РАЗДЕЛ VI. КАЗАНСКОЕ ХАНСТВО

§ 38. ОБРАЗОВАНИЕ КАЗАНСКОГО ХАНСТВА

Вопрос о том, когда и кем основано Казанское ханство, долгие годы вызывал споры среди ученых. Русские историки еще прошлых столетий, среди них такие известные, как А.Лызлов, П.И.Рынков, Н.М.Карамзин, писали, что Казанское ханство было образовано в 1437 году изгнанным из Золотой Орды ее ханом Улу-Мухаммедом. При этом они основывались на сообщениях «Казанской истории» – сочинения XVI столетия, написанного одним русским священником, жившим 20 лет в плену в Казани и освобожденным в 1552 году после завоевания города войсками Ивана Грозного. Так вот, этот автор, который при освещении ранней истории Казани пользовался лишь устными, не очень достоверными сведениями, писал следующее: Улу-Мухаммед, выгнанный из Орды своим братом Кичи-Му-хаммедом в 1437 году, направился в Казань, но застал ее пустой после взятия ее русскими войсками еще в 1392 году и построил город на новом месте и тем самым положил начало образованию новой Орды – Казанской.

Даже в таком небольшом сообщении явно несколько досадных ошибок: Кичи-Мухаммед никогда не был братом Улу-Мухаммеда, они являлись выходцами из двух ветвей династии джучидрв. Улу-Мухаммед никак не мог направиться в Казань в 1437 году, ибо он еще в 1438 году являлся ханом Золотой Орды, что мы видели выше из сообщений Иосифата Барбаро, посетившего татарские земли именно в те времена; по сообщениям летописей, Казань не прекратила своего существования после событий 1390-х годов (тогда русские войска взяли Булгар, Жукотин, Керменчук и Казань и, получив там большой трофей и множество пленников, вернулись обратно домой). Археологические исследования также свидетельствуют о том, что Казань после названных событий продолжала существовать на прежнем месте. К сожалению, ошибки автора «Казанской истории» повторяли, помимо перечисленных выше историков, и другие ученые. Эта точка зрения в какой-то мере существует и в настоящее время.

Однако еще в середине прошлого столетия крупнейший исследователь-востоковед, академик В.В.Вельяминов-Зернов, тщательно проанализировав всю имевшуюся совокупность исторических источников, в которых сообщалось об исторических событиях 30 – 40-х годов XV века, пришел к другому выводу. Он доказал, что Улу-Мухаммед после ухода со своим войском из центра Золотой Орды на север остановился и жил не в Казани, а в старой части Нижнего Новгорода; Казанское же ханство было основано его старшим сыном Махмутеком в 1445 году.

Впрочем, все по порядку. Последний золотоордынский хан Улу-Мухаммед со своей семьей и оставшейся армией в 1438 году пришел к Белеву, небольшому русскому городку на Оке – эти земли были в составе Золотой Орды. Здесь он думал перезимовать, но великий князь московский Василий II захотел выжить хана оттуда и послал против него многочисленное войско, которое однако было разбито татарами. Через год Улу-Мухаммед появился под стенами Москвы и, простояв там 10 дней, отступил. Зимой 1445 года он ходил на Муром, но взять его не смог и ушел. Весной того же года хан отправил против великого князя свою армию под руководством двух сыновей – Махмутека и Якуба. Василий II пошел к ним навстречу снова с большим войском, но попал в плен в сражении под Суздалем, и царевичи отвезли его к своему отцу в Нижний.

Следует сказать, что еще после Белевской битвы Улу-Мухаммед пришел в Нижний Новгород и там обосновался. Об этом ясно свидетельствуют русские летописи: «Из Белева поиде царь к Новугороду к Нижнему и засяде Новгород Нижней Старой»; «из Новагорода из Нижнего из Старого поиде к Мурому»; «взвратися бегом к Нижнему Старому, в нем же живяше». Как видно из этих сообщений, Улу-Мухаммед жил не в самом Нижнем Новгороде, а в старом городе. Есть мнение о том, что до основания русского города в 1221 году раньше там существовал булгарский городок. Вполне вероятно, бывший золотоордынский хан в качестве временной резиденции использовал это бывшее мусульманское поселение.

