РАЗДЕЛ V. ЗОЛОТАЯ ОРДА

§ 23. ДРЕВНИЕ ТАТАРЫ И ЧИНГИЗ-ХАН

Знакомясь с краткой историей Тюркского каганата, мы упомянули союзы древнетатарских племен под названиями «отуз-татар» и «токуз-татар», известных по орхоно-енисейским руническим письменам на могильных камнях VII – VIII веков. Если чуть подробнее говорить о них, то основные этаны истории древних татар на своей родине в Центральной Азии представлены таким образом. Отуз-татары, впервые упомянутые на похоронах основателя Тюркского каганата Бумын-кагана и одного из его преемников Истеми-кагана, через сто лет – во второй половине VII века – вели сражения против тю-гю (тюргешей) под руководством Ильтерис-кагана. Обо всем этом написано на памятнике известного полководца, принца Кюль-Тегина (умер в 731 году). Сын Ильтерис-кагана Бильге-каган, брат Кюль-Тегина, в 722 – 723 годах вел войны против огузов и токуз-татар – об этом известно по надписям на могильном камне самого Бильге-кагана, скончавшегося в 734 году.

Как же сложилась дальнейшая судьба древних татар после того, как они были поражены в войне с уйгурами и часть из них ушла на запад, а часть осталась на своей родине? Через сто лет, в IX веке, эти татары, т.е. оставшиеся в Центральной Азии, упоминаются в китайских источниках под названием «та-тань», больше – «да-да». Так, в письме китайца Ли-Деюя, написанном уйгуру Урмудзу в 842 году, сообщается именно о таких племенах, а в докладе посланника императора Ванг-Иен-тина уже конца Х века, под 981 годом, говорится о восьми татарских племенах.

Татары жили южнее монголов Восточного Забайкалья и современных монгольских степей. Они вошли в контакт с монголами, постоянно общались с ними и вскоре были вовлечены в процесс создания Монгольского государства под руководством Хабул-хана, позднее его правнука Чингиз-хана, объединившего все разрозненные монгольские и некоторые соседние племена в одно централизованное государство. В его составе оказалась и значительная часть древних татар.

В китайских, монгольских и персидских исторических источниках довольно подробно описывается история монголов и их южных соседей татар. В то же время по этим материалам татары, в отличие от монголов, представляются племенами иного этноса, а именно тюркского. Даже несмотря на некоторую противоречивость сведений отдельных авторов, история тюркско-татарских племен отличается от истории монголов и других родственных им племен (ойротов, меркитов и других). В одной китайской хронике XIII века, например, конкретно указывается, что татары «происходят от особого рода ша-то». Племена ша-то – это конфедерация племен западных тюрок, обитавших в VII веке в районе нынешней Ферганы в Средней Азии. В VIII – IX веках часть из них переселилась на территорию Северного Китая. Китайские источники отмечают белых татар, называя так онгутов (по-монгольски – чаган-татар), которые были тюркоязычными. От белых татар отличались дикие и черные татары – к ним относились собственно монголы с родом Чингиз-хана с его полководцами, министрами и сановниками.

В источниках дается и внешнее описание этих разных племен. Если «белые татары несколько более тонкой наружности, вежливы и почитают родителей... в общении с людьми душевны», то у диких и черных татар лица «широкие и скулы большие. Глаза без верхних ресниц. Борода весьма редкая. Внешность довольно некрасивая». Словом, последние были настоящими монголоидами.

Монголоидность характеризуется желтоватой кожей, прямыми черными волосами на голове, слабым ростом волос на лице и теле, слабо выступающим носом, уплощенностью лица, значительным выступом скул и так называемым эпикантусом, т. е. особой складкой у внутреннего глаза человека, из-за чего глаза кажутся узкими. Современные татары относятся к европеоидному типу (монголоидность у казанских татар составляет, например, всего 14,5%).

С самого начала взаимоотношения монголов с древними татарами были довольно натянутыми и со временем они превратились в кровную вражду. Дело в том, что татары убили отца Чингиза Есугей-богатура за то, что тот в свое время взял в плен и умертвил вождя татар Тимучин-ака. Кстати, последний был убит в день рождения первенца Есугея, который назвал его также Тимучином (Тэмуджен), т. е. именем своего противника, очевидно, в честь его воинских доблестей. А новорожденный Тэмуджен, он же позднее Чингиз-хан, т.е. «Великий хан», стал таким образом кровным врагом татар. В свою очередь Тэмуджен-Чингиз таковыми считал татар за то, что они также убили (отравили) его отца. Между прочим, этот вопрос до конца не выяснен; Л.Н.Гумилев, например, считает, что Есугей умер лишь на четвертые сутки после того, как он случайно оказался на трапезе у татар и умирая потом у себя дома, обвинил татар в том, что именно они его отравили. Но так или иначе, эти события послужили поводом крайнего обострения и без того натянутых отношений между татарами и монголами, а вождь последних, Чингиз-хан, после этого постоянно называл татар убийцами их дедов и отцов, призывал, более того, приказывал уничтожать их. Однако, несмотря на несколько таких распоряжений, невозможно было истребить многочисленные татарские племена. Они смогли сохранить свое этническое лицо, например, после войны между монголами и татарами в 1198 году, источники отмечают четыре больших татарских племени: чаган-татар, алчи-татар, дутаут-татар, алухай-татар. Естественно, в результате шовинистической политики вождя Монгольской империи часть татар была ликвидирована или ассимилирована. Однако это имеет отношение в первую очередь к тем татарам, которые жили в близком соседстве с монголами, постоянно общались с ними. Татары были до этого многочисленны. И не зря позднее выдающийся историк средневековья Рашид ад-дин (XIV век), он же госсекретарь иранского правителя Газан-хана, располагавшего огромной библиотекой ценнейших рукописей, которыми успешно пользовался и наш персидский автор при создании своего классического труда «Сборник летописей», перечислил 14 тюркских племен, одно из самых больших из них назвал татарским, состоявшим в свое время из 70 тысяч юрт (домов, семей). Вот что писал он о татарах:

«Из-за [их] чрезвычайного величия и Почетного положения другие тюркские роды при [всем] различии их разрядов и названий стали под их именем и все назывались татарами». Это – достоверное и очень серьезное сообщение, и определения его автора являются поистине энциклопедическими. Кстати, крупнейший отечественный востоковед, академик В.В.Бартольд писал, что «сочинение Рашид ад-дина представляло сооой огромную историческую энциклопедию, какой в средние века не было ни у одного народа ни в Азии, ни в Европе».

Мы сказали, что часть татар была ассимилирована монголами. Можно сказать, что ассимиляция была даже обоюдной. Во всяком случае, заметный тюркский пласт в тогдашнем монгольском языке связан именно с татарами. Известно, что сам Чингиз-хан знал и татарский язык; имеются некоторые сведения о том, что его мать, красавица Оэлун, родилась от смешанного татаро-монгольского брака. Кстати, один Чингиз-хан, в отличие от всех монголов (диких и черных «татар»), был «высокого и величественного роста, с обширным лбом и длинной бородой»; у него из татар были две жены и еще приемный сын. Верховным судьей империи и одним из крупных военачальников был татарин Шики-Хутуку. Вообще, как в личной жизни Чингиз-хана, так и в его государственных делах татары сыграли немаловажную роль. В его кодексе основных законов под названием «Великая яса» («яса» от тюркского слова «ясак» – подать, дань) было много тюркско-татарских терминов и титулов. Изречения Чингиз-хана, высказанные в основном в стихотворной форме, назывались тюркским словом «билик» (белек – знание). Ханская печать была двух родов, для обозначения которых употреблялись тюркские термины «ал тамга» (алая тамга) и «кок тамга» (синяя тамга). Кстати, само слово «хан» тюркского происхождения.

Однако, несмотря на все это, Чингиз-хан, будучи в первую очередь вождем монголов и не забывший своего обещания отомстить татарам, начал ставить их передними отрядами своего войска, когда приступил к осуществлению широкого плана захватнических войн. Монголы по приказу своего вождя посылали вперед татар, а также насильно включали в свою армию завоеванные ими другие народы и заставляли их называться впредь именем ненавистных им татар. Все это привело к тому, что имя татар широко распространилось, и даже монгольское нашествие прежде всего воспринималось как татарское. Об этом свидетельствуют очевидцы: венгерский монах-миссионер Юлиан и фламандский путешественник Гильом Рубрук, лично побывавшие в самой Монголии (один из них, Юлиан, непосредственно в период завоеваний, а Рубрук чуть позднее, в 50-х годах XIII века). Как правящая тогда нация, монголы всегда ставили себя выше других, чурались имени «татары». Особенно ярко сказано об этом Рубруком, лично беседовавшим с Менгу (Мункэ)-кааном – великим ханом Монгольской империи, а также с золотоордынским ханом Бату и другими высшими представителями монгольской знати: «Они превознеслись до такой великой гордости, что хотя, может быть, сколько-нибудь веруют во Христа (некоторая часть монголов являлась христианами нес-торианского толка. – Р.Ф.), однако не желают именоваться христианами, желая свое название, т. е. Моал, превознести выше всякого имени; не желают они называться и Татарами. Ибо Татары были другим народом...»

§ 24. МОНГОЛЬСКИЕ ЗАВОЕВАНИЯ И ОБРАЗОВАНИЕ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ

Чингиз-хан, будучи выдающимся государственным деятелем и талантливым полководцем, сыграл на первых порах положительную роль, объединив разрозненные монгольские племена в одно централизованное государство. Однако дальнейшая его деятельность явилась завоевательной в отношении чужих земель, других государств и народов. Им и его преемниками была порабощена почти вся Восточная и половина Западной Евразии. В период с 1206 по 1220 годы с некоторыми перерывами была завоевана Средняя Азия с ее центрами античной и раннесредневековой цивилизации, среди которых славный Хорезм во главе с его могущественным правителем, хорезмшахом Мухаммедом II. Вначале у Чингиз-хана не было намерений завоевать Хорезм, к тому же хорезмская армия была значительно больше монгольской (в те времена власть хорезмшаха распространялась далеко за пределы позднего Хорезма – на Иран, Азербайджан, Хорасан, Афганистан). Армией Чингиз-хана была захвачена лишь восточная часть Средней Азии, так называемое Семиречье, и прилегающие районы в киргизских и восточно-казахстанских степях.

...Возвратившись после удачного похода на Китай в 1216 году в свой столичный город Каракорум (по-монгольски Хара-Хорин; располагался в верховьях реки Орхон на севере Монголии), Чингиз-хан радушно принял послов, прибывших из Хорезма. Он просил их передать хорезмшаху, что в его лице он видит владыку Запада, а себя считает владыкой Востока; также он желает мира и дружбы между ними и чтобы их купцы свободно торговали в обеих странах.

Мухаммед послал Чингиз-хану караван с товарами из шелковых тканей, шитых золотом, а также хлопчатобумажные ткани. Один из начальников каравана попросил за этот товар цену, в 15 раз превышающую их стоимость. Чингиз-хан возмутился, к тому же подобного добра было предостаточно и у самих монголов. Испугавшись скандала, купцы вынуждены были принести эти товары в подарок хану. Польщенный Чингиз отблагодарил хорезмийцев, заплатив им по 75 динаров, т.е. золотых монет, за каждый кусок ткани с золотом и столько же серебряных за обычные ткани. Более того, оказав почтение послам, он велел устроить их в белых шатрах, что считалось признаком особого доверия.

Чингиз-хан сделал ответный и почетный жест хорезмшаху – он отправил к нему посольство и свой караван с богатейшими подарками «владыке Запада»: огромный самородок золота величиной с верблюжий горб, который везли на специальной телеге, отдельные слитки золота и серебра, куски нефрита, мускус (пахучая жидкость животного и растительного происхождения, используемая в парфюмерии), китайский шелк, дорогие ткани из белой верблюжьей шерсти, меха бобров и соболей, другие драгоценные вещи. Хорезмшах принял посольство в Бухаре. Послы передали ему наилучшие пожелания хана, его повторное предложение о мире и еще то, что он ставит хорезмшаха в один ряд с его самым дорогим сыном. Хотя Мухаммед обиделся, что монгол «записал его в сыновья», но мирные предложения принял, на всякий случай решив послать во двор Чингиз-хана шпиона в лице... руководителя этого же посольства, который был хорезмийцем по происхождению. Тот, испугавшись гнева шаха, согласился.

С небольшим отрывом во времени прибыл и «золотой» караван, состоявший из 450 человек мусульман, а также из 500 верблюдов, нагруженных вышеназванными товарами. Караван был остановлен в Отраре, пограничном городе владений Мухаммеда, и ограблен. Весь людской персонал каравана ложно обвинили в шпионаже и перебили. Чудом спасся один погонщик верблюда, который вернулся домой и все рассказал Чингиз-хану.

Хан «проглотил» и это известие, проявив сдержанность и самообладание. Он отправил к хорезмшаху посла в сопровождении двух татар с требованием выдачи ему наместника Отрара, отдавшего приказ уничтожить караван. Мухаммед не только не выполнил этого требования, но и велел убить послов. Убийство послов – это война!..

Академик В.В.Бартольд, детально проанализировав все источники, которые в подробностях сообщают об этом крупнейшем инциденте, пришел к такому выводу: «Поступок хорезмшаха даже с точки зрения современного международного права дал Чингиз-хану более чем достаточный повод для войны».

Вся мощь монгольской армии была брошена против Хорезма. Средняя Азия вскоре была завоевана полностью. Разрушались города, уничтожались оросительные системы. Было истреблено и угнано в плен огромное число воинов и мирного населения. Озлобленность и жестокость монголов во владениях хорезмшаха описана в источниках иногда до мельчайших подробностей. Вслед за Средней Азией пал Иран, оттуда армия Чингиз-хана дошла до Багдада. Повернув на север, она завоевала Закавказье, затем весь Кавказ и вышла в половецкие степи. 31 мая 1223 года на реке Калке произошла историческая битва объединенного русско-кипчакского войска с монгольской армией, одержавшей победу.

Далее монголы повернули на восток, домой, очевидно, для пополнения своих сил и отдыха после столь крупных сражений. На обратном пути какая-то часть их армии вдруг взяла направление на север – в сторону Волжской Булгарии (намерения монголов на этот счет не известны). По словам Ибн ал-Асира, арабского историка XIII века, на этот раз монголы потерпели поражение, и после этой битвы немногие из них остались в живых. По сообщениям русских летописей, монголы совершили еще два, очевидно, разведывательных, похода в те же края: вначале в 1229 году, когда на реке Яик они разбили булгарский сторожевой отряд, а в 1232 году вынуждены были перезимовать, не дойдя до Великого города.

К этому времени уже не было в живых Чингиз-хана: он умер в 1227 году в возрасте 72 лет. До своей смерти он разделил свою империю между четырьмя своими сыновьями: Угэ-дэ получил собственно Монголию и Северный Китай, Тулуй – иранские владения, Чагатай – Мавереннахр и Семиречье, т.е. восточные Среднюю Азию и Казахстан, а на долю старшего сына, Джучи, достались Хорезм, Дешт-и-Кипчак и не завоеванные еще земли на западе, которые он должен был завоевать.

Но Джучи умер в том же 1227 году, даже за шесть месяцев до смерти своего отца, поэтому его удел перешел к его сыну Бату и, следовательно, внуку Чингиз-хана. Несмотря на это будущий улус продолжал называться «Улус Джучи», ибо он был выделен самим Чингиз-ханом, воля и законы которого выполнялись неукоснительно. Улус Джучи был определен еще в 1207 году – тогда в него вошли и только что захваченные земли чуть севернее Монголии между Селенгой и Енисеем. Этот улус постепенно менялся за счет расширения пределов империи на запад «до тех пор, куда доходили копыта татарских коней», как сказано об этом в известном труде Рашид ад-дина. Он же помещает Улус Джучи уже в пределах Иртыша. Но это для того времени, когда еще не были завоеваны земли к западу от Урала и Волги.

Вопрос о завоевании Запада обсуждался и был решен на всемонгольском курултае, проходившем в 1235 году в Каракоруме. Руководителем нового похода был назначен 27-летний Бату – старший и самый талантливый из 11 сыновей Джучи. Под власть молодого хана были определены самые крупные и боеспособные силы, в сущности, вся отборная монгольская армия. Весной 1236 года она направилась на Европу. Лето провели в пути, осенью все основные группы войска встретились в пределах Волжской Булгарии. Один за другим пали Сувар, Булгар, Буляр, Джукетау и другие города. Булгария была покорена.

В том же году началось завоевание Дешт-и-Кипчак, продолжавшееся до конца 1238 года (отдельные разведывательные походы монголов на половецкие степи происходили и раньше – в 20 – начале 30-х годов). Известна в истории ожесточенная борьба с монголами кипчакского бека Бачмана, героически погибшего со своей дружиной в неравной борьбе на одном из островов Волги. В 1237 году началось дальнейшее продвижение на запад – были завоеваны мордовские земли, а затем и Русь, которая окончательно была порабощена в 1240 году. Тогда же два булгарских князя Баян и Джику подняли было восстание против монголов, однако оно было подавлено.

Далее монгольские войска проникли в Центральную Европу, завоевали Венгрию, а отдельные разведочные отряды прорвались даже к Адриатическому морю. Однако в 1242 году было получено известие о смерти Угэдэ, назначенного великим ханом (кааном) Монгольской империи после Чингиз-хана. Это сообщение мгновенно заставило всю монгольскую армию повернуть на восток и вернуться в Монголию решать свои важнейшие государственные дела – монгольские царевичи, которые почти все были в армии Бату, обязательно должны были принять участие в курултае по выборам нового великого хана.

В конце 1242 года и в самом начале 1243 года, вернувшись из Венгрии, Бату находился в Нижнем Поволжье – центре Дешт-и-Кипчак с небольшой частью монгольских воинов. По сообщению Рашид ад-дина, их было четыре тысячи – так было определено в свое время самим Чингиз-ханом для Джучи в его будущих завоеваниях Запада, после смерти которого они перешли к Бату. Естественно, это были не рядовые монголы, а представители власти, сановники, свита, члены нового государственного управления, охрана, руководители различных подразделении войска. Само же войско состояло в основном из завоеванных народов, среди которых, по утверждениям того же великого персидского историка-энциклопедиста, были черкесы, маджары, кипчаки, даже русские.

