мало неприязни к новообращенным. Но многочисленные родословия с родоначальниками из мусульман тоже подтверждают это предположение.

На фоне попыток представителей высшего общества в России вести свое происхождение от тюркской знати даже в конце XVII века, когда российское правительство относилось к мусульманской элите отрицательно, выясняется терпимость к новообращенным в православие, т.е. терпимость к инородцам с условием принятия православия. Как уже было сказано, в конце XVII века веротерпимость в России быстро утратилась, однако можно предположить, что и в это время терпимость к крещеным инородцам не потеряна.

А. Каппелер, австрийский историк, написал относительно расширения России на Запад и на Восток до XIX в.: «Категории языка, этноса и религии играли еще в это время второстепенную роль, хотя существовали исключения в отдельные годы. Решающим элементом была политическая преданность и принадлежность к сословию» [Kappeler 1992: 95]. Родословие Нарбековых, которое ясно показывает важность принадлежности к сословию, доказывает правильность мнения Каппелера. Русская аристократия в конце XVII в. придавала большое значение не чисто русскому, а аристократическому происхождению, и важность аристократического происхождения не терялась, если предок принадлежал к верхушке мусульманского общества. Эта тенденция продолжалась и в эпоху, когда категория религии играла большую роль.

Известно, что доля новообращенных в православие среди служилых татар была гораздо больше, чем их доля среди татарских обычных людей. Одной из причин этого явления можно назвать чувство уважения русской аристократии к правящему сословию других народов и великодушие к новообращенным в православие.

1 Антонов Л.В. (1996) Родословные росписи конца XVII в. Москва.

2 Бычкова М.Е. (1975) Родословные книги XVI-XVII вв. Москва.

3 Бычкова М.Е. (1993) Первый русский дворянский герб // Гербовед 4.

4 Бычкова М.Е. (1998) Восточные и западные мотивы в памятниках русской генеалогии XVII в. // Россия-Восток-Запад. Москва.

5 Бычкова М.Е. (2000) Что значит именно родные. Москва.

6 Веселовский С.Б. (1969) Исследования по истории класса служилых землевладельцев. Москва.

7 ДАИ: Дополнения к актам историческим, собранный и изданныя Археографическою коммиссиею. Санкт- Петербург. T.VIII (1862).

8 ПСЗ: Полное собрание законов Российской империи. 1-е изд. Санкт-Петербург. Т. II (1830).

9 Седов П. В. (2006) Закат Московского царства: Царский двор конца XVII века. Санкг-Петербург.

10 Шишкин Н.И. (1991 [1891]) История города Касимова с древнейших времен. Рязань.

11 KappelerA. (1992) Russland als Vielvolkerreich: Entstehung, Geschichte, Zerfall. München.

12 Pelenski J. (1974) Russia and Kazan: Conquest and Imperial Ideology (1438-1560s). The Hague-Paris.

Родословия конца XVII в. содержат легенды о происхождении предков из Золотой Орды, при этом многие такие легенды были поддельны и не отражали исторические факты. Несмотря на то, что в XVII в. российское правительство издавало репрессивные указы в отношении мусульманских аристократов, некоторые аристократы стремились представить своих родоначальников выходцами из Золотой Орды.

Анализ родословия Нарбековых позволяет предположить, что дворянство в конце XVII в. придавало большее значение не фактору этнической чистоты, то есть «русскости», а аристократичности происхождения. И на фоне попыток представителей высшего общества в России вести свое происхождение от тюркской знати даже в конце XVII века, когда российское правительство относилось к мусульманской элите отрицательно, выясняется терпимость к инородцам с условием принятия православия.

Ключевые слова: родословие Нарбековых, русификация, тюркская знать, фальсификация.

Not a small number of genealogies compiled by Russian elites at the end of the 17th century include legends that their ancestors came from the Golden Horde. However, many of such legends seem to be forged, and don't reflect historical facts. On the other hand, in the same period, in the 1680s, the Russian government issued many decrees to confiscate the property of Muslim elites one after another. Why did Russian elites want to trace their own families back to Tatar elites even at the end of the 17th century, when the Russian government clearly showed a negative attitude to Tatars?

The analysis of the genealogy of the Narbekov family makes possible to assume that at the end of the 17th century a social class was the decisive element, and Russian aristocrats preferred Muslim aristocrats to Russian commoners as ancestors. And we can point to tolerance in Russian aristocratic society to recent converts, that is, tolerance to different ethnic groups with the condition of the Russian Orthodox Church as a background of compiling genealogies with Tatar-origins at the end of the 17th century. However, the genealogical source, especially the genealogy of the Narbekov family, shows that tolerance of non-Russian families accepted by the Russian Orthodox Church was not lost even in this period.

[1] РГАДА. Ф.181. Рукописный отдел библиотеки Московского главного архива МИД. Оп. 4. Д.385. Л.22-34об.

[2] А.В. Кузьмин устно мне сообщил эту информацию.

[3] В тексте — «война».

[4] В тексте — «Дмитреивич».

[5] В тексте — «удержевая».

[6] В тексте — «Тшасъ».

[7] В тексте — «злее».

[8] В тексте — «тшаниемъ».

[9] Отсутствие из-за износа бумаги.

[10] В тексте «шашем».