В конце августа 1445 года Улу-Мухаммед со своими сыновьями двинулся из Нижнего Новгорода к Курмышу – небольшому городку в современной западной Чувашии («курмыш» в переводе с татарского означает укрепление). Там Василий II получил от хана и его старшего сына Махмутека свободу. Так сообщается в источниках. Однако в этом политическом акте могли сыграть свою роль и другие царевичи, ибо Василий Темный потом оценил их участие в его освобождении из плена и отблагодарил их.

Имя Улу-Мухаммеда после октября того же года больше не упоминается в источниках. Его внезапное исчезновение в какой-то степени находит отражение в сообщении «Казанской истории» о том, что Махмутек убил своего отца и младшего брата Якуба (вернее будет сказать, Юсуфа). Был ли хан убит или он умер своей смертью, – остается загадкой, ибо сообщений об этом в других источниках нет. Но ясно одно, что он сошел с исторической арены, уступив свое место старшему сыну.

Имеется серия исторических источников, коротко и ясно свидетельствующих о том, что Махмутек в действительности убил казанского князя, овладел городом и стал первым ханом (по русским летописям «царем») в Казани. Предоставим слово самим источникам. Воскресенская летопись: «Toe же осени (1445 года. – Р.Ф.) царь Мамотяк, Улу-Магметов сын, взял город Казань, вотчича казанского князя Либея убил, а сам сел в Казани царствовати»; Никоновская летопись: «А царь Мамутяк пришед из Курмыша Казань взял, а казанского князя Азыя убил, а сам на Казани воцарился, и оттоле нача царство быти казанское»; Родословная книга (русский источник, куда включена также «Родословная царей татарских»): «У Улу-Махметя сын Мамотяк, то первый царь на Казани». С этими источниками в значительной степени созвучен и Сборник летописей, составленный на татарском языке в городе Касимове в 1602 – 1605 годах: «У Улуг-Мухамед хана же сын Махмутек, пришел в страну казанскую».

Вот таковы источники, которые четко свидетельствуют о том, что первым ханом, начальным правителем Казанского ханства был Махмутек, и никто другой. Бесспорно, и до него в Казани был свой правитель, но он был не ханом, а лишь князем, т. е. главой Казанского княжества с центром вначале в Старой, а позднее в Новой Казани.

После захвата власти Махмутеком, т. е. джучидом, практически новым ордынским ханом, изменился и статус Казанского княжества. Оно перестало быть только княжеством с местным управлением, а стало отдельным государством во главе с ханом. Именно в этот период, т.е. в 30 – 40-х годах XV века, возникли и другие татарские ханства, образованные после окончательного распада Золотой Орды.

Вполне естественно возникновение и следующего вопроса: как же быть с Улу-Мухаммедом, которого целый ряд историков считал первым ханом Казани? Как уже отметили, это недоразумение связано главным образом с ошибками составителя «Казанской истории», которое постепенно стало просто-напросто традицией. Однако перечеркнуть имя Улу-Мухаммеда из истории Казанского ханства конечно же невозможно: именно с его приходом в Среднее Поволжье связаны те исторические события, которые предопределили образование нового татарского государства – Казанского ханства. К тому же он является родоначальником династии казанских ханов, которая оказалась наиболее стабильной, и именно она правила государством в период его могущества.

Наконец, в связи с описанными выше событиями необходимо обратить внимание учащихся на один существенный и принципиальный вопрос. В той же «Казанской истории» сообщается, что вместе с Улу-Мухаммедом пришли тогда 3000 воинов. Это – явно приуменьшенное число. Армия золотоордынского хана даже в период распада государства, когда от него ушли многие военачальники и часть войска, никак не могла составлять такое мизерное количество. Да и происходившие затем известные нам события говорят о том, что Улу-Мухаммед располагал еще немалыми силами. Его армия разгромила 40-тысячное войско Василия II, а с отрядом в 3000 воинов сделать это было просто невозможно; также невозможно было осаждать с этим войском Москву в течение 10 дней всего год спустя, а в 1445 году еще раз разгромить московское войско и взять в плен самого великого князя. Учитывая все это, есть основание говорить о том, что армия Улу-Мухаммеда состояла из несравнимо большего числа воинов, чем указано в «Казанской истории». Если он победил русскую армию в 40 000 воинов, то можно предположить, что ханское войско было едва ли меньше. Таким образом, общую численность татарского населения улу-мухаммедовской орды можно было бы назвать в пределах не менее 200 тысяч. Чтобы вычислить состав населения какого-нибудь государства или города, если известно количество их воинов, умножают это число на пять, ибо семья каждого воина (старики, женщины, дети и др.) состояла в среднем из пяти человек. Так принято в историко-этнографической науке.