Вскоре в ставку Бату-хана (в русских источниках он назван Батыем) приехал великий князь всея Руси Ярослав Всеволодович, сын Всеволода Большое Гнездо, за ярлыком на княжение. Это было в начале 1243 года. Создалось новое государство в Центральной Евразии – Золотая Орда.

§ 25. РАННИЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ. БАТУ-ХАН

Вначале несколько слов о том, почему же это государство получило название «Золотая Орда». Так оно названо в русских летописях и хрониках, в некоторых татарских исторических повествованиях, в том числе и в «Идегее». «Золотая Орда» («Алтын Урда») означала позолоченную ставку, резиденцию правителя государства: для раннего периода это «золотой» шатер, а для развитой, городской эпохи – покрытый позолотой ханский дворец. Например, в сочинении арабского путешественника Ибн-Баттуты, побывавшего в 1333 году в Золотой Орде и ее столице Сарае, а также в татарском народном эпосе «Идегей» ханский дворец назван золотым («Алтын Таш» – «Золотой Камень»). В произведениях арабо-персидской исторической географии это государство именуется в основном «Улус Джучи», у некоторых авторов встречается и слово «Орда» в понятии ставки хана, центра государства. Бытовало также и традиционное название «Дешт-и-Кипчак», ибо центральные земли этого государства принадлежали кипчакам-половцам.

Золотая Орда занимала громадную не только для тех времен, но и с современной точки зрения территорию: от реки Иртыш и западных предгорий Алтая на востоке и до низовьев реки Дунай на западе, от известного Булгара на севере до кавказского Дербентского ущелья на юге. Это огромное государство само еще делилось на две части: основная, западная часть, т. е. собственно Золотая Орда, называлась Ак (Белая) Орда, а восточная, куда входили западные территории современных Казахстана и Средней Азии, – Кок (Синяя) Орда. В основе такого деления лежала прежняя этническая граница между кипчакским и огузским союзами племен. Слова «золотая» и «белая» являлись одновременно и синонимами, дополняя друг друга. В том же «Идегее», например, часто встречаются параллельные определения «Алтын Урда, Ак Урда» – «Золотая, Белая Орда». Термины «Белая Орда» или просто «Орда» встречаются также в ярлыках-грамотах некоторых золотоордынских ханов.

Если создателями Золотоордынского государства в основном была монгольская элита чингизидов, ассимилированная вскоре местным населением, то его этническую основу составили тюркоязычные племена Восточной Европы, Западной Сибири и Арало-Каспийского региона: кипчаки, огузы, волжские булгары, маджары, остатки хазар, некоторые другие тюркские этнические образования и, бесспорно, тюркоязычные же татары, переселившиеся из Центральной Азии на запад еще в домонгольское время, а также пришедшие в 20 – 40-х годах XIII века в составе армий Чингиз-хана и Бату-хана. Как же развернулись последующие исторические события?

Сразу после Ярослава побывали у Бату-хана и получили ярлыки на княжение в своих «отчинах» (вотчинах) другие русские князья; приезжали к нему также правители армян и даже более отдаленных народов. Крупнейший персидский историк XIII века Джувейни в своей книге «История завоевателя мира» отмечает, например, следующее: «Султанам Рума (Византии), Сирии и других стран он жаловал льготные грамоты и ярлыки, и всякий, кто являлся к нему, не возвращался без достижения своей цели».

Бату по своему общепризнанному положению находился даже на одном уровне с великим ханом Монгольской империи. Более того, со временем он достиг таких высот, которые позволяли ему диктовать свою волю главе всей империи, хотя он формально считался его подчиненным. Общепризнанный авторитет Бату-хана в монгольском обществе объясняется прежде всего тем, что он был старшим среди всех царевичей, ибо являлся законным наследником Джучи, старшего сына самого Чингиз-хана. Его высокое положение видно и из того, что именно он возглавил всю монгольскую армию в историческом походе на Европу. Все это отлично понимал сам Бату, поэтому свое истинное положение в мире он сознавал превосходно.

На всемонгольский курултай 1243 года он не явился, ибо был занят созданием нового государства. Отсутствие Бату не позволяло избрать нового великого хана вместо умершего Угэ-дэ, и империей временно управляла его вдова. Но в 1246 году определенные силы сумели провести на курултае избрание великим ханом Гуюка, противника Бату. Дело чуть было не дошло до военного столкновения между ними, Бату-хан даже направился против него с войском, но по пути узнал о смерти Гуюка. Не доезжая ди Каракорума, он собрал монгольских царевичей и поставил перед ними вопрос о престолонаследии. Все прибывшие попросили Бату принять имперский престол, но он отказался, сказав, что ему на западе и так подчинены многие государства, поэтому одновременно управлять еще и Китаем, и Туркестаном, и Ираном будет невозможно. Кандидатом в великие ханы он предложил Менгу, старшего сына Тулуя (Тулуй – это младший сын Чингиз-хана). Все согласились с ним. В 1251 году по требованию Бату-хана созвали курултай и там возвели на великоханский престол Менгу, который, таким образом, стал человеком Бату.

Бату-хан вернулся после этого в свое новое государство и в низовьях Волги построил новый город Сарай – столицу Золотой Орды. В 1254 году западноевропейский путешественник и миссионер Гильом Рубрук во время своей поездки к монголам и татарам застал Бату-хана в этом новом городе. Вот отрывок из его рассказа о том, как он, Рубрук, и его помощники были на приеме у золотоордынского хана: «Сам же он сидел на длинном троне, широком, как ложе, и целиком позолоченном; рядом с Бату сидела одна госпожа (его жена Боракчин. – Р.Ф.)... Скамья же с кумысом и большими золотыми и серебряными чашами, украшенными драгоценными камнями, стояла при входе... Лицо Бату было тогда покрыто красноватыми пятнами» (эти слова взяты из книги Рубрука «Путешествие в восточные страны»). «Красноватые пятна», очевидно, являлись результатом высокого кровяного давления, и через год Бату-хан скончался от паралича в возрасте 47 лет. Похоронили его в своей столице Сарае. Могила не известна.

После Бату-хана на золотоордынский трон сел его сын Сартак, который, кстати, был христианином (сам Бату оставался язычником). Но он правил совсем немного – умер на обратном пути из Каракорума. Есть некоторые сведения о том, что он был убит по указанию Берке, брата Бату, претендовавшего на ханский престол. Однако Менгу-каан посадил на сарайский трон Улакчи, сына Сартака, но и он умер в том же году. На трон сел Берке, поддержанный монгольской аристократией Улуса Джучи.

Правление Берке-хана ознаменовалось двумя крупнейшими, весьма значительными событиями в истории Золотой Орды: получением государственной самостоятельности в связи с выходом из состава Монгольской империи и принятием ислама. Еще при Бату Золотая Орда шла к полной независимости, но Улус Джучи юридически еще находился в ее составе, ханы его назначались имперским руководством, монеты чеканились от имени великих, а не золотоордынских ханов. Воспользуясь случаем переноса столицы Монгольской империи из Каракорума в Ханбалык (Пекин) при новом великом хане Хублае (что привело к отдаленности, оторванности улусов от центра), Берке вообще перестал считаться с ним.

Еще при Бату-хане началось покровительство мусульманам; есть даже некоторые сведения о том, что Бату тайно стал мусульманином. Однако ислам в Золотой Орде был принят при Берке. Это событие зафиксировал в своей монументальной энциклопедии египетский историк начала XIV века ан-Нувайри: «Он (Берке) первый из потомков Чингиз-хана принял религию ислама; [по крайней мере] нам не передавали, чтобы кто-нибудь из них сделался мусульманином до него. Когда он стал мусульманином, то и большая часть его народа приняла ислам».

При правлении Берке, в конце 50-х годов, была проведена первая перепись населения в Золотой Орде и в тех государствах, которые были подчинены ей, в том числе и на Руси. Время правления Берке-хана характеризуется также началом войны с хулагуидами, т. е. правителями Ирана из династии чингизида Хулагу. Эта война с перерывами и с переменным успехом продолжалась почти 100 лет. Начавшаяся война привела Золотую Орду к союзу с Египтом, которым правили тогда мамлюкские султаны.

Мамлюки (по своему происхождению это кипчаки) – выходцы из Поволжья. В качестве невольников (арабское слово «мамлук» означает раба) в период монгольских завоеваний попали в Египет и составили гвардию династии айюбидов в этой стране. В 1250 году военная верхушка мамлюков свергла эту династию и основала свою – династию мамлюкских султанов, которая правила Египтом и Сирией до 1517 года. Из мамлюков вышли выдающиеся государственные деятели, среди которых, например, всемирно известный Байбарс (1260 – 1277). Между Золотой Ордой и мамлюкским Египтом были установлены самые близкие политические, экономические и культурные взаимоотношения. Следует добавить, что мамлюкские эмиры снова правили Египтом в XVIII веке.

После Берке-хана Золотой Ордой правил Менгу-Тимур (1266 – 1282), внук Бату-хана, при котором уже начали чеканить собственно золотоордынские – джучидские монеты. При нем расширилась международная торговля с западным миром – с итальянцами и немцами, был установлен крепкий союз с улусами Угэдэ и Чагатая, отношения между которыми испортились было при Берке. Хан предпринял также ряд важных мер в целях укрепления государственной власти в самой Золотой Орде.

Однако после смерти Менгу-Тимура началась борьба за власть. Нарушив завещание хана, который хотел видеть на престоле своего племянника Тули-Буги, трон занял его собственный брат Туда-Менгу (1282 – 1287). Это был безвольный человек, и пришел он к власти по воле Ногая – одного из влиятельных темников Золотой Орды.

Темник – от монгольского слова «тумэн» (тюрко-татарское «төмән») – крупный феодал, державший такое количество кочевых хозяйств, которое могло выставить 10-тысячное войско. В военное время он являлся предводителем такого войска. Однако количество воинов под руководством отдельных темников далеко превосходило эту цифру, и из темников вышел ряд крупных военачальников Золотой Орды, среди которых упомянутый Ногай, известный многим Мамай и позднее Идегей. Названные темники, не имевшие законных прав на ханский престол, но благодаря своим политическим и военным способностям, в сущности правили государством через посаженных ими на трон малоинициативных ханов. Среди них особо выделялся выдающийся средневековый государственный, политический и военный деятель татарского народа Идегей. С некоторыми темниками связаны названия отдельных золотоордынских городов, например. Темников в современной Мордовии и Тюмень в Западной Сибири.

Неспособность Туда-Менгу к управлению государством вызвала недовольство среди царевичей – братьев и сыновей Мен-гу-Тимура – и он вынужден был отречься от престола, на который сел упомянутый выше Туля-Буга (1287 – 1291). У него испортились отношения с Ногаем, вскоре они переросли в открытую борьбу. Ногай вошел в союз с Токтаем, одним из шести сыновей Менгу-Тимура, и в результате тайного сговора были убиты Туля-Буга и братья Токтая. Токтай был утвержден на царствование, которое оказалось довольно долгим (1291 – 1312). Взаимоотношения Ногая с молодым ханом сперва были дружескими, но когда он начал проявлять самостоятельность, они испортились, более того, превратились в настоящую вражду. Этой вражде был положен конец в решающем сражении между ними в 1300 году, завершившемся победой Токтая. Уже старый и дряхлый Ногай, когда-то могущественный темник, бывший командующим армией Берке-хана, разбившей в 1256 году Хулагу, погиб в причерноморских степях за Днестром от удара русского воина из войска Токтая. Воин принес отрубленную им голову старика к хану, но Токтай, возмутившись, убил его самого.

Завершился XIII век – век завоеваний, крушения старых и создания новых империй и государств. Начался XIV век – век новых культур и цивилизаций, новых этнических образований.

§ 26. ПЕРИОД МОГУЩЕСТВА ЗОЛОТОЙ ОРДЫ. УЗБЕК-ХАН

Почти 20-летние неурядицы, происходившие в Золотой Орде после Менгу-Тимура, не могли не коснуться и ее периферии – Синей Орды, которая была ослаблена смертью в 1251 году Орды-Ичена, первого главы этого улуса, брата Бату-хана. Теперь она уже потеряла и некоторые свои владения по соседству с государствами Угэдэ и Чагатая. Токтай же, занятый войной с Ногаем, не мог оказать необходимую помощь преемникам Орды-Ичена. Ослабление центральной власти чувствовалось и в западных районах, например, в Крыму, а также на подчиненной Орде Руси. Если раньше там собирали ясак представители золотоордынского хана, то после смерти Менгу-Тимура право сбора дани перешло в руки великих князей, которые сами отвозили ее в Сарай. В результате этого даже были сокращены размеры ясака с русских земель.

В последние годы своего правления Токтаю в какой-то степени удалось восстановить порядок в Золотой Орде. Было также покончено с неурядицами в Синей Орде. Однако после кончины хана ситуация в Сарае вновь обострилась. По завещанию Токтая после него на престол должен был вступить его старший сын Ильбасар, которого поддерживала основная часть кочевых феодалов, исповедовавших шаманство. Городская феодальная аристократия, ориентированная на ислам, выдвинула кандидатуру Узбека – сына Тогрулчи, внука Менгу-Тимура, праправнука Бату-хана. Мусульманская элита Сарая сумела отстранить сторонников Ильбасара, и на трон сел Узбек.

Узбек-хан – один из самых величественных ханов Золотой Орды, и период его правления был самым долгим (1312 – 1342). Именно при нем Золотая Орда достигла высшей точки своего могущества, а золотоордынская культура – пика своего развития. Это государственное объединение, довольно примитивное в начальную пору своего существования, в период правления Узбека превратилось в одно из крупнейших государств средневековой Евразии. И не зря известный нам Ибн-Баттута, много повидавший на своем веку, лично встретившись с Узбек-ханом в 1333 году, дал ему самую высокую оценку: «Он один из тех семи царей, которые величайшие и могущественные цари мира». Власть Узбека была общепризнанной и одинаково авторитетной как в центре, так и на местах. Тот же Ибн-Баттута говорит о нем как о едином и сильном правителе всего государства как Запада, так и Востока. В целом ряде сочинений арабо-персидской исторической географии XIV – XV веков Улус Джучи называется даже «Улус Узбека», «Страна Узбека», «Узбеков юрт». При Узбек-хане произошла централизация государственного управления с одновременным упорядочением органов власти в регионах, городах и кочевьях. Борьба Золотой Орды за полную независимость от Монгольской империи не только успешно завершилась, но и помогла ей стать крупнейшим государством. Золотая Орда имела сильную государственную власть, мощную армию, налаженное хозяйство, устойчивое внутреннее положение, широкие внешние связи и богатейшую культуру.

О безопасности и спокойствии в этом государстве свидетельствуют его современники и очевидцы. Итальянский путешественник и купец Франческо Пеголотти в своей книге «Торговое дело», написанной в 1340 году, отметил, что путь из Таны (итальянское название города Азак в низовьях Дона) в Китай, т. е. через Золотую Орду, вполне безопасен днем и ночью. Арабский путешественник и историк Ибн-Арабшах, побывавший в Золотой Орде позднее, о периоде могущества этого государства писал следующее: «Выезжают, бывало, караваны из Хорезма и едут себе на телегах, без страха и опаски, вдоль до [самого] Крыма, а переход этот [требует] около 3 месяцев».

Рост могущества Золотой Орды, бесспорно, связан с личностью его главы – Узбек-ханом, с его выдающимися организаторскими способностями и в целом большим талантом государственного и политического деятеля. О стиле его руководства в какой-то степени можно узнать из одного сообщения, которое оставил крупнейший арабский ученый-энциклопедист XIV века ал-Омари, работавший одновременно секретарем египетского султана, имевшего самые тесные связи с Золотой Ордой: «Из дел своего государства он (т. е. Узбек) обращает внимание только на сущность дел, не входя в подробности обстоятельств, и довольствуется тем, что ему доносят, но не доискивается частностей относительно взимания и расходования».

Многие арабо-персидские авторы XIV – XV веков оставили об Узбек-хане самые положительные отзывы. Приведем отрывки всего из некоторых сочинений. Современник Узбека, много путешествовавший по Востоку мударрис-профессор ал-Бирзали: «Узбекхан, человек лет тридцати, отличался умом, красивою внешностью и фигурою». Арабский историк-хронист ал-Муфад-дал, живший чуть позднее: «...это молодой человек красивой наружности, отличного характера, прекрасный мусульманин, храбрый и энергичный». Арабский географ и историк рубежа XIV – XV веков, одновременно шеф полиции и главный судья при египетских султанах, позднее профессор высшего медресе в Каире ал-Айни: «Он (Узбек) был человек храбрый и отважный, религиозный и набожный, почитал правоведов, любил ученых, слушался [советов] их, доверял им, был милостив к ним, посещал шейхов и оказывал им добро». Персидский автор XV века Муин ад-дин Натанзи, который использовал для написания своего сочинения какой-то недошедший до нас источник, написанный на тюркском языке, также весьма положительно отозвался об Узбек-хане: «Он был царем крайне справедливым и благородным».

Названные исторические источники процитированы не с целью идеализации Узбек-хана. Идеальных людей не бывает. К таким личностям надо относиться как к крупным государственным деятелям, которые в интересах могущества и процветания своих стран использовали в своей деятельности доступные методы управления и политической борьбы. Тот же Узбек силой подавил восстание, которое подняла верхушка кочевых феодалов при его вступлении на престол. Узбек применил достаточно жесткие методы для пресечения антиправительственных выступлений на окраинах государства в первые годы своего правления. В то же время эти меры нетрудно понять: если бы Узбек не отстранил Ильбасара и его сторонников, он был бы сам убит, ибо заговор против него с участием большого числа реакционных сил вошел уже тогда в полную силу.

Вступив на престол, Узбек-хан превратил ислам в государственную религию. Вы уже знаете, что ислам был принят в Золотой Орде при Берке-хане, но он тогда еще не стал государственной, обязательной для всего населения страны религией. Это сделал Узбек-хан, притом применив силу против тех приверженцев шаманства, которые категорически отвергли мусульманство и восстали против него самого.

По мнению выдающегося историка современности Л.Н.Гумилева, трудно переоценить значение этой реформы Узбека: он превратил степной мир в купеческое государство, и поволжский тюркский этнос стал мусульманским в понятии суперэтноса. «Поволжский тюркский», т. е. в основном татарско-кипчакский этнос с этого периода органически вошел в большой мусульманский мир – вот как надо это понимать.

Узбек умер в возрасте 60 лет: в самом начале царствования ему было 30 и правил он также 30 лет. На отцовский трон должен был сесть Тинибек, наследник престола, но он был убит сторонниками Джанибека, другого сына Узбека.

Джанибек сумел продолжить политику отца в целях сохранения могущества государства. Восточные источники и русские летописи характеризуют Джанибека как сильного правителя, связывая с его именем целый ряд мероприятий по усилению роли ислама в Золотой Орде, укреплению городов, строительству храмов, в поощрении разных наук, расширении владений государства. Так, например, в последний год своей жизни он сумел присоединить к Улусу Джучи Азербайджан, который до этого был во владениях хулагуидов. Однако это было временным явлением и вскоре Азербайджан отпал.

Джанибек вернулся в Сарай больным и умер. В большинстве источников сообщается, что хан был убит в пользу его сына Бердибека; в некоторых же говорится о том, что причиной смерти Джанибека была его болезнь. Так или иначе, в 1357 году к власти пришел Бердибек, человек злой и мстительный, вызвавший недовольство во всем дворе. В 1359 году он был убит Кульной, его братом (?), претендовавшим на престол.

После смерти Бердибека прервалась линия потомства Бату-хана и завершился период могущества Золотой Орды.

§ 27. ПОЛИТИКО-ГОСУДАРСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО ЗОЛОТОЙ ОРДЫ

Золотая Орда была феодальным государством развитого средневековья. Высшая власть в стране принадлежала хану, и этот титул главы государства в истории всего татарского народа связан главным образом с периодом Золотой Орды. Если всей Монгольской империей правила династия Чингиз-хана (чингизиды), то Золотой Ордой – династия его старшего сына Джучи (джучиды). В 60-х годах XIII века империя разделилась фактически на независимые государства, но юридически они считались улусами Чингиз-хана. Поэтому система управления государством, заложенная еще при нем, практически оставалась до конца существования этих государств. Более того, эта традиция продолжалась в политической и социально-экономической жизни тех татарских ханств, которые образовались после падения Золотой Орды. Естественно, какие-то преобразования, реформы проводились, появились некоторые новые государственные и военные должности, но вся государственная и общественная система в целом осталась стабильной.

Золотой Ордой правили потомки четырех сыновей Джучи. О линии потомства Бату в период создания и могущества государства мы уже писали. Одновременно с этой линией в других частях Золотой Орды правили потомки других сыновей Джучи – Шайбана в Западной Сибири и Орды-Ичена в Синей Орде; из последней вышел и целый ряд правителей Белой, т. е. собственно Золотой Орды уже после правления Бердибека. В той же Белой Орде и в ее западной части, в Крыму, во второй половине XIV – начале XV веков правили ханы из линии последнего сына Джучи – Тукай-Тимура, среди них такие известные государи, как Тохтамыш, Улу-Мухаммед. Ни одна другая выдающаяся личность, не будучи джучидом (для всей Монгольской империи – чингизидом) не имела права быть и никогда не была ханом, хотя эти исторические личности порой управляли государством, меняя послушных ханов по своему усмотрению (Идегей, Мамай, некоторые другие эмиры-темники).

При хане имелся диван – государственный совет, состоявший из членов царственной династии (огланы-царевичи, братья или другие мужские родственники хана), крупных феодалов-князей, высшего духовенства, больших военачальников. Крупные феодалы-князья – это нойоны для раннего монгольского периода времен Бату и Берке, а для мусульманской, татаро-кипчакской эпохи Узбека и его преемников – эмиры и беки. Позднее, уже к концу XIV века, появляются весьма влиятельные и могущественные беки с названием «карача-би» из крупнейших родов Ширин, Барын, Аргын, Кипчак (эти знатные фамилии являлись также высшей феодально-княжеской элитой практически всех татарских ханств, возникших после распада Золотой Орды). Почти одновременно появляется титул «беклери-бек», т. е. князь князей, великий князь. Беклери-бек осуществлял обычно военную власть, нередко будучи командующим ханской армией.

А вот главой гражданской правительственной власти являлся везир, который имел контроль и над государственной казной. При диване была также должность битикчи (писец), являвшегося в сущности госсекретарем, располагавшим значительной властью в стране. К нему относились с уважением даже крупные феодалы и военачальники.

Вся эта высокая элита государственного управления известна из восточных, русских и западноевропейских исторических источников, а также из ярлыков золотоордынских ханов. В этих же документах зафиксированы титулы большого числа других должностных лиц, различных государственных чиновников, средних или мелких феодалов. К последним относились, например, тарханы, которые за ту или иную государственную службу освобождались от налогов и податей, получая от хана так называемые тарханные ярлыки.

Ярлык – это ханская грамота или указ, дающий право на государственное управление на отдельных улусах Золотой Орды или подчиненных ей государствах (например, ярлыки на княжение русским князьям), на право ведений дипломатических миссий, других ответственных государственных дел за рубежом и внутри страны и, конечно, на право землевладения феодалами различных рангов. В Золотой Орде, а затем в Казанском, Крымском и других татарских ханствах существовала система сойюргалов – военно-ленное право владения землей. Лицо, получившее от хана сойюргал, имел право взимать в свою пользу те налоги, которые раньше шли в казну государства. Земля по сойюргалу считалась наследственной. Естественно, такие большие привилегии просто так не давались. Феодал, получивший сойюргальное право, должен был обеспечить в военное время армию соответствующим количеством конного войска, оружия, гужевого транспорта, провианта и т. д.

Помимо ярлыков, существовала система выдачи так называемых пайцзов. Пайцза – это золотая, серебряная, бронзовая, чугунная, а то и просто деревянная дощечка, выдаваемая также от имени хана в качестве своеобразного мандата. Человеку, предъявлявшему на местах такой мандат, предоставляли необходимые услуги при его передвижениях и поездках – провожатых, лошадей, повозки, помещения, пропитание. Само собой разумеется, золотую пайцзу получало лицо, более высокое по своему положению в обществе, деревянную – более простое. О наличии пайцзов в Золотой Орде имеются сведения в письменных источниках, они известны также и как археологические находки по раскопкам Сарая-Берке – одной из столиц Золотой Орды.

В Улусе Джучи была особая должность войскового букаула, занимавшегося распределением войск, отправлением отрядов; он же отвечал за войсковое содержание и довольствие. Букаулу подчинялись даже улусные эмиры – в военное время темники. Кроме главного букаула, были букаулы отдельных областей.

Священнослужители и в целом представители духовенства в Золотой Орде, по записям ярлыков и арабо-персидской исторической географии, были представлены такими лицами: муфтий – глава духовенства; шейх – духовный вождь и наставник, аксакал; суфи – набожный, благочестивый, свободный от дурных поступков человек или аскет; кадий – судья, решающий дела по шариату, т. е. по своду мусульманских законов.

В то же время были гражданские судьи – яргучи, решавшие свои судебные дела по Великой ясе – кодексу законов Чингиз-хана. Исследователи полагают, что решение суда оформлялось специальной грамотой «яргу-намэ»; помимо рядовых яргучей, был еще эмир-яргу – главный судья государства при везире.

Большую роль в политической и социальной жизни Золотоордынского государства сыграли баскаки и дарухачи (даруха). Первые из них были военными представителями власти, военной охраной, вторые – гражданскими лицами с обязанностями наместника или управляющего, одной из основных функций которых был контроль за сбором дани. Должность баскака была упразднена в начале XIV века, а дарухачи в качестве наместников центральной власти или глав администраций областей-даруг существовали еще в период Казанского ханства. При баскаке или при дарухаче была должность данщика, т. е. их помощника по сбору дани – ясака. Он был своего рода битикчи (секретарем) по ясачным делам. Вообще, должность битикчи в Улусе Джучи была довольно распространенной, считалась ответственной и уважаемой. Помимо главного битикчи при ханском диване-совете, были битикчи при улусных диванах, которые пользовались большой властью на местах. Их можно было бы, например, сравнить с волостными писарями дореволюционной России, которые выполняли почти всю правительственную работу в глубинке.

В системе государственных чиновников был целый ряд других должностных лиц, которые известны в основном по ханским ярлыкам. Это: «илче» (посланник), «тамгачы» (таможенник), «тартанакчы» (сборщик подати или весовщик), «тоткаул» (застава), «караул» (дозор), «ямчы» (почтовой), «кошчы» (сокольник), «барсчы» (барсник), «кимэче» (ладейщик или корабельщик), «базар да торганл[н]ар» (блюстители порядка на базаре). Эти должности известны по ярлыкам Тохтамыша 1391 года и Тимур-Кутлука 1398 года. Большая часть этих государственных служащих существовала и в периоды Казанского, Крымского и других татарских ханств. Весьма примечательно и то, что преобладающее большинство этих средневековых терминов и титулов дословно понятно любому современному человеку, владеющему татарским языком – они написаны так в документах XIV и XVI веков, они звучат так и в настоящее время.

То же самое можно сказать и о различных видах повинностей, которые взимались с кочевого и оседлого населения, а также о разнообразных пограничных пошлинах: «салыг» (подушная подать), «калан» (оброк), «ясак» (дань), «хэраж» («харадж» – слово арабское, означающее 10-процентный налог с мусульманских народов), «бурыч» (долг, недоимка), «чыгыш» (выход, расход), «ындыр хакы» (плата за гумно), «амбар малы» (амбарная пошлина), «бурла тамгасы» (житная тамга), «юл хакы» (дорожная плата), «карауллык» (плата за караул), «тартанак» (весовая, а также налог с ввоза и вывоза), «тамга» (там-говая пошлина).

Все то, о чем мы кратко рассказали выше, свидетельствует о слаженном государственном механизме Золотой Орды со всеми атрибутами, которые необходимы для существования и развития крупного средневекового государства: органами центрального и местного управления, судебной и налоговой системой, таможенной службой и сильной армией. Все это свидетельствует, наконец, о достаточно высоком уровне развития общественного строя Улуса Джучи.

Мы часто применяли слово «улус» в отношении как государства, т. е. «Улус Джучи», так и его отдельных частей. Есть необходимость коротко разъяснить значение этого слова. «Улус» – это монгольское слово, и первоначально оно означало вообще «народ-государство», в целом державу. Например, Монгольскую империю называли также и Монгольским улусом. Но еще при своей жизни Чингиз-хан разделил свою державу на четыре улуса для управления в будущем, после его смерти, четырьмя сыновьями – это улусы Угэдэ, Чагатая, Тулуя и Джучи. Со временем эти улусы начали делиться на более мелкие улусы в понятии именно отдельных областей, уделов. Но это вовсе не означало распадения названных государств на части – просто значение термина «улус» несколько расширилось. Когда мы говорим «Улус Джучи», то имеем в виду целое государство, Золотую Орду. А вот когда ведем разговор об «улусных эмирах», то подразумеваем глав отдельных областей – это примерно то же самое, как удельные князья на Руси. После Золотой Орды слово «улус» начало применяться и в отношении более мелких территориально-административных образований. В Казанском ханстве, например, улусом называли даже часть даруги, более того, просто вотчину отдельного князя или мурзы, среднего феодала.

Слово «улус» в понятии государства, отдельной страны можно было бы отождествить с тюркскими «юрт» (дом – община – союз племен – государство или страна) и «иль» почти в тех же понятиях.

Возникает вопрос: почему же это монгольское слово применялось в Золотой Орде для названия целого государства, если основное его население было тюркским? Мы уже говорили с вами, что вся государственная система, созданная Чингиз-ханом, осталась в тех самостоятельных государствах, которые образовались после распада Монгольской империи. Чагатайский улус в Средней Азии (1224 – сер. XIV века) был в основном государством тюркских и некоторых ираноязычных народов. Население Улуса Тулуя, известного в истории как государство Хулагуидов (по другому – царство Ильханов, 1256 – сер. XIV века) состояло из иранцев, афганцев, некоторых тюркских народов и частично арабов. Юаньская империя (1271 – 1368), т. е. бывший Улус Угэдэ, состоявшая главным образом из китайцев и значительно меньшего числа монголов на севере, также управлялась монгольскими ханами. Так было и с Улусом Джучи с его тюркоязычным населением.

Все эти улусы возникли в результате монгольских завоеваний. Монголы ушли после этого к себе в Монголию, а основанные ими государства остались. Конечно, осталась в них и небольшая часть монголов в качестве членов государственного управления во главе с ханом и его военной охраной. Однако их потомки в довольно короткий срок растворились среди преобладающего местного населения, оставив лишь монгольские династии, которые все же являлись таковыми юридически. Джучиды-монголы, например, уже в первой половине XIV века отюречились, превратившись в сущности в династии татарских ханов.

Следовательно, нет ничего удивительного в том, что Золотая Орда и другие государства, выделившиеся из Монгольской империи, назывались и улусами. Слово «улус» впоследствии вошло в словарный фонд языка населения этих государств так же, как и целый большой ряд татарских или бывших монгольских слов из Золотой Орды с успехом был принят населением тех стран, которые были тогда подчинены Орде, например на Руси.

§ 28. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ

Основными видами хозяйства в Золотой Орде были скотоводство и земледелие, притом первое из них преобладало в ранний период существования государства и было связано вообще с южным, кочевническим миром. Земледелие же было больше характерно для бывших оседло-земледельческих районов на севере и западе, а в развитой период существования Золотой Орды получивших распространение и в ее центральных улусах.

Монгольские и татарские племена как местные, кипчаки, так и пришлые, татары, особенно в раннем периоде Улуса Джучи, были кочевниками, владевшими огромными стадами. Еще Плано Карпини, итальянский путешественник и миссионер, побывавший в 1245 – 1247 годах в Монголии и Золотой Орде, писал: «Они очень богаты скотом: верблюдами, быками, овцами, козами и лошадьми. Всякого скота у них такое огромное количество, какого, по нашему мнению, нет в целом мире».

Большое количество скота характерно и для периода могущества Улуса Джучи времен Узбека. Ибн-Баттута писал, что лошадей там «чрезвычайно много и стоят они безделицу, ими они (тюрки) питаются; в их крае они [столь же обильны], как в нашей земле овцы, пожалуй, и больше. Бывает их у одного тюрка [по несколько] тысяч». Путешественник дальше отметил, что некоторые люди располагают лошадьми даже до 10 тысяч и более голов. По его утверждениям, цена одной лошади составляет 50 – 60 диргемов, это очень низкая цена. В то же время хорошие кони на экспорт, например, для вывоза в Индию, стоили 500 динаров (золотых монет) и даже больше.

Венецианский путешественник и купец Иосифат Барбаро, живший в Золотой Орде в 1436 – 1452 годах (уже в период ее распада), с удивлением писал об обилии скота у татар: «Мне случалось встречать в пути купцов, гнавших лошадей в таком количестве, что они покрывали пространство целых степей». Много было также там крупных быков, баранов, двугорбых верблюдов, причем последние были крупнее восточных одногорбых и стоили намного дороже их.

Население Золотой Орды помимо скотоводства занималось также охотничьим промыслом. Промысловая охота была распространена главным образом в более северных улусах, например, в Западной Сибири, и то в ранний период. Об этом, например, сообщает итальянский путешественник Марко Поло, который в 1271 году по пути в Китай проехал через эти земли, отметив, что татары занимаются там и таежной охотой.

Однако позднее, в развитой золотоордынский период охота потеряла свое промысловое значение, стала лишь развлечением правящей верхушки. Недаром в ханских ярлыках указывается наличие сокольников и барсников, что, бесспорно, свидетельствует об увлечении аристократии соколиной и барсовой охотой.

Занимались татары также и рыбной ловлей. Волга с ее многочисленными притоками, прибрежные воды Каспия, бассейн реки Яик были чрезвычайно богаты разнообразной, в том числе и дорогой осетровой рыбой, и рыбный промысел в тех краях был широко распространен еще с периода Хазарского каганата. О существовании рыболовства в Улусе Джучи свидетельствуют довольно многочисленные находки больших рыболовных крючков, обнаруженных во время археологических раскопок золотоордынских городов от Иртыша и Яика до Северного Причерноморья.

Золотая Орда – это не только страна кочевников, которой она была в ранний период своего существования, особенно в своей степной зоне. Золотая Орда – это еще и оседло-земледельческое, городское общество, особенно периода его развития. Не говоря уже о бывших домонгольских очагах городской культуры (Хорезм, Булгар, Крым), земледелием небезуспешно занимались даже в центральных областях Улуса Джучи. Ал-Омари, которого мы уже знаем как крупного ученого-энциклопедиста XIV века, располагавшего большой информацией о Золотой Орде, писал, что еще до монголов эта земля, т. е. Дешт-и-Кипчак, была страной, богатой водой и пастбищами, дававшей также богатый урожай, когда в ней сеяли хлеб. Он говорит, что в результате завоеваний возделываемые поля сильно пострадали, но все же там постепенно начали сеять пшеницу, ячмень, бобы, просо. Он также утверждает, что в той земле выращивают много различных плодов: виноград, гранат, айву, яблоки, груши, абрикосы, персики, орехи; говорит и о высоком сорте дыни. Или вот другое его сообщение: «В их городах разводится много овощей, как-то: брюква, репа, капуста и другие».

Со временем роль земледелия еще более возросла. Даже южную степную зону нельзя было уже представить без посевов злаковых культур. Конечно, речь не идет о бесконечных степных просторах, покрытых колышущейся от ветра пшеницей, – эта седая степь была покрыта кобылью, основным питанием для скота; много было и солончаковой земли. Земледельческими районами нужно представлять главным образом прибрежные зоны, водоразделы средних и малых рек и т. д. Иосифат Барбаро так характеризует хлебные татарские земли на юге: «Земли там плодородны и приносят урожай пшеницы сам-пятьдесят. – причем она высотой равна падуанской пшенице, – а урожай проса – сам-сто. Иногда получают урожай настолько обильный, что оставляют его в степи», т. е. не успевают убрать.

Сам-пятьдесят, сам-сто относительно урожая означает получение его соответственно в пятьдесят, сто раз больше засеянного.