Следовательно, вместе с Улу-Мухаммедом в Среднее Поволжье пришло солидное количество татарского населения, сыгравшее большую роль в окончательном формировании народности казанских татар.

§ 39. ТЕРРИТОРИЯ И НАСЕЛЕНИЕ. ПЕРВЫЙ ПЕРИОД СУЩЕСТВОВАНИЯ ХАНСТВА

Казанское ханство занимало довольно большую территорию северной зоны бывшей Золотой Орды. На востоке его пределы доходили до Уральских гор и граничили с Сибирским ханством. На юго-востоке и юге простирались обширные степи, занятые Ногайской Ордой. Здесь каких-то определенных границ не было, ибо степь время от времени занималась той или иной стороной, а то и вовсе пустовала. Но какую-то условную черту можно было бы провести в районе реки Самары. Самые южные пределы ханства по обширным берегам Волги простирались вниз по реке почти до пределов Сары-Тау (Саратов). Наиболее четкой являлась западная граница – это река Сура, за которой располагались уже земли, находившиеся в подчинении Русскому государству. На севере владения Казанского ханства простирались на уровне средних течений Вятки и Камы и почти граничили с таежной зоной.

Кратко описанная выше территория Казанского ханства являлась его общей территорией, территорией государства, занятой, кроме татар, и другими народами, которые были в подчинении Казани. О вхождении в состав Казанского ханства ряда тюркоязычных и финно-угорских народов сообщается в источниках. Так, например, в русских летописях при описании похода московского войска на Казань в 1469 году приводится такой эпизод: пленный, сбежавший из Казани, пришел в лагерь русского войска, стоявшего на Волге, и сообщил о том, что «дополна собрался на них царь казанской Обреим (Ибрагим) со всею землею своею, с Камскою и с Сыплинскою и с Костятцкою и з Беловоложскою и Вотяцкою и з Бакшырскою». Камская и Беловоложская – это земли выше по Каме и по Белой (Агидель); Сыплинскую землю исследователи отождествляют с нынешней ципьинской на севере Татарстана в бассейне реки Шошмы; под Костятцкою надо подразумевать земли на северо-востоке, занятые иштяками – тюркизированными уграми; вотяками раньше называли удмуртов, следовательно, Вотяцкая земля – это удмуртская. Башкирскую землю летописец несколько искаженно назвал «Бакшырскою». А вот более четко и конкретно, совершенно понятным современному читателю без особых комментариев определил этнической состав Казанского ханства Андрей Курбский – участник взятия Казани в 1552 году, один из воевод в армии Грозного: «бо кроме татарского языка, в том царстве 5 различных языков: мордовский, чувашский, черемисский, воитецкий, або арский (удмуртский), пятый башкирский». Не трудно понять, что здесь названы народы, говорившие на этих языках.

Перечисленные выше народы, таким образом, находились в составе Казанского ханства. Все они, живя в этом государстве, платили ему дань. Впрочем, такая обязанность ложилась и на основное, коренное население ханства – казанских татар (о дани и других формах налогов мы еще поговорим отдельно).

Татары занимали основные, центральные земли ханства – это главным образом Заказанье, т. е. довольно обширная область к северу от Камы между Волгой и Вяткой. Значительная часть татарского населения проживала также на Горной стороне – в правобережье Волги и в бассейне Свияги, в ее среднем и нижнем течениях. Менее заселенными являлись тогда земли восточнее Вятки на Елабужской стороне и, конечно, степное Закамье – там татарские поселения располагались чересполосно лишь по берегам Камы, Черемшана и некоторых небольших рек северо-западной части закамской низменности.