Падуанская пшеница – пшеница, выращенная тогда в Северной Италии.

О высоком уровне земледелия в бывших оседлых областях и говорить не приходится. Одним из таких районов, крупным поставщиком хлеба для золотоордынских городов являлся Булгар. Другим таким же, а может быть, и еще более богатым районом являлись кубанско-ставропольские земли Северного Кавказа. Но земледелие и в самой Золотой Орде играло немаловажную роль. В ярлыке Тимур-Кутлука, наиболее богатом и интересном как исторический источник, указываются две категории возделывателей земли в Улусе Джучи – «сабанчы» и «ур-такчы». Первое из них означает основного сельскохозяйственного труженика – земледельца-крестьянина, а второе можно понять в смысле компаньона, взявшегося с кем-нибудь возделывать землю и делить урожай поровну.

В знаменитом «Кодексе куманикусе» – кипчакском словаре, составленном в 1303 году в Италии в помощь итальянским купцам в их торговых делах в Дешт-и-Кипчак, названо довольно много слов, связанных с земледелием, среди них уже известное нам «сабанчы», а также «сабан сермэк» (пахать поле яровое), «сабан тимере» (плужник, лемех), «сабан йире» (яровое поле). Из семян отмечены «тары» (просо), «арпа» (ячмень), «бурчак» (горох). Все эти слова, как и социально-общественные термины, с которыми мы ознакомились выше, удивительно идентичны с современными их формами – все они почти без изменений дошли до наших дней.

Как и любая восточная страна, Золотая Орда была еще и страной торговли, страной купцов. Конечно в ней, богатой многочисленными животными, одним из видов главного экспорта считался именно этот живой товар. Люди, побывавшие в Улусе Джучи, обращают на это особое внимание. По Ибн-Баттуте, в караванах, следующих в Индию, бывает, например, более шести тысяч лошадей. Даже во времена Иосифата Барбаро татары отправляли в Персию лошадей по 4 тысячи в партии. Барбаро говорит, что ими вывозятся также «прекрасные крупные быки» в Европу: Польшу, а также в Валахию и Пенсильванию, т.е. в Румынию, даже в Германию и Италию. Известные двугорбые верблюды отправлялись в Персию, за каждого из которых там получали по 25 дукатов, тогда как местный одногорбый стоил всего 10 дукатов.

Весьма широкое развитие получила в Золотой Орде обычная средневековая караванная торговля на верблюдах и лошадях, центрами которых были: Сарай (Сарай-Бату и Сарай-Берке) – столица государства, Хаджитархан (Астрахань), Ургенч – центр Хорезма, Сарайчук в низовьях Яика, Солхат в Крыму, Булгар на Средней Волге. В исторических источниках содержится большой перечень товаров золотоордынского экспорта и импорта: различные меха, кожа, дорогая рыба, воск, мед, соль, шелк, камка, перец, хлеб, вино, различные ткани, ковры, серебряные изделия, жемчуг, фарфор, краска и целый ряд других. Многие из этих товаров являлись вывозными, к тому же они названы татарскими. Однако это вовсе не исключает наличия среди них тех изделий или того сырья, которые Улус Джучи получал из других стран и переправлял дальше, будучи крупнейшим центром международной транзитной торговли.

Золотая Орда вела еще и морскую торговлю через Каспий и Черное море. На южном побережье Крыма располагались известные города-порты – бывшие генуэзские торговые колонии в Причерноморье: Судак (Солдайя), Кафа (Феодосия), Балаклава (Чембало). С образованием Золотой Орды эти города вошли в подчинение татарам, в Судаке и Кафе даже чеканились джучидские монеты. Товары через эти порты переправлялись на рынки Европы, арабского мира Азии и Северной Африки.

А тем временем, даже значительно позднее, шла оживленная торговля обычными товарами в центральном Улусе Джучи. Приведем такой эпизод. Один из богатых ширазских купцов Шамс ад-дин Мухаммад (Шираз – город на юго-западе Ирана) после своих торговых сделок в Средней Азии летом 1438 года прибыл в город Сарай-Бату с товарами общей стоимостью в 21 тысячу динаров – это были типичные восточные вещи типа амбры, алоэ, перца, имбиря, мускатного ореха, гвоздики и др. В Сарае же он купил: шелк-сырец, шелковую камку, русское полотно и т. д.

Таким образом, в Золотой Орде, несмотря на завершающийся период ее существования, особого недостатка в товарах не было. Они продолжали еще туда поступать из различных стран.

В Золотой Орде, в ее многочисленных городах поистине высокого развития получили различные ремесла: монументальная архитектура и в целом градостроительство, черная и цветная металлургия, гончарное производство с ее дорогой изразцовой керамикой, ювелирное искусство, чеканка монет, кожевенное, ткацкое, портняжное дела, обработка дерева, производства по изготовлению стеклянных, костяных и других изделий. Обо всем этом ярко свидетельствуют многочисленные находки, выявленные в результате больших раскопок, проведенных еще в 1830-х годах первым русским археологом А.В.Терещенко на остатках Сарая-Берке. Весьма успешные раскопки в этом плане проводят московские и казанские археологи в том же Сарае, а также в Сарае-Бату и в ряде других поволжских городов в последние 30 – 35 лет. Эти материалы дополняются многочисленными и весьма богатыми кладами и находками вещей и монет, которые были найдены в течение последних двух столетий на огромной территории бывшей Золотой Орды. Археологические материалы обогащаются сведениями письменных источников. Об отдельных видах ремесла мы еще поговорим с вами ниже в специальных параграфах, посвященных городам и культуре Улуса Джучи.

§ 30. ГОРОДА ЗОЛОТОЙ ОРДЫ. САРАЙ-БАТУ И САРАЙ-БЕРКЕ

В Золотой Орде было около 150 городов различной величины, многие из которых возникли там, где недавно простирались бескрайние половецкие степи с кочевьями. Названия их так же поэтичны, как и сам Восток: Гульстан (Страна цветов), Сарай (Дворец), Сарайчик (Малый Дворец), Ак-Сарай (Белый Дворец), Ак-Кирмен (Белая Крепость), Ак-Мечеть (Белая Мечеть), Улуг-Мечеть (Великая Мечеть), Аргамаклы-Сарай (Дворец быстроногих коней)...

Сведения о золотоордынских городах собраны учеными в результате многолетних археологических исследований, а также путем изучения нумизматического материала, т.е. монет, чеканенных в целом ряде городов. Весьма интересные, порой подробные данные о городах содержат письменные источники: сочинения арабо-персидской исторической географии, русские летописи, записки западноевропейских путешественников, татарские исторические источники, а также произведения народного эпоса. Ценнейшими источниками по истории золотоордынских городов являются также средневековые географические карты, составленные главным образом итальянскими путешественниками XIV – середины XV веков. Среди них особенно выделяются карта братьев Пицигани 1367 года, карта Фра-Мауро 1459 года (известны еще карты, составленные в 1339 и 1351 годах, а также морские карты 1320 и 1327 годов с указанием причерноморских и приазовских городов Золотой Орды). Любопытные данные о развалинах городов, остатках дворцов, мечетей и других сооружений можно почерпнуть из путевых заметок более поздних русских и зарубежных путешественников XVIII – XIX веков. Наконец, хотя и немного, но в своем средневековом величии сохранились наземные архитектурные памятники в ряде областей Золотой Орды – в Крыму, Булгаре, Башкортостане.

Археологические материалы дают нам представление о территории и размерах этих городов; остатки сооружений, орудия труда и оружие, бытовые предметы и другие многочисленные вещи тех времен рассказывают об образе жизни населения. Древние монеты и различные манускрипты (рукописи) говорят о том, как назывались города, кто ими и всей страной правил в тот или иной период, какими историческими событиями, выдающимися и малоизвестными пока личностями богаты эти города, с какими иными городами, странами и народами они вели политические, торгово-экономические и культурные связи. Географические карты ценны как карты целого средневекового государства с его столицей, с другими большими и малыми городами.

Градостроительство на основной территории Золотой Орды, т.е. на бывшем Дешт-и-Кипчак, началось в 50-х годах XIII века. Если Плано Карпини, проехав в 1245 – 1247 годах весь Улус Джучи с запада на восток и обратно, не встретил там ни одного города, то Рубрук, совершивший путешествие почти по его следам спустя всего шесть лет, увидел только что отстроенный Бату-ханом великолепный город Сарай. Занимался в это же время строительством городов и поселков и его сын Сартак. Через Сарай и некоторые другие поселения уже проходили караванные пути с востока на запад с переправами на Волге и Дону.

Строительство городов усилилось при правлении Берке, чему немало способствовало принятие ислама. Расцвет городской жизни на Востоке очень тесно связан с мусульманизацией общества: тут и пышная восточная архитектура и многолюдные восточные базары, тут и чеканка монет наподобие арабских диргем, тут, конечно, и знаменитая восточная поэзия и в целом богатая мусульманская культура. Вообще, возникновение и усиление роли городов в средневековье связаны с принятием и распространением монотеистической религии: на Западе это христианство, на Востоке – ислам.

Особый расцвет городской культуры в Золотой Орде приходится на период могущества этого государства при правлениях Узбека и Джанибека. Именно в этот период небывалых до того высот развития достигает монументальная архитектура.

Монумент – слово латинское и означает памятник больших размеров. Применительно к архитектуре надо понимать как крупномасштабные сооружения, целые архитектурные ансамбли.

В данный период, как утверждают исследователи истории и культуры золотоордынских городов (А.Ю.Якубовский, Г.А.Федоров-Давыдов, В.Л.Егоров), увеличиваются размеры городов, растет их количество, занимая территории на десятках километров по Волге и ее дельте Ахтубе, а также по Волго-Донскому междуречью. Центр бывшего кочевого мира Дешт-и-Кипчак превращается в огромную зону оседлости.

В Золотой Орде встретились и мирно существовали бывшая кочевая и новая городская культуры. Если кто представляет себе это государство как сплошной кочевой мир, с бесчисленными стадами животных и «дикими» кочевниками, то он глубоко заблуждается. Золотая Орда, при сохранении традиций полукочевой жизни в летнее время, – это страна городов, мир высокой городской культуры.

Некоторые города по своим размерам и численности населения намного превосходили, например, западноевропейские. Для сравнения: Рим в XIII веке имел 35 тысяч жителей, Париж в XIV веке – 58 тысяч, Сарай, столица Золотой Орды, в том же XIV столетии – более 100 тысяч.

Было два города с названием Сарай. Первый из них – Сарай-Бату (по данным нумизматики, Сарай ал-Махрус, т. е. Сарай Богохранимый в переводе с арабского; известен также как Старый Сарай, или просто Сарай) – это первая столица Золотой Орды, построенная еще при Бату-хане в начале 50-х годов XIII века. При Узбек-хане столица переносится в другой город – Сарай-Берке, сооруженный, как отмечено в источниках, при Берке-хане. Название этого города по нумизматическим данным – Сарай ал-Джедид, т.е. Новый Сарай.

Джувейни, крупнейший исследователь-историк XIII века, написавший свою знаменитую «Историю завоевателя мира» по свежим следам покорения монголами Евразии и создания Золотой Орды, отметил про Сарай следующее: «Бату в ставке своей, которую он имел в пределах Итиля, наметил место и построил город и назвал его Сараем». Это был первый крупный, собственно золотоордынский город. Он возник первым, пережил многие другие ордынские города и сошел с исторической арены вместе с самим государством. Его не коснулись даже разрушения грозного Тамерлана в конце XIV века.

Сарай-Бату был поистине городом-гигантом, занимавшим громадную для тех времен площадь в 36 кв. км. Это надо представить, скажем, так: если его ширина составляла 3,6 км, то в длину он протянулся на целых 10 км. Естественно, средневековый город нельзя сравнивать с современным, с его многоэтажными постройками. Это был город, состоявший в большинстве из одноэтажных домов. В то же время в нем было достаточно крупных сооружений: дворцы, мечети, мавзолеи, караван-сараи, общественные бани и т.д. Базары, как это обычно бывает на Востоке, занимали большие площади. Сюда еще надо добавить различные пригородные зоны с усадьбами аристократии. Все это вместе взятое составляло огромную территорию, и города, подобного Сараю по своим размерам, не было не только в Восточной, но и во всей Европе.

Остатки Сарая-Бату находятся на левом берегу Ахтубы, большой дельты Волги слева, у села Селетренное Астраханской области, примерно в 120 км севернее Астрахани. На его территории теперь уже ничего нет – все то, что было, т. е. дворцы, мечети и многое другое, было снесено в 1587 году по указанию царя Федора, сына Ивана Грозного, и из этих кирпичей был построен Астраханский кремль с его мощными крепостными сооружениями – широкими стенами, высокими башнями – и внутренними строениями.

Данные археологических исследований свидетельствуют о большой благоустроенности города. В нем существовали отопительная, водопроводная и канализационно-сточная системы. Дворцы и другие общественные здания возводились из обожженного кирпича на известковом растворе, дома рядовых людей – из сырцового, т. е. необожженного кирпича, а также из дерева. Раскопками выявлены остатки двух больших дворцов с богато украшенными парадными залами и жилыми комнатами. Один из дворцов имел в центре бассейн с проточной водой, за которым было сделано возвышение для трона под балдахином – нарядным церемониальным навесом. Бесспорно, это был ханский дворец. На территории города исследованы также мастерские по изготовлению поливной керамики, различных архитектурных деталей, ювелирных изделий и т. д.

Сарай-Берке, вторая столица Золотой Орды, располагался выше по Ахтубе, тоже на левом берегу. Сохранившиеся сведения письменных источников о столице Золотой Орды в XIV веке относятся именно к этому Сараю. Ал-Омари пишет, что «город Сарай построен Берке ханом на берегу Туранской реки (И/пиля). Он [лежит] на солончаковой земле, без всяких стен. Место пребывания царя там большой дворец, на верхушке которого [находится] золотое новолуние, [весом] в два кынтаря египетских. Дворец окружают стены, башни да дома, в которых живут эмиры его. В этом дворце их зимние помещения. Эта река (Итиль)... размером в Нил [взятый] три раза и [даже] больше; по ней плавают большие суда и ездят к русским и славянам. Начало этой реки также в земле славян. Он, т.е. Сарай, город великий, заключающий в себе рынки, бани и заведения благочестия, место, куда направляются товары...»

Туранская река означает реку тюрков, т.е. реку, текущую через землю тюркских народов. Так назвали эти земли древние иранцы.

Кынтарь египетский – мера веса в тогдашнем Египте, равная 44,928 кг. Два кынтаря составляли 89,856 кг, следовательно, золотой полумесяц на дворце золотоордынского хана весил почти 90 кг.

Эти слова ал-Омари относятся к периоду правления Узбек-хана. Чуть позднее, ко времени царствования Джанибека, имеют отношение следующие слова известного нам Ибн-Арабшаха об этом Сарае: «Это был один из величайших городов по положению [своему] и населеннейший по количеству народа... Он [лежит] на берегу реки, отделившийся от реки Итиль (т.е. на ее дельте)».

Сарай-Берке был разрушен полностью в 1395 году в результате последнего похода на Золотую Орду Тамерлана – правителя государства Тимуридов в Средней Азии. В настоящее время на его территории, как и на Сарае-Бату, отсутствуют наземные архитектурные памятники. Их основания, а также огромное число других остатков материальной культуры исследованы раскопками А.В.Терещенко прошлого века, а в нашем столетии – профессора Ф.В.Баллода в 20-х годах и особенно широкомасштабными раскопками последних десятилетий под общим руководством крупнейшего современного археолога, нумизмата и историка-востоковеда Г.А.Федорова-Давыдова, профессора Московского университета.

Данные всех этих исследований показали высокий уровень благоустройства города. Здесь был не только водопровод, но и сложные гидротехнические сооружения, которые регулировали уровень окружающих водоемов, и таким образом город постоянно был обеспечен водой. Баллод, например, лично зафиксировал остатки большого водоема длиной 280 м, шириной 32 м и высотой 16 м с сохранившимися частями шлюзов для слива необходимого количества воды и дополнения ее из Ахтубы.

И Сарай-Бату, и Сарай-Берке являлись не менее важнейшими центрами международной транзитной торговли между Востоком и Западом, между Европой и Азией в буквальном смысле этого слова. Вот еще что важно здесь: среди 32 городов Золотой Орды, в которых чеканились джучидские монеты, весьма важные в торговле вообще, самое большое их количество чеканилось именно в этих двух городах, притом первенство было явно на стороне Сарая ал-Джедид. Это объясняется главным образом тем, что он являлся столицей государства в период его могущества.

§ 32. КУЛЬТУРА ЗОЛОТОЙ ОРДЫ. МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА

Любознательные путешественники и богатые купцы, искусные дипломаты и мудрые политики из многих стран приезжали в Орду знакомиться с ее могущественными ханами, собирать сведения о многочисленных народах, населявших это государство, увидеть его большие города с богатыми базарами и пышной восточной архитектурой. Их поражала красота невиданных доселе ханских дворцов и мечетей, медресе и мавзолеев, общественных бань и караван-сараев, других величественных сооружений. Эти сооружения были поистине удивительны: украшенные изразцами белого и голубого цветов, покрытыми стеклянной глазурью, и сусальным золотом. Растительный и геометрический орнамент на них чередовался изящными надписями, передававшими отрывки из Корана и восточной поэзии. Внутренние залы были по-своему изумительны: стены украшались мозаичными и майоликовыми панно с позолотой в чередовании с арабесками, полы устилались также из изразцовых кирпичей различных оттенков. Парадные залы дополнялись комнатами отдыха, ванными комнатами, а во дворе – садами, где били фонтаны. Все это было и об этом надежно свидетельствуют археологические материалы при дополнении сообщениями письменных источников.

Сусальное золото – тонкие пленки золота, которые наслаивались на определенные части сооружения и других изделий в целях украшения.

Мозаика – слово французское и означает изображение или узор, выполненный из цветных камней, цветного непрозрачного стекла, керамических плиток и т. д. Представляет собой определенный вид живописи, применяется для украшения внешних и внутренних стен сооружения. Как отмечают специалисты, декоративные качества золотоордынских мозаик были очень высоки.

Майолика – слово итальянское и означает особый вид керамики или изделие из цветной обожженной глины, покрытое глазурью.

Для майолики характерна яркая роспись (в восточной архитектуре – главным образом арабески, т. е. сложный орнамент, основанный на красивом переплетении геометрических и растительных узоров, часто включающий арабскую надпись) под прозрачной глазурью. В золотоордынской майолике преобладали синий и ультрамариновый цвета, немало также изразцов с бирюзовой поливой и черной подглазурной росписью. Орнамент отличался особым изяществом, легкостью восприятия.

Глазурь – слово немецкое и означает стекловидное защитно-декоративное покрытие на керамике (на строительной керамике и на глиняной посуде), закрепленное обжигом. Глазурь наносится на поверхность изделия, украшенную разноцветным растительным и геометрическим орнаментом, арабской надписью.

Панно – слово французское и означает в данном случае обрамленную часть стены или потолка, которая заполнялась каким-либо изображением или орнаментом.

Остатки материальной культуры свидетельствуют о поистине высоком уровне развития ремесла и искусства в золотоордынских городах: строительства и архитектуры, ювелирного искусства, черной и цветной металлургии, кожевенного, гончарного, косторезного производства, стеклоделия, резьбы по камню и т.д. Обо всем этом свидетельствует огромное число археологического материала, собранного упомянутым выше А.В.Терещенко в 1830 – 1840-х годах и всеми последующими исследователями.

Вот только несколько находок из развалин Сарая-Берке: остатки больших нарядных масляных ламп и сосудов в виде графина или вазы из толстого, почти бесцветного стекла приятного фона, с художественно выполненной многокрасочной росписью синего, красного, белого, желтого, фисташкового цветов, с растительным орнаментом и арабскими надписями, которые, по мнению А.Ю.Якубовского, делались по индивидуальному заказу того или иного высокопоставленного лица; дверная бронзовая кольцевая ручка художественной работы, служившая одновременно дверным замком (кольцом стучали о бронзовую основу ручки), довольно широко распространенная на Востоке; бронзовый мангал для горячих угольев, служивший для согревания рук и ног в холодные зимние вечера; большой золотой сосуд в форме глубокой чаши с двумя вертикальными ручками в виде фантастических зверей с телом рыбы и головой дракона; сабля самого Узбек-хана с золотой надписью на рукояти. Это всего несколько наиболее примечательных находок, не говоря уже о различных бронзовых светильниках, железных боевых инкрустированных топорах, железном позолоченном шлеме, серебряных и чугунных, также инкрустированных пайцзах с надписями на арабской графике.

Инкрустация – слово латинское и означает украшение изделий узорами из металла, дерева, керамики, перламутра и т.д. Эти узоры врезываются в поверхность изделия и отличаются от него по цвету и материалу. В случае золотоордынского боевого топора – это инкрустация серебром по железу.

Естественно, не все вещи, найденные в золотоордынских городах, являются продуктами местного, татарско-кипчакского (для XIII века частично и монгольского) производства. Есть среди них и привозные, например, из среднеазиатских, булгарских и русских городов,- даже из далеких Египта и Сирии. Но преобладающая масса находок – это собственно золотоордынские, изготовленные своими мастерами. Как справедливо отметили авторы большой монографии под названием «Золотая Орда и ее падение», опубликованной еще в 1950 году в издательстве Академии наук СССР, золотоордынское искусство в период своего расцвета «имело своих мастеров, художников и свои собственные школы».

Высшего уровня развития достигла в Улусе Джучи мозаичная и майоликовая монументальная архитектура, конечно, не без определённого влияния мусульманского культового зодчества Средней Азии, Закавказья (Азербайджана) и сельджукской Малой Азии. Величественные ханские дворцы, соборные мечети с высокими минаретами и с прилегающими медресе, большие мавзолеи, многокомнатные дворцы знати – и это далеко не полный перечень памятников XIII – XIV веков, раскопанных археологами или частично дошедших до наших дней.

Найденные золотые и серебряные, богато орнаментированные сосуды (кубки, чаши, кувшины), медальоны, ожерелья, браслеты, перстни и другие изящные вещи, в изготовлении которых применяли гравировку, скань, зернь, филигрань и другие формы высочайшей ювелирной техники, - свидетельствуют о высоком уровне развития ювелирного искусства. Ручки золотых и серебряных сосудов нередко изображались в форме дельфинов и драконов, характерных для восточной художественной философии.

В целом изделия золотых и серебряных дел мастеров золотоордынской Евразии отвечали мировым стандартам ювелирного искусства развитого средневековья.

Немалый интерес как предметы украшения и быта и как произведения искусства представляют собой круглые металлические зеркала. Их обратные стороны имели рельефные, так называемые зооморфные, украшения в виде изображений рыб и различных животных, притом они нарисованы бегущими по кольцу. Помимо «звериного стиля», в изготовлении зеркал успешно применялись геометрический и растительный узоры, среди последних особенно лилии и тюльпаны. Золотоордынские зеркала, являясь продуктом городского ремесленного производства, поставлялись и в степь.

То же самое можно сказать и о богато орнаментированных костяных накладках на колчаны для стрел. Они, подобно зеркалам, в изобилии встречаются как в кочевнических погребениях в южной степной зоне, так и в культурных слоях городов. В этих больших пластинках много роскоши и средневекового великолепия. Для них обычно характерен так называемый «жемчужный» орнамент, нередко в сочетании с изображениями различных животных, например, оленей, барсов, сказочных драконов; некоторые колчаны покрывались даже золотой фольгой.

Невозможно не рассказать, хотя бы кратко, о таком массовом археологическом материале золотоордынских городов и селений, как керамика в виде глиняных сосудов и их обломков. Помимо простой красноглиняной посуды, широкое распространение получила изразцовая керамика с блестящей толстой поливой и подглазурными тонкими узорами в виде различных цветов, сплетений геометрических фигур, птиц и зверей, других изображений. Эти прекрасные пиалы в своем художественном оформлении отражают ту же богатейшую философию искусства, которая представлена в майоликовой и мозаичной архитектуре. В Золотой Орде, несмотря на определенные заимствования из Средней Азии, Ирана и Закавказья, выработался свой яркий стиль высокохудожественной керамики (по определению Г.А.Федорова-Давыдова). Этот стиль проявляется в технике изготовления (гравировка), в особом виде росписи, объединяющем всю поверхность сосуда, в яркости рисунка под глубокой глазурью, создающей эффект освещенности изнутри, в расширении орнаментальных зон, в применении особо яркого цветового элемента и т. д. О том, что эта керамика не была привозной, а изготовлялась в самих золотоордынских городах, надежно свидетельствуют исследованные в обоих Сараях и некоторых других ремесленных центрах мастерские по производству поливной изразцовой керамики с остатками полуфабрикатов, заготовок, бракованных экземпляров.

В золотоордынских городах, возникших как центры ремесла и торговли, чеканились и монеты. Это были в основном серебряные джучидские диргемы и, частично, особенно в XIII веке, медные пулы. Центрами чекана монет являлись 32 города, среди них четыре на территории бывшей Волжской Булгарии. Ходили в обороте и золотые динары потанских султанов Индии XIV века. Монеты дошли до нас в виде кладов, зарытых в землю. К сегодняшнему дню известно более 350 кладов монет или смешанных кладов монет и вещей (ювелирных изделий), выявленных на обширной территории бывшей Золотой Орды, частично в районах, приграничных с Северным Ираном и Восточной Румынией и, конечно, на Руси, подчиненной Орде. Это большая цифра, если учесть, что основная часть кладов состоит из нескольких сот тысяч, некоторые даже из нескольких десятков тысяч монет. Кроме них известно более 300 нумизматических объектов под названием «находки» – так они были зафиксированы еще в прошлом веке при их поступлении в различные музеи, хотя значительное число этих находок состоит из десятков, порой даже из сотен диргемов.

Все эти клады и находки являются лишь случайно выявленными объектами. Более того, в свое время огромная их масса попала в руки неизвестных коллекционеров и была утеряна для науки. А сколько их еще лежит в недрах земли, ожидая случайной встречи с лопатой археолога, с ковшом экскаватора или ножом бульдозера на земляных работах. Такие случайности время от времени встречаются и в наши дни. Еще в 1954 году в Тетюшском районе Республики Татарстан был найден крупный клад из 20 золотых и более 20 тысяч серебряных монет. А вот в 1986 году в соседнем Апастовском районе случайно были обнаружены два весьма ценных клада, один из которых состоял более чем из 25 тысяч серебряных диргемов. К настоящему времени это самый большой клад золотоордынских монет, чеканенных (определение Г.А.Федорова-Давыдова) в 80-х годах XIV века от имени хана Тохтамыша в двух Сараях, а также в Азаке, Орде, Хорезме, Крыму (Старом и Новом), Хад-житархане, Сарайчике, Маджаре.

В целом же кратко перечисленные выше виды материальной культуры и декоративно-прикладного искусства Золотой Орды XIII – XIV веков свидетельствуют о высоком уровне жизни и художественно-эстетических запросах ее населения.

§ 33. КУЛЬТУРА ЗОЛОТОЙ ОРДЫ. ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА

Элементы духовной культуры Золотой Орды своим происхождением связаны с этнокультурным миром, предшествовавшим появлению данного государства. Этот мир состоял из двух основных компонентов: местного тюркоязычного, главным образом кипчакского, и пришлого центральноазиатского – также тюркского, татарского и, в определенной степени, особенно в ранний период, еще и монгольского.

Духовный мир центральноазиатских тюрок, в том числе и древних татар, а также их западных соплеменников-кипчаков, получил наиболее яркое отражение в каменных изваяниях людей. Раннетюркские статуи VI – VII веков на Алтае, в Монголии и прилегающих областях изображали воина-мужчину, погибшего в бою с врагами. Его ваяли в одежде, с поясными наборами, а также с оружием, в одной, и с сосудом – в другой руке. Перед таким изваянием совершались культовые обряды. Погибший воин как бы присутствовал на своих поминках с чашей в руке.

Западные, кипчакско-половецкие изваяния несколько отличаются от восточных, раннетюркских. Они более реалистичны, немало уже и женских статуй (от них и название «каменные бабы»). И те, и другие держат сосуд уже двумя руками в области живота. Надо полагать, что подобный сосуд символизировал обилие, достаток, который должен был сопутствовать человеку в потустороннем мире.

Исследователи считают, что кипчаки в своих изваяниях воплотили культ героизированного предка. Этот культ связан с почитанием племенной, дофеодальной аристократии. Монголы частью вытеснили, частью уничтожили эту местную верхушку и сами заняли ее место. После монгольских завоеваний и образования Золотой Орды обычай установления «каменных баб» в Дешт-и-Кипчак прекращается. Этому способствовало также принятие ислама с его запретом языческих культов и изображения человека.

С другой стороны, принятие ислама дало большой импульс для развития городов и городской культуры, послужило причиной распространения арабской письменности и письменной литературы. В Золотой Орде получили широкое распространение выдающиеся творения Фирдоуси и Рудаки (X век), ал-Ма-ари и Омара Хаияма (XI век), Аттара и Низами (XII век), Руми и Саади (XIII век) и целого ряда других знаменитых поэтов Востока. Почти все они, начиная с гениального Фирдоуси с его бессмертным «Шах-намэ», были персидскими или персидско-таджикскими поэтами (кроме арабского классика ал-Маари и азербайджанца Низами, который однако также писал на персидском языке).

Сочинения великих мудрецов и поэтов Востока, прежде всего представителей персидско-таджикской поэзии, пользовались огромной популярностью среди татар как позднейших времен, так и периода Золотой Орды. Более того, они вдохновляли татарских поэтов на создание своей, собственно золотоордынской литературы, получившей высокое развитие в XIV веке – в эпоху могущества Улуса Джучи. Именно в этот период были написаны такие бесценные памятники средневековой татарской литературы, как поэмы «Гульстан» («Гульстан бит-тюрки») Саифа ас-Сараи, «Хосров и Ширин» Кутби, «Махаббат-намэ» Харазми, «Джумджума-султан» Хисама Кятиба, «Кисса-и-Рабгузи» поэта Рабгузи, прозаическое сочинение «Нахдж ал-фарадис» Махмуда ал-Булгари.

Некоторые из этих произведений, особенно «Хосров и Ширин» и «Гульстан», являются творческими переводами одноименных поэм Низами и Саади. Однако поэмы Кутби и Сараи были созданы как вольные переводы, проникнутые духом средневекового татарского мира, мира больших городов и просторных степей. Исследователи-литературоведы отмечают, что писатели древности и средневековья любили писать свои произведения на основе известных сюжетов. Это было своего рода поэтическим каноном того времени, эстетической нормой тогдашнего мироощущения и поэтического мышления. Более того, даже корифеи литературы поздних времен, среди них, например, Пушкин и Тукай, создавали переводные или пародические сочинения, которые стали, в свою очередь, подлинными шедеврами мировой поэзии.

Если Низами написал «Хосров и Ширин» в 1181 году, то одноименная поэма Кутби появилась через 160 лет – в 1342 году. История персидского шаха Хосрова и его жены Ширин была широко распространена на Востоке еще до Низами – она имеется в «Шах-намэ» Фирдоуси и у других авторов. Хосров – это историческая личность, персидский шах Хосрой II (Хосрой Парвиз, годы правления 590 – 627), который был внуком знаменитого шаха Хосроя Ануширвана, женатого на дочери Истеми-кагана – одного из основателей Тюркского каганата.

В центре поэмы Кутби – история любви Хосрова и Ширин и особенно безответной любви Фархада к Ширин. Фархад – красивый и сильный молодой человек, искусный мастер и художник, по словам поэта, «обладатель сотни разных искусств». Его любовь к Ширин представлена в поэме как самое благородное, возвышенное чувство, объединяющее в себе вечно живое. «Этот мир лишь благодаря любви живет», – так провозглашает Кутби, характеризуя своих героев внешне красивыми, внутренне совершенными, нравственно чистыми.

Во всей поэме чувствуется большое уважение к женщине. Вообще, женщина на Востоке, в том числе и в Золотой Орде, пользовалась большим почетом. «В этом крае я увидел чудеса по части великого почета, в каком у них (т.е. у татар) женщина. Они пользуются большим уважением, чем мужчины», – писал Ибн-Баттута.

Творчество автора золотоордынского «Хосрова и Ширин» имело благодатное влияние как на его современников (Харазми), так и на последующих татарских поэтов: Мухамедъяра (XVI век), Утыз-Имяни (XVIII – XIX века), Тукая и Бабича (начало XX века).

Вершиной становления татарской литературы развитого средневековья, жемчужиной литературного наследия Золотой Орды является творчество Саифа ас-Сараи. Поэт родился в 1321 году в Поволжье, в Камышлах (нынешняя Самарская область), жил, учился и занимался творческой деятельностью в Сарае (Новом Сарае), отсюда и нисба «ас-Сараи», т.е. сараец. В 80-х годах судьба забросила его в мамлюкский тогда Египет, где он и умер в 1396 году. Там же создал свои известные поэмы: в 1391 году «Гульстан бит-тюрки», в 1394 году «Сухайль и Гульдурсун». Самой знаменитой является первая из них, сокращенно «Гульстан», написанная в качестве вольного перевода одноимённой поэмы персидского автора XIII века Саади («Гульстан бит-тюрки» Сараи означает «Гульстан тюркский»). В конце поэмы приводятся отрывки из произведений восьми тюркских, в основном татарских, поэтов средневековья, начиная от Мавля Казыя и кончая известным нам Харазми. После каждого такого стиха Сараи дает свой стихотворный ответ, таким образом, поэма «Гульстан» с приложенными к ней стихами других авторов при комментариях самого Саифа Сараи является своего рода поэтической энциклопедией Золотой Орды.

В поэме «Гульстан» утверждаются и воспеваются такие человеческие качества, как справедливость, скромность, верность, щедрость и доброта. Моральные качества людей часто рассматриваются в тесной связи с другими вопросами, прежде всего с социальными. При этом автор весьма талантливо использует великолепные возможности родного языка, дает поистине шедевры художественной речи. «Гульстан бит-тюрки» обогатил тюркоязычную литературу гуманистическими идеями, новыми художественными формами и образами, способствовал развитию литературного языка тюркских народов.

О свет знаний и учитель дарований,

Обладатель милости и источник просвещении –

вот так видит Сараи достоинство своего сочинения, которым он по-настоящему гордится. Современный исследователь творчества Саифа Сараи и других поэтов Золотой Орды, профессор Казанского университета X.Ю.Миннегулов утверждает, что поэт мастерски использует такие художественные приемы и поэтические формы средневекового литературного мышления, как назира (подражание), газель (ода), рубай (четверостишья), кытга (короткое стихотворение) и целый ряд других жанров. В целом наследие Сараи – это настоящая школа великолепного творческого использования поэтических форм и жанров мировой и восточной литературы (к сожалению, произведения золотоордын-ских поэтов еще не имеют поэтических переводов на русский и европейские языки).

Раз пришел в этот мир – ты его и оставить должен,

По мере сил своих ты только добро делать должен –

писал Хисам Кятиб в своей поэме «Джумджума-султан» (1369 год), в которой поэт выступает глашатаем честной, справедливой жизни, осуждает многие порочные явления на земле. «Махаббат-намэ» («Книга любви», 1354) Харазми составлена в виде любовно-лирических писем джигита к своей возлюбленной, поэтому она и воспринимается как ода возвышенной любви. Поэма Рабгузи «Кисса-и-Рабгузи» («Сказание Рабгузи», 1311) посвящена описанию жизни и деятельности пророков от Адама до Мухаммеда – основателя ислама. Как бы продолжением этой темы является прозаическое сочинение Махмуда ибн-Гали «Нахдж ал-фарадис» (1358), где рассказывается о жизни Мухаммеда и четырех последовавших за ним халифов, описываются морально-этические нормы, перечисляются положительные и отрицательные качества людей.

Все эти произведения свидетельствуют о высоком уровне развития письменной литературы и в целом духовной жизни в этом государстве, являясь ценнейшими памятниками средневековой восточной поэзии и философии. Многие из них были хорошо известны татарскому читателю и позднейших времен: их переписывали, передавали из рук в руки, они были любимыми книгами во многих татарских домах, ими зачитывались мударрисы (профессора-преподаватели) и шакирды (учащиеся и студенты) медресе, ученые-богословы, благочестивые старцы, историки, философы, поэты и все те, кому были дороги красота и память предков.