Территория проживания основного населения Казанского ханства определяется картографированием татарских селений XV – XVI веков. Сведения о них собраны казанским историком Е. И. Чернышевым на основе данных писцовых книг середины XVI и начала XVII веков. По этим данным известно 700 селений, основная часть которых соответствует расположению современных татарских деревень с теми же историческими названиями, которые зафиксированы более четырех веков тому назад. Так вот, преобладающее число этих памятников, а именно 500 пунктов, приходится на долю Заказанья, 150 – Горной стороны, остальные имеют отношение к районам восточнее Вятки и северного Закамья. Сведения о селениях писцовых книг дополняются найденными археологическими памятниками: селищами, городищами, местами различных находок, могильниками, но больше всего эпиграфическими объектами, т.е. кладбищами с намогильными камнями.

Земля Казанского ханства, занимая чрезвычайно удобное и выгодное место в соединении двух крупнейших рек Восточной Европы, Волги и Камы, отличалась исключительным природным богатством и удивительной красотой. Лесостепная средневолжская равнина в чередовании с плоскогорьем, а местами и вовсе высокогорными плато, высокоурожайные поля и богатые дичью леса, утопающие в зелени деревни в долинах рек – все это было весьма привлекательно, и не зря посещавшие эту землю чужестранцы восхищались ее красотой и богатством.

Названный выше автор «Казанской истории» хотя и допустил ошибки при освещении древней истории Казани ввиду отсутствия у него надлежащих источников, но оставил довольно ценные сведения о том периоде Казани, современником которого он сам был. То, что он видел своими глазами и описал потом в книге, несомненно, представляет интерес. Вот как он охарактеризовал казанскую землю: «Место пренарочито и красно велми (прекрасно и весьма прилично), и скотопажитно, и пчелисто, и всяцеми земными семяны родимо, и овощми преизо-бильно, и зверисто, и рыбно, и всякого угодья много, яко (какого) не мощно обрести другого такова места по всей Руской нашей земли нигдеже таковому подобно месту красотою и крепостию и угодием человечским, не вем (неизвестно) же, аще (если) есть будет в чюжих землях». И не зря идеолог русского дворянства XVI века Иван Пересветов в своих «челобитных», т.е. просьбах, Ивану Грозному назвал Казанское ханство «подрайскою землею угодьем великим», призывая скорее завоевать его.

Говоря об основном, татарском населении Казанского ханства, которое занимало описанные выше центральные земли этого государства, следует обратить особое внимание на следующее. В первый период существования ханства, т.е. во второй половине XV века, в качестве названия его народа наряду с этнонимом «татары» («этноним» – слово греческое и означает самоназвание того или иного народа), параллельно применялись слова «булгары» и «бесермены». Бесспорно, волжские булгары оставили большой след в этнокультурном формировании казанских татар, хотя данное слово применялось уже в это время чисто традиционно. В русских летописях даже к концу XIV века бывшие булгарские земли названы уже татарскими.

«Бесермены» же – несколько искаженная, летописная форма «бусурман», т.е. русской транскрипции «мусульман», ибо татары являлись мусульманами. Было и третье название – «казанцы», которое применял автор известной нам «Казанской истории» в отношении татар; хотя он и называл их татарами, но больше употреблял название по городу Казани. В этом нет ничего удивительного, ибо в античности и средневековье население какого-нибудь государства нередко именовали по названию столицы этого государства (например, римляне, московиты). Именно московитами называли русских западноевропейские путешественники XVI – XVII веков.

Несмотря на чередование перечисленных терминов, основным названием, этнонимом татарского населения Казанского, да и других соседних ханств, было «татары». Слово «татары» в качестве названия населения этих государств четко зафиксировано в русских исторических источниках (летописи, хроники, писцовые, разрядные и межевые книги, другие документы); в записках западноевропейских путешественников и дипломатов (Иосифат Барбаро и Амброджо Контарини, XV век, Сигизмунд Герберштейн, XVI век, Адам Олеарий, XVII век); в сохранившихся шертных грамотах, т. е. присяжных грамотах некоторых татарских ханов, например, казанского, Абдул-Латифа, и крымского, Менгли-Гирея; в отдельных произведениях устного народного творчества.