Кроме художественной ценности эти произведения являются еще и ценнейшим источником при изучении истории Золотой Орды и жизни ее населения. Многие термины из социальной структуры государства, зафиксированные в этих произведениях, повторяют и дополняют таковые из ханских ярлыков, с которыми мы уже ознакомились выше. Часто встречаются также в этих произведениях названия музыкальных инструментов, пищи, растений, домашних и диких животных, притом почти все они идентичны современным татарским.

В поэме «Сухайль и Гульдурсун» имеется такое поэтическое сравнение: ее героиня, увидев своего возлюбленного, повернулась к нему словно «Земля, вращающаяся вокруг Солнца». Это гелиоцентрическое представление, как утверждает X.Ю.Миннегулов, таким образом, еще до Коперника и Бруно, а на Востоке – до Улугбека, было уже известно в золотоордынском обществе. О развитии в Сарае астрономии и геодезии свидетельствуют обломки астролябии и квадрантов, обнаруженные там при археологических раскопках. В столице государства жили и работали медики, богословы, зодчие, другие ученые, которые являлись как местными, так и приглашенными со стороны. Именно об этом периоде расцвета науки и культуры пишет Ибн-Арабшах: «Сарай сделался средоточием науки и рудником благодатей, и в короткое время в нем набралась [такая] добрая и здоровая доля ученых и знаменитостей, словесников и искусников, да всяких людей заслуженных, какой подобная не набиралась ни в многолюдных частях Египта, ни в деревнях его».

Завершая небольшой рассказ о высокой культуре Улуса Джучи, можно назвать ее яркой городской и степной средневековой культурой, культурой мозаичной и майоликовой архитектуры его многолюдных городов, верблюжих караванов и белых шатров его бескрайних ковыльных степей, культурой персидских и татарских стихов, полных тонкой лирики и глубокой философии, восточной мудрости и мусульманской ученой духовности, культурой причудливых арабесок и изящной каллиграфии, древних каменных изваянии и заменивших их монументальных культовых сооружений, культурой шумных восточных базаров и новолунной ночной тишины после вечерней молитвы...

§ 34. БУЛГАР И БУЛГАРСКАЯ ЗЕМЛЯ В СОСТАВЕ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ

После образования Золотой Орды Волжская Булгария вошла в ее состав как одна из областей наряду с соседними землями и бывшими государствами. Об этом свидетельствует большая серия исторических источников XIII – XIV веков. Обратимся только к некоторым из них – наиболее известным, которые сами потом явились источником для других выдающихся произведений средневековой исторической географии.

Персидский историк XIII века, современник Бату- и Берке-ханов, Джузджани писал, что под власть Бату подпали «все земли Туркестана» – земли тюркских народов от Хорезма до пределов Византии, среди них и земля булгар. Далее он сообщил, что эти земли перешли впоследствии к Берке. О вхождении булгарских земель в состав Улуса Джучи писали также персидские авторы XIV века Ибн-Фазлаллах, Хамдаллах Каз-вини, их последователи в XV столетии.

Вот как определил пределы Золотой Орды хорошо известный нам арабский энциклопедист XIV века ал-Омари: «... границы этого государства со стороны Джейхуна (Амударъи):

Хорезм, Саганак, Сайрам, Яркенд, Дженд, Сарай, город Ма-джар, Азак, Акчакерман, Кафа, Судак, Саксин, Укек, Булгар, области Сибирь и Ибир, Башгырд и Чулыман». Большинство из этих названий вам уже известны, может быть, лишь кроме трех последних. «Башгырд» – это, бесспорно, башкирские земли. «Сибирь и Ибир» соответствует району к востоку от Уральских гор в Западной Сибири; «Чулыман» же располагался еще восточнее – в бассейне реки Чулым, правого притока Оби. Арабские историки того же XIV столетия ал-Муфаддал и ад-Дзахаби, говоря о границах царства Токтая, а позднее и Узбека, т. е. Золотой Орды, отмечают их от реки Иртыш до Черного моря – с востока на запад, от Булгара до Дербента – с севера на юг.

Словом, бывшая Волжская Булгария не только вошла в состав Улуса Джучи непосредственно после его образования, но и была частью этого государства в период его могущества. До возникновения собственно золотоордынских городов Булгар, как крупный политический и экономический центр в Поволжье, являлся даже временной столицей Золотой Орды. Первые джучидские монеты чеканились не где-нибудь, а именно в Булгаре, о чем ярко свидетельствует немалое число кладов и находок подобных монет 50 – начала 60-х годов XIII века (несколько лет тому назад самый крупный клад из 995 подобных монет найден у с.Бурундуки Апастовского района Республики Татарстан).

Итальянский путешественник XIII столетия Марко Поло писал, что первые золотоордынские ханы Бату и Берке правили и в Сарае и в Булгаре. В последующем, XIV веке Булгар – уже один из крупных и известных городских центров Золотой Орды. Персидское сочинение «Ферхенг-намэ» («Книга знаний») называет Булгар золотым троном ордынских ханов – надо полагать, вышеназванных первых ханов Золотой Орды. Ал-Омари назвал его одним «из известных городов» Улуса Джучи. Позднейшие исследователи истории Золотой Орды и Булгара, среди них А.Ю.Якубовский, А.П.Смирнов, Г.А.Федоров-Давыдов, также отмечают большую роль Булгара в истории Золотоор-дынского государства – в исламизации, развитии его городской культуры, сельского хозяйства, особенно земледелия.

Следовательно, город Булгар и вся булгарская земля в целом входили в состав Золотой Орды ее северным улусом, и всякие попытки рассмотрения его вне связи с этим крупнейшим государством не имеют никакой научной основы. Вследствие единства государственной религии – ислама, особенно в период правления Узбека, сходства языка и основных элементов городской культуры (архитектура, строительство, ювелирное искусство и другие виды ремесла) Булгар был не только близок к Золотой Орде, но стал ее органической частью. Именно в золотоордынский период произошли в Булгаре существенные, порой коренные изменения: было освоено производство чугуна, секрет изготовления которого был привезен из Центральной Азии, появилось огнестрельное оружие, возник обычай установления эпиграфических памятников, произошли большие изменения в формах и орнаментации простой гончарной посуды и появилась изразцовая керамика с подглазурной росписью, кирпично-каменная архитектура приобрела мозаичную и майоликовую облицовку.

Коротко охарактеризуем некоторые социально-политические изменения на булгарской земле в золотоордынский период с перечислением в конце архитектурных памятников, сохранившихся на территории Булгарского городища. Если своего высшего развития Булгар достиг в составе Золотой Орды в первой половине XIV века, то ситуация изменилась с конца 50-х годов в связи с начавшейся борьбой за власть в Сарае. В 1361 году ордынский князь Булат-Тимур пытался отторгнуть себе Среднее Поволжье во главе с Булгаром. В 1376 году этот сепаратист был разбит войсками суздальского князя, убежал в Сарай и там был убит золотоордынским Азиз-ханом. Восстановил ли последний прежнюю власть над Булгаром – на этот счет прямых сведений нет. Русские источники сообщают, что другой правитель – Хасан-хан – после низвержения в Орде сбежал на север и объявил себя князем Булгара (он упоминается в летописях под именем Асан или Осан под 1370, 1376 годами).

В конце 70-х годов XIV века Урус-хан (Мухаммед) и темник Мамай временно восстановили единство Золотой Орды. В круг их власти снова был включен и Булгар. Еще более укрепилось ордынское правление при Тохтамыше, получившем трон в 1380 году. Даже Дмитрий Донской, победитель Мамая в Куликовской битве в 1380 году, вскоре вынужден был признать за собой власть Тохтамыш-хана. В то же время именно период его правления, вернее, вторая половина этого периода с конца 80-х годов, является началом окончательного падения Золотой Орды. Этому значительно способствовало поражение Тохтамыша в битвах с Аксак-Тимуром (Тимер-Ленг, в европейской транскрипции – Тамерлан) в 1391 и 1395 годах.

После окончательного поражения в 1395 году на Северном Кавказе Тохтамыш убежал на север, в сторону Булгара. Есть довольно широко распространенное мнение о том, что именно в это время, преследуя ордынского хана, Тамерлан завоевал Булгар и всю булгарскую землю. Это мнение основано на сообщениях некоторых поздних татарских рукописей, легенд и преданий о разрушении Аксак-Тимуром города Булгара. Однако целый ряд исследователей, среди которых и автор данного учебника, считают, что поход Тамерлана на Булгар не подтверждается ни одним более ранним историческим источником – ни арабо-персидским, ни русским. Более того, о подобных завоеваниях нет ни одного сообщения у тех персидских авторов, которые, будучи биографами Тимура, подробно описывали каждый его поход, ведя записи день за днем.

Однако булгарская земля, особенно ее южные пределы, в какой-то мере пострадали при этих завоеваниях, особенно в результате известного сражения 1391 года в бассейне реки Кондурчи. Не исключена возможность набега одного из отрядов Тимура и на Булгар.

Еще сильнее страдали булгарские земли от походов русских ушкуйников, начавшихся одновременно с первыми смутами в Сарае, ибо разбойники почувствовали ослабление централизованной власти. Наряду с ограблением своих, русских городов, например, Костромы, Углича, Нижнего Новгорода, эти русские «викинги» ходили с походами на Булгар, Жукотин и некоторые другие города по Каме в 1360, 1366, 1374 и 1391 годы. Они грабили их, получали выкуп, уводили людей в плен. Не остались в стороне и русские князья, совершившие походы на Среднюю Волгу в 1370, 1376 и 1431 годы. Последний поход, совершенный Федором Пестрым, воеводой великого князя Василия II, явился разрушительным для Булгара, после чего этот город навсегда сошел с исторической арены.

Правда, и после этого еще какое-то время в Булгаре теплилась жизнь. Известно, например, что татарские поэты XVI и XVII столетий Мухаммедъяр и Мавля Колый писали некоторые свои сочинения в Булгаре. По археологическим данным, на городище обнаружен небольшой культурный слой периода Казанского ханства. Однако при всем этом он уже не был большим городом с постоянным населением. Скорее всего, Булгар являл собой полуразрушенный городок, своего рода религиозный центр, куда приходили и временно проживали разного рода служители культа, паломники, дервиши, странствующие поэты, которые искали здесь вдохновение для своего творчества...

В 1712 году казанский митрополит предложил губернатору построить монастырь на месте пустующего древнего «Болгарского мусульманского городища», где, как он писал, нет ничего, кроме «древних каменных зданий». Губернатор одобрил план, и было решено построить там мужской монастырь. По поручению губернской канцелярии дьяк Андрей Михайлов побывал на городище, сделал опись тех мест, которые должны были остаться под монастырем. Попутно, впервые в истории, описал развалины Булгара, в чем ему помогал знаток местной истории, образованный человек из татар Кадыр-Мухаммед Сунчалеев.

Монастырь был действительно вскоре построен. Его соорудили в центре городища – на месте бывшего княжеского дворца и соборной мечети, а некоторые булгарские архитектурные памятники были использованы для монастырской церкви, даже для погреба. В 1732 году богатым казанским купцом Михляевым, тем самым Михляевым, который чуть позднее построил в Казани известный Петропавловский собор, была сооружена для монастыря на месте древнего Булгара каменная церковь «во имя Успения Богоматери». При ее строительстве были использованы камни булгарских развалин, а под фундамент пошли намогильные камни с надписями. Монастырь был закрыт в 1770-х годах, монастырская слобода по названию церкви была переименована в село Успенское, позднее в село Болгары по названию средневекового Булгара («Болгары» во множественном числе – это русское летописное название).

При посещении Булгарского городища Петром I по пути в персидский поход в 1722 году там было более 70 зданий различной сохранности, а когда там побывала Екатерина II в свой приезд в Казань в 1766 году, их уже оставалось всего 44. В результате многолетних археологических исследований к настоящему времени на территории городища обнаружено более 70 остатков древних зданий, среди них всего 6 более менее хорошо сохранившихся и отреставрированных памятников каменного зодчества.

Перечислим эти памятники, а также те, которые еще стояли в прошлом столетии и прочно вошли в научный оборот. Соборная мечеть – нижняя сохранившаяся часть большой мечети, в четырех углах которой стоят остатки башен, игравших роль контрфорсов для придания устойчивости всему зданию. Вместе со своим минаретом высотой 25,5 м, упавшим в 1841 году, она являлась главной мечетью города Булгара. Рядом находятся два мавзолея: один из них – Восточный, в котором хоронили женщин, другой – Северный, служивший усыпальницей для мужчин. Естественно, в них хоронили членов княжеских семей. Здесь же, в политическом центре Булгара, находился дворец правителя, «царский дом» в записях упомянутого выше А.Михайлова. На его месте построена потом Успенская церковь.

Есть такая легенда. Аксак-Тимур взял город Булгар, истребил его население. Абдулла-хан вместе со своей семьей скрылся в Судной палате. По велению завоевателя палату обложили бревнами и подожгли. При пожаре погибла ханская семья, но чудом осталась в живых его дочь-красавица, которую увидели сидящей на куполе здания...

Принято отождествлять Судную палату из легенды с современной Черной палатой, почерневшие каменные стены которой связывают с пожаром. Эта палата является одним из самых интересных памятников средневековой монументальной архитектуры на территории Татарстана. Недалеко от Черной находятся остатки Белой палаты, разрушенной в 1860-х годах. Она являлась одной из общественных бань города с центральным моечным залом, где находился бассейн, и угловыми комнатами-номерами. Баня имела центральное отопление, горячая и холодная вода поступала по глиняным и железным трубам. Остатки другой, Красной палаты (название по цвету внутренней штукатурки), раскопаны археологами в подгорной части городища; в ее центральном зале имелся фонтан.

Хорошо сохранившимся памятником Булгара является Малый минарет, высотой 15 м. В 1712 году А.Михайлов указывал на наличие возле него мечети, развалины которой были видны даже в 20-х годах прошлого столетия. Мечеть существовала еще в период Казанского ханства, ее нижний этаж был использован в качестве мавзолея. Вообще, местность вокруг минарета долгие годы называлась ханским кладбищем; там же сохранилась Ханская усыпальница, которая в свое время была отделана белой и синей мозаикой. За укреплениями городища находится Малый городок с развалинами въездных ворот и основаниями белокаменного сооружения, являвшегося летней резиденцией правителей Булгара. Рядом с городом располагалась Греческая палата – христианская церковь армянской колонии для купцов и других приезжих людей с Кавказа.

Следует особо отметить, что все перечисленные выше памятники имеют отношение только к золотоордынскому периоду – к XIV веку. От домонгольского времени на территории города не осталось сооружений.

В период Золотой Орды продолжали существовать и другие булгарские города, среди них Буляр, Сувар, Кашан, Джукетау, Тубулгатау, а также ряд других центров, представленных ныне Балынгузским, Кокрятьским, Барско-Енарусскинским, Альменевским и некоторыми другими большими и средними городищами. Появились в этот период и новые города, среди которых летописный Керменчук и овеянная легендами Иски (Старая) Казань, возникшая как новый политический и экономический центр на севере Золотой Орды.

35. ИСКИ-КАЗАНЬ

Здесь, на высокой горе, горел костер около шести веков тому назад – об этом свидетельствуют сохранившиеся тут же монеты начала XV века. Монеты серебряные, однако они сильно потускнели, покрылись зеленым налетом, на некоторых даже заметны не догоревшие волокна какой-то материи, вероятно, от кошелька, по какой-то причине попавшего в огонь. Костер разжигали, высекая огонь из кремня – в золе найдены два железных кресала. Тут же разбитый горшок с красивыми узорами, череп лошади, огромное число костей мелкого скота, рыбы и птицы. Бесспорно, тут горел большой костер, вокруг которого сидели люди, проводя вечера, а может быть, и долгие осенние ночи. Он давал свет, тепло и пищу и, судя по толщине золы, возобновлялся неоднократно. Располагаясь на самом возвышенном месте, рядом с городскими укреплениями, костер, несомненно, служил для стражи. Невольно представляется одна историческая картина.

... Город-крепость, расположенный на высоком утесе, окруженный крепкой дубовой стеной со сторожевыми башнями вдоль крепостного вала. На башнях, в проемах стен и у ворот расположена стража, вооруженная стрелами, копьями, пищалями. Из открытых крепостных ворот в сопровождении конной охраны выезжает большой обоз, направляющийся к северным племенам по торговым делам. Навстречу идет кавалькада во главе с послом марийского князя. Уже прибыли почти все посланцы, а то и правители многих княжеств и улусов Волго-Уральского региона. Сегодня у казанского эмира большой совет: решается вопрос о самостоятельности Казанского улуса.

Между тем в городских кварталах, внизу, в левобережье реки, кипит своя жизнь: дымят горны гончаров и металлургов, слышен стук молотков и кувалд кузнецов, летят щепки из-под топоров плотников. Скрипят колеса, звучат голоса разного городского люда, купцов, направляющихся на пристань, куда прибыли торговые суда из Нижнего Новгорода. А выше по реке разбирают плот, приплывший с верховьев Казанки, где сплавляют лес. Глухо стонут недалеко мельницы, снимают сети рыбаки.

Вечереет. Сменяется караул, закрываются городские ворота, на башнях зажигаются огни. Как бы отвечая им, в низине лугов зажигают свои костры мальчишки, оставшиеся на ночь сторожить коней...

Таким представился мне, археологу-исследователю, древний город, когда я стоял у следов давно потухшего и раскопанного нами костра. Здесь самое высокое место городища, отсюда вся округа видна как на ладони, открывается широкая панорама на десятки километров вокруг. Со стратегической точки зрения место для города, для его военно-административной части выбрано очень удачно. И вещи, найденные тут, большей частью связаны с оборонными делами, с вооружением: множество различных наконечников стрел, большое число колец от кольчуг, обломки железных доспехов.

Пожалуй, самое интересное – выявленный впервые не только в иски-казанской, но и во всей средневолжской археологии свистящий глиняный снаряд со сквозными отверстиями. Это – поистине уникальная находка. Не менее ценны также редчайшие находки в виде трех железных шариков-ядер. Обнаружены они в нижнем, нетронутом культурном слое и являются подлинно иски-казанскими. Упомянутые находки – яркое свидетельство применения огнестрельного оружия и прекрасное археологическое подтверждение сообщения русских летописей о наличии подобного оружия в средневолжской земле уже в XIV веке. Правда, это сообщение имеет отношение к городу Булгару, однако и Старая Казань (Булгар ал-Джедид, по данным нумизматики, т. е. Новый Булгар) не составляла здесь исключения.

Иски-Казань являлась одним из центров чекана золото-ордынских монет, а к периоду распада Улуса Джучи, т.е. к 20 – 30-м годам XV века, она стала единственным городом такого рода на севере, т. е. к этому времени Булгар перестал быть политическим и экономическим центром края. Роль подобного центра перешла к Старой Казани. Преобладающее число джучидских монет с территории Иски-Казани имеет отношение к XV веку. То, что монетный двор позднезолотоордынского Среднего Поволжья находился именно в Йски-Казани, подтверждают и некоторые другие находки, сделанные там в последние годы, например, обломок монетного слитка из серебра, заготовки монет, найденные вместе с самими монетами (раскопки 1972, 1983, 1984 годов). Вообще следует отметить, что еще в прошлые века на территории городища и в его окрестностях были сделаны интересные находки, даже клады монет.

В прошлые века и в начале нашего столетия западноевропейскими и русскими путешественниками, татарскими учеными-фольклористами были собраны среди населения легенды и предания о Старой Казани с весьма интересными, увлекательными сюжетами. Эта же история нашла отражение в целом ряде татарских рукописей и исторических повествований по средневековой истории народа. Хотя рукописи эти составлены в значительно позднее время – в конце XVII – начале XVIII веков – и там имеются некоторые неточности относительно исторических личностей и дат, но общий сюжет., начальной истории города Казани вызывает немалый интерес.

Вот весьма краткое содержание одной рукописи, которую нашел у татар Казанской губернии в 70-х годах XVIII столетия И.Г.Георги – немецкий этнограф, натуралист и путешественник по России, академик Петербургской Академии наук. Город

Булгар (в рукописи он назван Бряхимов, т. е. Ибрахим) был взят Аксак-Тимуром, который предал смерти его правителя Абдуллу. Царевичи, сыновья Абдуллы, Алтын-бек и Алим-бек с помощью приближенного их отца скрылись в надежном месте. После ухода Тамерлана они не стали восстанавливать прежнюю столицу, один из царевичей, Алтын-бек, построил на Казанке новый город, где в настоящее время находятся остатки Иски-Казани. Далее рассказывается о переселении жителей в устье Казанки на современное место города, а причиной этого называют неудобство расположения Старой Казани, и главным образом то, что женщинам трудно было носить воду на высокую гору, где находился город.

Богата новыми сведениями «Повесть о несгораемой царевне». С началом этой легенды (о чудесном спасении дочери хана Абдуллы) мы уже знакомились с вами при описании Черной палаты в Булгаре. Так вот, царевну привели к Тамерлану, который, прельщенный ее красотой и умом, решил взять с собой вместе с ее братом (обстоятельства спасения этого брата, Шеуне-бека, – третьего сына Абдуллы, не приводятся). После смерти Тимура они находились в услужении у его сына. Как-то во время царской трапезы Шеуне-бек провинился, разбил дорогую посуду, и сын Тамерлана велел отрубить ему голову. Тут государю сообщили, что молодой человек является царевичем, сыном покойного правителя Булгара, – и он был прощен, но с условием больше не находиться во дворце. Вскоре ему удалось вместе с сестрой бежать из плена. Они вернулись в родные края, но, увидев в развалинах город Булгар, пошли дальше на север, в город Кашан. Узнав, что их старшие братья живы и основали новый город Казань, они отправились к ним. Сестра вскоре вышла замуж за полководца Мулла-Хозятаза, который вместе с Алтын-беком был одним из основателей Казани. «Повесть» указывает его могилу, почитаемую как святую, в Иски-Казани, а могилу его жены, т. е. героини легенды, у деревни Айша (Татарская Айша), в 2 км от Старой Казани.

Следует сказать, что «мулла» (первоначально «менла») в данном случае употребляется как почтительное обращение и заменяет «эфенди» («господин»). Мулла-Хозятаз, будучи полководцем, очевидно, сыграл большую роль в жизни того периода, и его имя со временем было канонизировано, стало святым. Место его захоронения под названием «Могила Муллы-Хазея» в настоящее время является объектом глубокого почитания, местом паломничества татар не только окрестных деревень, но и Казани и более отдаленных центров. Почитаема и могила у дер. Айша под названием «Могила Гайша-бикэ» («бикэ» означает княгиню). Нет сомнения в том, что название указанной деревни связано с именем легендарной царевны. Кстати, в одном татарском историческом повествовании эта деревня так и названа: Гайшэ-бикэ авылы (деревня Гайши-бикэ).

Здесь мы должны учесть, что имя Аксак-Тимура фигурирует в событиях, связанных с завоеваниями Среднего Поволжья с определенной условностью – выше мы также говорили с вами, что оно упоминается в качестве завоевателя северных земель только в поздних татарских источниках и народных легендах. Весьма вероятно, что в этих рассказах именем Тамерлана, оставившего грозную память в средневековом мире Евразии, был заменен другой, более ранний завоеватель – Бату-хан. Хронологически именно он, а не Аксак-Тимур, ближе подходит к этим событиям.

Старая Казань представлена двумя основными археологическими памятниками: уже упомянутым Камаевским (Иски-Казанским) городищем площадью более шести гектаров, расположенным у села Камаево Высокогорского района республики на высоком правом берегу реки Казанки, и Русско-Урматским селищем в 124 га, находящимся между с. Камаево и дер. Русский Урмат в низине левобережья реки вдоль ее притока Урматки. Городище – это остатки политического центра, кремля Старой Казани, и основная часть историко-археологической литературы об Иски-Казани относится к этому памятнику. Селище же – остатки ремесленно-торгового посада города. Последнее, в отличие от городища, не имеет оборонительных укреплений.

Южная, наиболее древняя часть посада, основана на культурном слое булгарского домонгольского поселения, возникшего ближе к концу XII века в период начала освоения булгарами бассейна Казанки. Примерно через сто лет после монгольских завоеваний на этом сравнительно спокойном тогда лесном севере возникает крепость, превратившаяся вскоре, ближе к концу XIII столетия, в политический центр нового города. Открытое, еще более возросшее к тому времени поселение превращается в его посад. Так возникали многие средневековые города. Так же возникла и Старая Казань. Между прочим, этот исторический процесс удивительно точно замечен составителем исторического повествования под названием «Дафтар-и Чингиз-намэ» (конец XVII века). Там говорится, что царевичи Алтын-бек и Алим-бек «поставили крепость [и] основали город».

Город растет и получает дальнейшее развитие: развиваются ремесло и торговля, зодчество и декоративно-прикладное искусство. Об этом наглядно свидетельствуют остатки материальной культуры, добытые при проведении археологических исследований: керамика, ювелирные изделия, орудия труда и оружие, железные и медные бытовые предметы, производственные комплексы (металлургические и гончарные горны, мастерские), жилищные комплексы, эпиграфика, материалы нумизматики.

Для любознательных можно перечислить некоторые наиболее интересные находки. Помимо уже названных джучидских монет и отдельных редких видов оружия, это – золотой и серебряные перстни с орнаментированными щитками, медные пластинчатые орнаментированные же браслеты, бронзовая шестипалая булава (ударное оружие в виде металлической головки на рукояти), янтарные и глазчатые стеклянные бусы, каменная матрица для отливки украшений, оловянная бляха с изображением человеческого лица ... Из оружия, орудий труда и бытовых предметов: обломки сабли и меча, ножи с костяными ручками, железные удила для обуздания коней, костяная ручка кинжала с красивыми узорами, бронзовые зеркало и коромысло для миниатюрных весов. Тут и тонко орнаментированная медная накладка от шкатулки, тут и кочедык для плетения лаптей... Из керамических, глиняных изделий: маленькая чернильница, вылепленная от руки, гончарные сосуды различных форм с богатейшей орнаментацией, обломки поливной керамики с подглазурной росписью, китайский селадон...

Расположение города в среднем течении реки Казанки, вдали от больших рек, со временем стало не устраивать растущие социальные и политические силы княжества. Он переносится к устью Казанки, к месту впадения ее в Волгу – центральную водную магистраль Восточной Европы. Это событие ярко отражено в национальных исторических источниках и в фольклоре.

Постепенно пустеет основная часть Старой Казани: в первую очередь ее ремесленно-торговый посад. Городок же, представленный ныне Камаевским городищем, продолжал существовать в качестве необходимого и удобного опорного военного пункта. В период, предшествовавший образованию Казанского ханства, он являлся центром чеканки золотоордынских монет. В последний раз городок Старая Казань упоминается в русских летописях под 1536 годом в связи с казнью там казанского хана Джан-Али (Еналея) в результате восстания в Казани против промосковской, антитатарской политики названного хана.

§ 36. ТОХТАМЫШ, ИДЕГЕЙ И ПОСЛЕДНИЕ ПОПЫТКИ ВОЗРОЖДЕНИЯ МОГУЩЕСТВА ЗОЛОТОЙ ОРДЫ

С конца 50-х годов XIV столетия в истории Золотой Орды произошли большие изменения, вызванные началом смут и борьбы за власть. Политические неурядицы обострились небывалым до этого стихийным бедствием. В 1346 году на ордынской земле свирепствовала чума, занесенная из Китая. От последствий этой эпидемии, которую современники назвали «великим мором», «черной смертью», Золотая Орда долго не могла оправиться. Лишь в последние годы правления Джанибека она оказалась в состоянии возобновить прерванную войну с Ираном, которая, как нам уже известно, началась еще при Берке-хане.

Подлинные междоусобицы в Улусе Джучи начались с убийства Бердибека, сына Джанибека. Именно с этого времени, с 1359 года, вплоть до 1380 года, т. е. в течение 20 лет, в Сарае сменили друг друга 25 ханов, некоторые из них успели «процарствовать» всего несколько месяцев. Об этих печальных событиях в Золотой Орде ярко свидетельствуют сочинения арабо-персидской исторической географии XIV – XV веков и русские летописи.

Однако с приходом к власти Тохтамыша, сильного и способного правителя, раздоры в Сарае прекратились. Тохтамыш был из династии Джучи-хана. Он пришел к власти в 1380 году, в трудный для Золотой Орды период – в год известной Куликовской битвы с Русью. Начало царствования Тохтамыша связано, с другой стороны, с возвышением Кок-Орды.

Зачатки обособления Синей Орды появились еще в период правления в Сарае Урус-хана (Мухаммеда) в 1370-х годах. Хан боролся с этими сепаратистскими проявлениями и в целях укрепления центральной власти предпринял некоторые репрессивные меры в отношении правителей данного восточного улуса. Так, был казнен Туй-Ходжа, глава Мангышлака в Восточном Прикаспии. Его сын, молодой Тохтамыш, испугавшись за свою жизнь, сбежал к Тимуру – правителю государства Тимуридов, образованного на землях Чагатайского улуса (центральная территория государства Тимура соответствует современному Узбекистану).

Тимур (Аксак-Тимур, Тамерлан), тогда еще не всемирно известный полководец и завоеватель, любезно принял молодого царевича. Были у будущего властелина мира свои дальновидные планы: на пути его предстоящих завоеваний стояла обширная, недавно мощная и все еще богатая Золотая Орда, и для того, чтобы окончательно ослабить ее, более того, прибрать к рукам, ему нужен был свой человек на троне Сарая. Естественно, таковым являлся этот энергичный и не без способностей молодой джучид, имеющий законное право на ордынский престол.

Итак, Тимур ласково принял Тохтамыша, оказав ему высокий почет, более того, поставил царевича во главе еще не завоеванных Саурана, Отрара и Сыгнака, к тому же последний был политическим центром Кок-Орды. На эти города Тамерлан не имел права, ибо они были частью Золотой Орды, и Урус-хан выжил Тохтамыша оттуда – его сыновья три раза разбили войско, выделенное Аксак-Тимуром для молодого царевича. И лишь в четвертый раз Тохтамышу удалось разбить армию Тимур-Мелика, младшего сына Урус-хана, даже казнить его (к тому времени самого ордынского правителя уже не было в живых).

Снарядив большое войско, Тохтамыш двинулся на запад, овладел Хорезмом, а потом и Сараем, выжив оттуда известного темника Мамая, побежденного на Куликовской битве Дмитрием Донским. Тохтамыш погнался за Мамаем, настиг его на реке Калке, где и произошло между ними решающее сражение. Молодой хан одержал блистательную победу, а Мамай сбежал в Крым и там был убит генуэзцами. Тохтамыш, таким образом, освободился от серьезного соперника в практическом управлении государством и стал правителем всей Золотой Орды. Это произошло осенью 1380 года.

Свое правление государством, заметно пошатнувшимся к тому времени, Тохтамыш начал с укрепления сарайской власти как в центре, так и на местах. Через два года он совершил поход на Москву, заставив Дмитрия Донского вновь признать ордынскую власть и платить традиционную дань. Признал силу Тохтамыша и великий князь литовский Ягайло – один из сильных правителей того времени. Татарская аристократия назвала Тохтамыша «Великим». Между прочим, этот титул не носил до него ни один золотоордынский хан, даже могущественные Бату и Узбек.

Тохтамыш, овладев престолом Золотой Орды и проявив самостоятельность, из друга превратился во врага Тамерлана. Оба хорошо понимали, что их армии должны встретиться в ожесточенной схватке. Первые признаки будущей войны появились в 1385 году в Азербайджане, богатые уделы которого привлекли внимание Тимура. Однако войско Тохтамыша было тогда многочисленнее, и его противник ушел от сражения. Первый разведочный бой между ними произошел в 1388 году в восточных пределах Синей Орды, однако не принес какой-либо стороне ощутимой победы. Лишь Тамерлан, озлобленный поддержкой Тохтамыша хорезмийцами, отдал потом приказ ограбить и уничтожить их столицу Ургенч – древнейший центр цивилизации.

Важное сражение между Тохтамышем и Тимуром произошло 18 июня 1391 года в центре Золотой Орды – в Поволжье, на реке Кондурче (в нынешней Самарской области). Количество войск с обеих сторон было почти одинаковым – примерно по 200 тысяч человек. Начало битвы было в пользу татар, даже создалась угроза полного окружения войска противника. Однако полководческий талант Тамерлана, применившего более современную тактику ведения войны, оказался выше, и Тохтамыш был побежден. К тому же в решающий момент ему изменили некоторые военачальники. Согласно сообщениям источников, на поле сражения осталась почти половина армии Тохтамыша. Огромные потери понес и противник, поэтому Тимур, несмотря на свою победу, не рискнул идти на Сарай и далее на запад, а повернул армию назад и вернулся в Самарканд, захватив богатейший трофей и большое число пленников.

Однако и после столь сильного поражения Тохтамыш вновь сумел собрать большую армию. Через четыре года стороны встретились вновь – на этот раз на Северном Кавказе в долине реки Терек 15 апреля 1395 года. Ожесточенная битва, несмотря на начальные военные успехи татар, как и на реке Кондурче, вновь принесла победу Тимуру, и Тохтамыш ушел на север, в сторону Булгара. В погоне за ним и осуществляя свою давнишнюю мечту, Тамерлан прошел почти всю Золотую Орду вплоть до Крыма и уничтожил важнейшие центры государства во главе с его столицей Сараем-Берке. При этом часть городов, среди них тот же Сарай, а также Гульстан, Укек, Бельджамен, Маджар, были полностью разрушены и сравнялись с землей.

Тохтамыш потерпел свое последнее поражение в 1398 году уже от нового ордынского хана Тимур-Кутлука и, по некоторым данным, умер в 1406 году в Западной Сибири в скитаниях, будучи стариком и брошенный на произвол судьбы даже своими соратниками. Так кончилась жизнь некогда могучего хана, отдавшего всю свою кипучую энергию на восстановление единства и мощи Золотой Орды.

Завоеваниями Тамерлана, бесспорно, был нанесен огромный урон Золотой Орде. Однако она еще продолжала существовать со своей огромной территорией, уцелевшими от разрушений еще довольно многочисленными городами, во главе со своей первой и уже последней столицей Сараем-Бату, наконец, с ее былой мощью, ставшей почти легендой. И последняя попытка возрождения этой мощи связана с именем Идегея – видного политического и государственного деятеля и талантливого полководца, личности, несомненно, выдающейся, но весьма противоречивой.

Неординарность личности Идегея видна даже в его внешности, которую описал его современник Ибн-Арабшах: «Был он очень смугл [лицом], среднего роста, плотного телосложения, отважен, страшен на вид, высокого ума, щедр, с приятной улыбкой, меткой проницательностью и сообразительностью». Появился Идегей на арене истории ближе к концу 70-х годов примерно в 25-летнем возрасте (он 1352 года рождения) одновременно с Тохтамышем. Они были друзьями, и даже их судьба вначале складывалась почти одинаково: оба бежали к Аксак-Тимуру, спасаясь от Урус-хана и его сыновей, обоих обласкал Тимур. Но их дальнейшая жизнь и деятельность сложилась так, что они стали непримиримыми врагами. Идегей провел 16 боев с Тохтамышем и его сыновьями, и последний бой в 1419 году оказался роковым и для него, и для его противника – сына Тохтамыша Кадыр-Берди.

Идегей происходил из племени «ак-мангыт» – белый мангыт, впоследствии это племя явилось основным этническим компонентом в формировании ногайских татар. Его отец Балыча являлся беклери-беком при дворе упомянутого Тимур-Мелика. Тохтамыш, победив и казнив последнего, о чем мы уже писали выше, предложил Балтыче перейти на его сторону. Тот отказался и также был казнен. Убийство отца вызвало кровную вражду между Идегеем и Тохтамышем и именно это определило всю дальнейшую политику Идегея в отношении нового хана Золотой Орды. Бесспорно, Идегей, почувствовав в себе силы будущего политика, стремился к управлению государством, но не в лице хана, ибо не был джучидом и не имел права на престол, а в качестве «некоронованного короля», державшего в своем подчинении послушных ханов. Тохтамыш же никогда не стал бы таковым для него.