Справедливости ради надо отметить, что в имеющихся татарских исторических повествованиях и других сочинениях старотатарской письменности часто применяется слово «мусульмане», когда говорится о татарах периода Казанского ханства и даже последующих времен. Несомненно, это не этноним, а своего рода религиозный термин, употребленный в противовес «кяфирам» («неверным»), т. е. иноверцам, в данном случае, православным христианам. Поэтому вполне логична и понятна замена «татарина» «мусульманином» в той национальной литературе, которая создавалась в период насильственного крещения татар, и она звучит как законный протест против христианизации в защиту мусульманства – исламской религии и культуры. Следовательно, слово «мусульмане» в татарских произведениях XV – XVIII веков является не этническим названием, а применено как уважение к мусульманству, исламской религии – образу жизни, образу мышления татар в течение нескольких столетий.

В Казанском ханстве, главным образом в его столице Казани, проживали представители и некоторых других народов, например, армяне и иные кавказцы в так называемой Армянской слободе, в районе известной Суконной слободы. Особенно много было русских: купцы, различные служащие при дворах московских послов и наместников, вооруженные отряды для их охраны. Их стало больше во времена русского протектората в различные годы первой половины XVI столетия.

Таким образом, несмотря на то, что Казанское ханство было многонациональным государством, его основное население составляли татары.

§ 40. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ. ХОЗЯЙСТВО, РЕМЕСЛО И ТОРГОВЛЯ

Основным видом хозяйственной деятельностинаселения Казанского ханства являлось земледелие. Применялась паровая система, сеяли рожь, овёс, ячмень, пшеницу, полбу, просо, гречиху, горох, чечевицу. Сельскохозяйственная техника была связана с предшествующей, известной еще с булгарских времен. В черноземных районах севернрго Закамья, в бассеине Свияги и в южной полосе Заказанья применялся удобный для глубокой вспашки плуг-сабан с характерным лемехом, резаком и полицами и с двухлошадной упряжкой. В более северных районах, на подзолистых почвах пользовались сохой с двумя железными сошниками и однолошадной упряжкой. И лемеха и сошники обнаружены при раскопках Урматского и некоторых других поселений в бассейнах Казайки и Меши, Чаллынского городища в правобережье Камы.

Большое значение в хозяйственной жизни играло скотоводство. Долины Волги, Камы и их притоков, широкая низменность под Казанью были богаты обширными заливными лугами с сочной травой, где паслись большие стада животных – лошади, коровы, мелкий рогатый скот. Особое значение придавалось коневодству; преобладающая часть первоклассных коней шла на пополнение ханского войска.

Кроме быстроногих коней разводили и другие породы лошадей – седельных, поводных, обозных, возивших тяжелые обозы, а также ездовых, которых успешно использовали для регулярной ямской (почтовой) службы. Конина считалась у татар любимым и весьма полезным для здоровья продуктом питания. Скотоводы поставляли, помимо конины, мясо и других животных – баранину, телятину и говядину: свежее и мороженое, вяленое и копченое.

Обширные, часто не обжитые лесные пространства, предоставляли большие возможности для развития разных промыслов, среди которых огромное значение имела заготовка пушнины. Помимо «кун (куниц) дорогих и белок», о чем писал А.Курбский, охотились на бобров. В источниках говорится о бобровых гонах – местах, где водились бобры и устраивали свои норы в лесных речках; на них выдавалось специальное разрешение. Помимо ценнейшего меха, бобр давал еще так называемую бобровую струю.

В лесах имелись специальные бортные ухожья – естественные пасеки с бортными деревьями, которые имели дупла для пчелиного роя. Там и доставали мед, который использовали как в натуральном, так и в переработанном виде и даже экспортировали в другие страны. Немалое значение придавалось и рыболовству. В Волге и Каме ловились ценные сорта рыб среди них и осетровые. С.Герберштейн писал об «отличнейших рыбах, к числу которых относится белуга, и которые ловятся на Волге по сю и по ту сторону Казани». При раскопках Казанского кремля, Иски-Казани и упомянутого уже Чаллынского городища часто попадаются кости осетровых рыб и большие рыболовные крючки.