Идегей, тогда кок-ордынский князь, вместе с джучидом Тимур-Кутлуком, сыном упомянутого Тимур-Мелика, в 1391 году в качестве проводника в армии Тамерлана вернулся в Дешт-и-Кипчак. После битвы на Кондурче он не уехал обратно с Тимуром, а остался в Поволжье для претворения в жизнь своих политических планов. А эти планы состояли в провозглашении Тимур-Кутлука ханом Золотой Орды вместо Тохтамыша.

Возможность возведения на престол Тимур-Кутлука представилась Идегею лишь после поражения Тохтамыша на Тереке, да и то не сразу. Тохтамыш, после того как ушел на север, в 1396 году предпринял поход в Крым с целью возвращения Золотой Орде этого западного улуса, оторванного после тяжелых боев с Тамерланом. Вел он эту борьбу в течение трех лет. Вначале дела у него шли довольно успешно, но неожиданно напал Тимур-Кутлук, и Тохтамыш снова бежал, на этот раз в Литву, к великому князю Витаутасу (Витовт). Тимур-Кутлук потребовал выдачи бывшего хана, Витаутас же не только не выполнил этого требования, но пошел войной на Орду вместе с войском Тохтамыша. У князя были на этот счет свои большие планы: подчинить себе Золотую Орду, вернув ее престол Тохтамышу, его политическому должнику.

Стороны встретились на реке Ворскле, левом притоке Днепра. Витаутас располагал крупными силами, но был побежден. Исход войны решил Идегей, подоспевший на помощь растерявшемуся было Тимур-Кутлуку. Источники отмечают, что Идегей располагал в это время и почти постоянно 200-тысячной армией. Тохтамыш навсегда сошел с исторической арены и его дальнейшая печальная судьба нам уже известна.

Победа на Ворскле, где проявились исключительные полководческие способности Идегея, спасшего молодого золотоордынского хана от верной гибели, дала ему неограниченную власть в Улусе Джучи. Это видно и по известному ярлыку Тимур-Кутлука 1398 года, где Идегею выделено высочайшее место в обществе после хана. В сущности, хан являлся его человеком, его ставленником. Таковыми были правившие после Тимур-Кутлука (1397 – 1399) его племянник Шадыбек (1400 – 1408) и сын Пулад (Булат-Солтан, 1408 – 1411).

Этот 15-летний период фактического правления Идегея Золотой Ордой – время зенита его славы как политика и полководца, время последнего возвышения государства. В 1405 году скончался Аксак-Тимур, и его преемникам было уже не до татарской земли – они решали у себя свои государственные дела. Открылись возможности поднять престиж Улуса Джучи, сильно пошатнувшийся после долгих внутренних неурядиц и проведенных боев со среднеазиатским завоевателем. Это в значительной степени удалось сделать Идегею.

В 1409 году он совершил поход на Москву, как обычно, раздутый в русской исторической науке. В действительности «кровавый» поход Идегея состоял в том, что он окружил Москву, однако вскоре вынужден был снять осаду, ибо пришло известие о новых раздорах в Сарае, о появлении нового претендента на ханский трон. Идегей вернулся в Орду, получив 3000 рублей выкупа с москвичей. Об этом сообщается в русских летописях, а вот в арабо-персидских и в целом восточных источниках нет ни единого слова о его походе на Москву, поэтому этот вопрос остается в определенной степени открытым.

В отношениях с Москвой у Идегея были свои дальновидные планы – не допустить организации русско-литовской коалиции против Золотой Орды, что он и сделал. В этом проявилась еще одна сторона деятельности знаменитого ордынца – дипломатическая, хотя она была проведена не без хитрости и уловок. И не зря русские летописи пишут, что «Едигей князь велики бе во всей Орде, и могуществен и крепок и храбр зело (очень)», отмечая вместе с тем, что он еще «лукавый и злохитрый». Впрочем, эти качества были присущи многим выдающимся государственным деятелям, которые для укрепления силы и могущества своих держав использовали все возможные и невозможные средства политической, военной и дипломатической борьбы.

Блестящую дипломатическую работу провел Идегей и в отношениях с государством Тимуридов. После смерти Тамерлана там в 1409 году к власти пришел его сын Шахрух, который, в свою очередь, управление Самаркандом передал своему сыну Улугбеку (известен также как великий ученый-астроном и просветитель). Успешные переговоры с этими прогрессивными деятелями Средней Азии, которые провела дипломатическая миссия, посланная Идегеем в том же 1409 году, принесла желанные результаты – наладились благоприятные отношения Золотой Орды с тимуридами, к тому же был возвращен Хорезм с частичным восстановлением его столицы Ургенч, полностью разрушенной в свое время Тамерланом.

С приходом к сарайской власти Тимура, сына Тимур-Кутлука, в 1411 году началось падение Идегея. Хотя молодой хан также был его ставленником, но вскоре изменил своему опекуну. После его смерти ханский трон захватили сыновья Тохтамыша: поочередно Джалал ад-дин, Керим-Берди, Кепек, Джафар-Берди, которые повели весьма активную борьбу против Идегея. Несмотря на временное восстановление своей пошатнувшейся власти в Хорезме и Крыму, слава Идегея померкла, пришел закат этой яркой звезды на средневековом политическом небосклоне. Как уже отметили выше, он погиб в 1419 году в борьбе с Кадыр-Берди, провозглашенным незадолго до этого ханом Золотой Орды. Битва между ними, которая произошла на реке Яик близ Сарайчика, была страшной. Хотя там был убит и Кадыр-Берди, его соратники изрубили 67-летнего Идегея на части. Так погиб один из выдающихся, но весьма загадочных, противоречивых лидеров средневекового татарского мира, кровная вражда которого к хану Тохтамышу и личные амбиции оказались выше политической мудрости в тот период, когда решалась судьба некогда могущественного государства. Свои ранние ошибки он понял потом, прилагая невероятные усилия для возрождения былого могущества своего государства, но было уже поздно... Впрочем, дело тут не в одном человеке. Каким бы великим он ни был, все равно не смог бы остановить тот печальный исторический процесс распада, к которому шла Золотая Орда.

Жизнь и смерть Идегея глубоко символичны. Он был могуч и непобедим, громил в бою и чужих, и своих, а в почтенном возрасте был жестоко убит своими же, кого он ошибочно считал врагами и боролся с ними всю свою сложную жизнь. Он велик и трагичен, как велика и трагична сама Золотая Орда, сама татарская земля...

§ 37. РАСПАД ЗОЛОТОЙ ОРДЫ

После смерти Идегея борьба за власть в Золотой Орде разгорелась с новой силой. В сущности, единого Джучиева улуса в прежнем представлении уже не было. Обособлялись отдельные области, среди которых выделялся Крым. Именно здесь в 1421 году (по некоторым сведениям даже в 1419 году) появился Улу-Мухаммед из той же династии, что и Тохтамыш (отец Улу-Мухаммеда Ичкили-Хасан и Тохтамыш являлись троюродными братьями). Улу-Мухаммед был выдвинут в ханы Золотой Орды крымскими карача-биями Ширинов, Барынов и других знатных родов. Но у него на востоке, в Синей Орде, появился соперник в лице Борака, внука уже известного нам Урус-хана. Борак, естественно, претендовал на всю Золотую Орду, в том числе и на ее западный, Крымский улус, который уже принадлежал Улу-Мухаммеду. Между ними произошла стычка, и Борак вынужден был уйти обратно к себе в Кок-Орду; в этой борьбе Улу-Мухаммеду оказал помощь великий князь литовский Витаутас, который считал татарского хана своим другом. Одновременно Улу-Мухаммед установил хорошие отношения с известным уже нам Шахрухом, правителем государства Тимуридов, т. е. сыном Тамерлана.

Новый золотоордынский хан постепенно начал укреплять свои позиции в западной половине Улуса Джучи. Он возобновил чеканку монет; известны, например, монеты с именем Улу-Мухаммеда не только крымского, но и астраханского и булгарского (в сущности, иски-казанского) чекана 1424 – 1427 годов. Это свидетельствует о широком распространении его власти и на центральные поволжские земли. Однако в том же 1427 году его родственник Девлет-Берди, сын двоюродного брата Улу-Мухаммеда Таш-Тимура, пользуясь отсутствием хана (Улу-Мухаммед находился в Литве), подчинил себе Крым и прилегающие области, расширив свои владения вплоть до Астрахани. Его правление было недолгим, чуть больше года. Не только Крым, но и все владения джучидов на западе от Волги вновь перешли в руки Улу-Мухаммеда. Кстати, его поддержали родственники Идегея и члены могущественного дома Ширин. В своих письмах турецкому султану Мураду II и Витаутасу хан сообщил об овладении им всем Джучиевым улусом. Тот же Витаутас в письме к магистру Ливонского ордена от 9 сентября 1429 года назвал Улу-Мухаммеда самым могущественным ханом, крепко державшим Орду в своих руках.

Однако положение Улу-Мухаммеда ухудшилось после смерти Витаутаса в 1430 году. В самой Литве началась борьба за власть между отдельными группировками феодальной знати. На великокняжеский трон сел Свидригайло, брат известного Ягайло, упомянутого выше в связи с историческими событиями конца XIV века. Однако через два года Свидригайло был свергнут Зигмундом, братом Витаутаса. Улу-Мухаммед, естественно, взял его сторону – сторону брата своего друга. В этой связи следует сказать, что правители Литвы, начиная с Ягайло, поддерживали близкие связи с Золотой Ордой прежде всего с целью использования ее в борьбе с Русью. Бесспорно, и последняя не осталась в стороне – она больше, чем даже Литва, не хотела возрождения Орды, и именно Русь, боясь успехов Улу-Мухаммеда, начала поддерживать его нового соперника Сеид-Ахмеда.

Сеид-Ахмед был сыном Керим-Берди, т. е. внуком Тохтамыша, и появился он на арене борьбы за власть в Золотой Орде в 1432 году. Его поддержал вначале Свидригайло, а после его ухода в оппозицию – великий московский князь Василий II. Именно в этот период началась его вражда с Улу-Мухаммедом, к тому же появился и второй соперник последнего в лице Кичи-Мухаммеда (Мухаммед младший), внука известного нам Тимур-Кутлука, бывшего ханом Золотой Орды еще при Идегее. Улу-Мухаммеда уже не мог поддерживать его союзник Зигмунд, ибо литовцам пока было не до татар, у них у самих достаточно накопилось острых государственных проблем. Русь же поддерживала одновременно и Сеид-Ахмеда, и Кичи-Мухаммеда, несомненно, с целью окончательного ослабления Улу-Мухаммеда, видного тогда правителя Улуса Джучи.

Все это – и внутренняя борьба за власть, и частые вмешательства соседних государств в дела Золотой Орды – сыграло значительную роль в окончательном ее ослаблении. К тому же, как и примерно сто лет назад, ордынские земли вновь пострадали от сильной эпидемии. Вот что пишет об этом ал-Макризи, египетский историк XV века, современник этих событий: «В 833 г. (30.IX.1429 – 10.IX.1430) и предшествующих ему годах в землях саранских и дештских и в степях кипчакских были сильная засуха и чрезвычайно большая моровая язва, от которой погибло множество народа, так что уцелели от них (татар) со стадами только немногие роды». Хотя автор этих слов сам не был в Золотой Орде и в его сообщении об уцелении от мора только немногих татарских семей содержится преувеличение, но данный исторический факт свидетельствует о большой беде в Улусе Джучи.

Все эти перечисленные трудности и осложнения в татарской земле к концу 30-х годов XV столетия вынудили часть населения переселиться в соседние страны. Еще Витаутас в названном письме Ливонскому ордену сообщил следующее: «К нам прибыло бесчисленное количество татар из пределов Киева, которые устали от войны... и просят дружественного приема с нашей стороны». Как считает известный исследователь истории Золотой Орды М.Г.Сафаргалиев, именно в эти годы значительно увеличилось количество татарского населения Литвы. Так, он приводит сообщение «Истории польских татар» неизвестного автора (составлена в 1558 году) о том, что к концу правления Витаутаса, т.е. к 1430 году, в Литве было до 40 тысяч воинов-татар, не считая их семей, а к 1558 году численность татар в Литве и Польше стала более 200 тысяч. Именно в 20 – 30-х годах XIV века, частично и раньше, большая часть татар через молдовские земли ушла и в Румынию.

Очевидно, вы уже догадались, что история современных литовских, польских и румынских татар начинается с этого времени. Татарское население, особенно знать, уходило также и в пределы Московского государства, где потом обрусела, но сохранила свои родовые фамилии. На службу к Василию II перешел, например, один из представителей знаменитых крымских князей Туган-Барановых, положивший начало именитому боярскому роду Туган-Барановских. (Помните русского князя с такой фамилией из известной повести А.И.Куприна «Гранатовый браслет»?)

Вернемся, однако, к истории Улу-Мухаммеда, последнего хана Золотой Орды. Почти до конца 30-х годов XV века он еще был у власти. Сохранился, например, рассказ об одном любопытном эпизоде, зафиксированном в русских летописях. Великий князь московский Василий II и галицко-звенигородский удельный князь Юрий Дмитриевич, сын Дмитрия Донского, в 1432 году явились в ставку хана. В это время Русь еще платила дань Золотой Орде, и, естественно, ее князья должны были ездить туда за традиционным ярлыком. Они предстали перед ханским судом, оспаривая между собой право на великое княжение – оба считали себя правыми быть хозяином «всея Руси». Хотя Василий, внук Донского, уже сидел на великокняжеском троне, но вот родной сын Дмитрия Юрий считал, что он имеет больше прав на престол, чем его племянник. В целом, это была долгая и неприятная тяжба между ними, и они сочли необходимым, чтобы их спор решил ордынский хан, которому они, хотя уже лишь формально, но все еще подчинялись.

Мнения и там разошлись, к тому же при ханском дворе образовались две группы эмиров, каждая из которых поддерживала того или другого князя. Решение вопроса отложили до следующего года. Собравшись весной 1433 года, решили было спор в пользу Василия II, выделив для Юрия еще один русский город, но тут явился великий князь крымский Ширин Тегиня, сторонник Юрия, и пригрозил Улу-Мухаммеду именем его соперника Кичи-Мухаммеда. Этот эпизод свидетельствует о том, что хан уже не мог самостоятельно решать вопросы, к тому же угроза со стороны Кичи-Мухаммеда была действительно серьезной, тем более его защищали крупные и влиятельные силы Крыма.

О том, что у Улу-Мухаммеда, имевшего успехи в правлении Золотой Ордой, появился на востоке серьезный противник в лице Кичи-Мухаммеда, сообщает Иосифат Барбаро: «В степях Татарии в 1438 году правил хан по имени Улумахмет хан, что значит великий Магомет император. Правил он много лет». Далее Барбаро пишет, что когда хан со своим народом находился в степях ближе к России, т. е. в западной части Золотой Орды, у него возникли разногласия с его же военачальником Наурузом, сыном Идегея. После этого Науруз со своим войском ушел на Волгу и примкнул к Кичи-Мухаммеду «из рода татарских императоров. Оба они объединили как свои замыслы, так и военные силы и решили вместе идти против того Улумах-мета». Ухудшение положения Улу-Мухаммеда зафиксировано и в русских источниках. Московский летописный свод, например, отмечает, что в это время на него пошел войной «Кичи Ахмет царь» (русские летописи нередко писали одно и то же мусульманское имя по-разному, например, Мухамед, Махмуд, Ахмед или Ахмет). Армия Кичи-Мухаммеда прошла возле Астрахани, обогнула черкесские земли, вышла на таманскую степь и далее направилась к северу по Дону. Узнав о приближении Кичи-Мухаммеда, многие татары стали переходить на его сторону; изменили Улу-Мухаммеду и другие его военачальники. Иосифат Барбаро сообщает, что хан, поняв бессмысленность сопротивления своему сопернику, «покинул орду и бежал вместе со своими сыновьями и другими своими людьми. А Кезимахумет (Кичи-Мухаммед) объявил себя ханом всего того народа».

Улу-Мухаммед ушел в Среднее Поволжье, ближе к границам Руси, и о его дальнейшей судьбе мы расскажем ниже, в разделе, посвященном истории Казанского ханства. Кичи-Мухаммед же, утвердившись на западной половине Улуса Джучи, повел новую борьбу, на этот раз с упомянутым выше Сеид-Ахмедом. Впрочем, это уже имеет отношение к новообразованному Крымскому ханству и особенно к Большой Орде, ставшей непосредственной правопреемницей Золотой Орды на ее южных землях. Большие изменения произошли и на востоке: еще раньше выделилась Ногайская Орда, позже Сибирское и Астраханское ханства.

С историей каждого из этих государств мы также ознакомимся ниже в соответствующих параграфах, а теперь обратимся к последним строкам эпоса «Идегей», которые с болью отражают завершающий, трагический этап падения Золотой Орды:

Смута настала в Идиль-стране.

Гибли в междоусобной войне

Множество отцов и детей,

Как предсказал муж Идегей,

Темный день на землю пришел.

Сотворенный Чингизом престол

Стал престолом, где кровь лилась.

Ханский дворец исчез из глаз.

Край разоренный стал пустым. [1]

Отошли друг от друга тогда

Аждаркан[2], Казань и Крым.

Золотая распалась Орда.

Падение Золотой Орды, когда-то могущественной и единой при Бату, Берке, Менгу-Тимур, Узбек и Джанибек ханах, произошло в результате целого ряда очень серьезных объективных и субъективных причин. Не все эти причины до конца ясны, не все они достаточно хорошо отражены в исторических источниках. Но среди этих причин, приведших к окончательному распаду некогда мощного и цветущего Золотоордынского государства, бесспорны: два крупнейших стихийных бедствия, унесших с собой огромное число населения; страшные завоевания Тамерлана с уничтожением массы производительных сил, разрушением крупнейших городов и других богатейших очагов культуры, в результате чего погибло и было увезено в плен более одного миллиона человек; усиление Руси с ее частыми вмешательствами в дела Золотой Орды (Куликовская битва и другие политические акты); и, наконец, ничем не оправданная смута, ненужная борьба за власть и совершенно нелепая феодальная междоусобица.