Развитое земледелие и природные богатства края давали большие возможности для развития различных ремесел, снабжая их сырьем. Земледелие предоставляло прядильные растения (коноплю, лен), а скотоводство и охота - шерсть и меха. Хозяйство тогда было натуральным, и почти все сельское население занималось прядением, ткачеством и кожевенным ремеслом. Выделывались все основные сорта хорошей кожи: юфть, цветной сафьян, плотная и толстая подошвенная кожа. В широком употреблении была и сыромятная кожа – прочный и незаменимый материал в шорном производстве для изготовления конской упряжи и воинского снаряжения. Из шкур домашних животных вырабатывалась овчина, а лесной промысел давал дорогой мех, который являлся также ценным товаром экспорта.

Обширные леса являлись источником богатейшего материала – дерева для строительства домов, оборонительных укреплений городов (башни, ворота, частоколы), мечетей, мельниц мостов, других сооружений; дерево являлось также незаменимым материалом в судостроении. В источниках нередко говорится о различных судах: стругах, паузках, насадах. Первые были легкими судами, служившими для перевозки людей и помощи грузовым судам при их переходе через мелководные места. Среди них струги, например, названы «борзоходными» т.е. быстроходными; имеются также сведения о «струге царском» насады же являлись тяжелыми судами водоизмещением порой до нескольких сот тонн и служили для перевозок больших грузов – обычно они плавали по Волге между Казанью и Астраханью, составляя большие караваны.

Помимо плотничного и столярного дела широкое распространение получило строительство каменных сооружений - ханских дворцов и палат, «мурованных», т.е. кирпично-каменных мечетей, «златоверхих теремов». Сведения о них имеются в русских летописях, в записках очевидцев, писцовых книгах в татарских исторических повествованиях. Более конкретно об архитектуре, в том числе и монументальной, мы еще поговорим отдельно, когда речь пойдет о культуре Казанского ханства существование ремесленников-каменщиков доказывается не только сообщениями современников о каменных зданиях в Казани, но и наличием сохранившихся там нескольких культовых сооружений XVI века, а также выявленными при раскопках основаниями мечетей, мавзолеев, жилищ. В строительном деле применяли блочный камень, кирпич, цемент, орнаментированный гипс.

Весьма широкое развитие получила в Казанском ханстве, как в городе, так и на селе, резьба по камню, выражавшаяся, кроме строительства и архитектуры, в изготовлении больших намогильных камней. Еще более массовым, повсеместным было гончарное производство: производство простой и художественной керамики, которая по форме и орнаментации напоминает глиняную посуду XIII – XIV веков, распространенную на территории бывшей Волжской Булгарии, но больше – на нижней Волге, в собственно золотоордынских городах. Естественно, керамика периода Казанского ханства имеет и некоторые свои особенности.

Особо выделялось кузнечное и оружейное дело, ибо вообще нельзя себе представить существование целого государства без вооружения, без орудий труда как сельскохозяйственных, так и промышленных, без производства соответствующих инструментов для изготовления этих орудий, вообще без металлообработки как черной, так и цветной. Мы снова должны упомянуть археологические находки: самые разнообразные орудия труда и оружие, многочисленные бытовые предметы, кузнечные инструменты, среди которых молотки, зубила, пробойники, кузнечные клещи и т.д. При раскопках нередко встречаются тигли, т.е. сосуды, сделанные из огнеупорного материала для плавки железа и других металлов, не говоря уже о массе железных криц и шлаков.

Из драгоценных и полудрагоценных металлов делали различные украшения. Ремесленными центрами по изготовлению ювелирных изделий являлись не только города, но и отдельные села в Заказанье, которые еще долго продолжали эту традицию даже после покорения Казани. Несомненно, помимо домашнего производства, основанного на натуральной форме хозяйствования, были настоящие ремесленники, даже ремесленные объединения в городах, изделия которых, особенно ювелирные, кожевенные, среди последних знаменитые казанские ичиги, занимали достойное место на внешнем рынке.

Казанское ханство имело крупную международную транзитную торговлю с целым рядом стран Западной и Восточной Евразии. Еще в самый начальный период существования этого государства его столица Казань установила тесные торгово-экономические отношения с несколькими известными тогда центрами мирового рынка. Иосифат Барбаро писал (напоминаем: это 40 – 50-е годы XV века): «Это – торговый город; оттуда вывозят громадное количество мехов, которые идут в Москву, в Польшу, в Персию и во Фландрию».

Фландрия – графство на основных землях современных Нидерландов (Голландия), Бельгии и на севере Франции; одно из самых экономически развитых средневековых государств, прославившееся крупной международной торговлей и мореплаванием.

Барбаро пишет, что эти меха Казань получает от северных народов, которые были в подчинении татар, а также из областей «Дзагатаев» (буртасы?) и из Мордовии. В целом здесь налицо давняя традиция очень выгодной транзитной торговли, известными центрами которой в Поволжье в разное время были Итиль, Булгар, Сарай. В Казани соединялись важнейшие торговые пути, здесь на Волге, на Гостином дворе, каждый год в середине лета проходила крупнейшая международная ярмарка («гостиный» означает здесь торговый).

С целью лишить татар важных торговых позиций, в 1523 году Василий III запретил русским купцам ездить на эту казанскую ярмарку и основал близ Нижнего Новгорода новую, получившую впоследствии название Макарьевской. Однако, как сообщает С.Герберштейн, от такого перенесения Московия сама ощутила большие невыгоды. «Ибо, – пишет он, – следствием этого явились дороговизна и недостаток в весьма многих товарах, которые привозились по Волге с Каспийского моря, из торжища Астраханского, а также из Персии и Армении».

Итак, география международного товарообмена Казанского ханства была достаточно обширной – от Фландрии на западе до Персии на востоке. В промежутке между ними и Русь, и народы Севера, и непосредственные соседи Казани, и другие татарские ханства и княжества. Ассортимент товаров в этом обмене также был богат: с востока и юга поступали шелковые ткани, дамасская сталь, книги, виноград, изюм, вино, восточные пряности, другие заморские товары; из Руси и из западных стран – сукно, бумага, некоторые виды оружия, отдельные бытовые предметы, среди них иглы и зеркала; последние, может быть, уже стеклянные – итальянские. От финно-угорских народов Севера, а также из Сибирского ханства шли дорогие меха: собольи, чернобурых лисиц, горностаевы, песцовые (отдельные сорта мехов, в том, числе бобровые и куньи, как уже говорили выше, казанские - татары выделывали у себя). Часть хороших коней и некоторые виды мелкого рогатого скота поступали из Ногайской Орды и от башкир; из Астрахани получали соль, дорогую рыбу и икру, арбузы.

Собственно татарскими товарами являлись: мед, хлеб, казанская рыба, ювелирные, кузнечные, и гончарные изделия, дорогая кожа (юфть, сафьян) и кожевенные изделия, среди них изящные женские сапожки; вывозили также строительный лес и другое сырье. Помимо международной существовала, естественно, и внутренняя торговля. В Казани, других городах, в центрах даруг и крупных селах в течение всего года по пятницам шла бойкая торговля самыми разнообразными товарами – это скот, мясо, зерно, мед, воск, масло, сырая и дубленая кожа и все то, что нужно в хозяйстве земледельца, скотовода и ремесленника: сани и телеги, плуги и сохи, хомуты и дуги, лопаты и вилы, пилы и топоры, серпы и косы, котлы и ведра... Вот в отдельной лавке выставлены украшения: браслеты, перстни, серьги, накосницы, ожерелья; а там – расшитые бархатные тюбетейки и колпаки, узорные ичиги, мягкие чувяки, знаменитые казанские полотенца. Чуть подальше – лавки бондарей, гончаров, жестянщиков...

И во внешней, и во внутренней торговле большую роль играли деньги. В Казанском ханстве не чеканились собственные монеты (причины этого пока не выяснены), в обороте там ходили бывшие золотоордынские диргемы 20 – 30-х годов XV века.

§ 41. ГОСУДАРСТВЕННОЕ ПРАВЛЕНИЕ И ОБЩЕСТВЕННЫЙ СТРОЙ

Казанское ханство являлось средневековым феодальным государством восточного типа. Во главе государства стоял хан из бывшей династии Джучи. Как и в былые золотоордынские времена, ни один человек, не будучи джучидом, не имел права на трон как в Казанском, так и в любом другом татарском ханстве. Известно, что ханы, как и императоры, короли, цари, шахи, получали трон по наследству. Бесспорно, бывали случаи назначения, даже избрания монарха, когда династия прекращала существование по причине отсутствия наследника по всем ветвям этой династии или когда умирал государь, не объявив своего преемника. Нередко бывали случаи, когда короля, царя, хана смещали или даже убивали в результате государственного переворота, дворцовых интриг, борьбы различных партий за власть и т.д. А то и просто их убирали путем вмешательства иностранного государства во внутренние дела этой страны, когда она была в зависимости от того государства. Такое нередко случалось и с казанскими ханами в периоды политического протектората Москвы над Казанью в конце XV и в различные годы первой половины XVI века. С такими случаями мы ознакомимся отдельно, когда обратимся к политической истории Казанского ханства.

При казанском, как и при любом другом татарском хане, существовал диван, т.е. государственный совет из известных карача-биев золотоордынских родов Ширин, Барын, Аргын, Кипчак, из представителей феодальной знати и крупных военачальников, а также высшего духовенства. Среди карачи выделялся улу (большой) карача – так названы в русских летописях Булат Ширин, «карача казанский большой» и его сын Нурали Ширин. Феодальную элиту представляли улусные эмиры и беки; они же являлись руководителями воинских соединений в военное время. От них в значительной степени зависело проведение государственной политики как внутри страны, так и за рубежом. Среди высшего духовенства особое место занимал сеид – глава всех мусульман Казани и казанской земли. Если учесть, что в Казанском ханстве ислам являлся государственной религией, то роль сеида в политической и идеологической жизни татар была огромной. И не зря в источниках он назван вторым после хана лицом: даже хан, увидев приближение сеида, сходил с коня и стоя протягивал ему руку, когда тот оставался сидеть на коне. Казанские сеиды считались потомками пророка Мухаммеда от дочери его Фатимы и первого халифа Али.

Ханская администрация состояла из довольно большого числа членов аппарата управления и служителей. Существовали различные чины при дворе ханов, среди которых главенствовали хранители: финансов, печати, ключей, ханского двора, арсенала. Имелись высокие должности организатора ханской охоты, аталыка – воспитателя ханских детей. В канцелярии управления ханством был целый ряд чиновников, среди которых источники особо отмечают тех, которые выполняли ответственную работу в сфере внешних сношений.

Помимо руководителей и служителей центрального аппарата, существовал целый ряд других должностей, которые отвечали за ту или иную область политического и экономического управления ханством. Это – хакимы и кадии, т.е. судьи, решающие дела на основе мусульманского законодательства; судовые, полицейские, таможенные чиновники, чиновники на заставах, посланники, различные уполномоченные. Эти должности названы в ярлыке хана Сахиб-Гирея 1523 года – многие из них почти идентичны с теми, которые нам уже известны по ярлыкам золотоордынских ханов Тимур-Кутлука и Тохтамыша.

В ярлыке хана Сахиб-Гирея названы 13 видов повинностей, среди которых ясак, калан, салыг идут еще с периода Золотой Орды, а общемусульманский налог харадж известен в Поволжье даже со времен Волжской Булгарии. Некоторые формы податей и пошлин исчезли, но появились новые: деревенский и поземельный налоги, продовольствие и фураж для приезжих чиновников, налог с количества домов.

В административном отношении ханство делилось на даруги (русская форма «дорога») – малые улусы-области, которые можно было бы сравнить с позднейшими уездами. Известны Алатская, Арская, Гаречская («Галицкая» в летописях), Зюрейская, Ногайская даруги, центрами которых являлись города Алат, Арск, Челны (Тябердино-Челны) и другие.

Выше было отмечено, что Казанское ханство являлось типичным феодальным государством. Это выражалось в первую очередь в наличии там тех атрибутов, которые присущи в целом средневековому феодализму, прежде всего в типах землевладения. Таких типов было три. Первый – землевладение отдельных лиц, т. е. крупных феодалов, которые назывались эмирами или беками («бий»). Второй тип землевладения в Казанском ханстве – это землевладение высшего духовенства. Наконец, третий тип – государственное землевладение: во владении самого государства находились большие, неприкосновенные земельные и лесные угодья, доход с которых шел непосредственно в государственную казну.

Крупные феодалы являлись представителями высшей родословной знати, владельцами наследственных земель. Как и в золотоордынское время, в случае войны они становились военачальниками своего улусного войска, т. е. войска отдельной даруги, и по приказу хана должны были явиться с этим войском в полном вооружении. Чуть ниже рангом, но наиболее многочисленной, основной группой феодалов, были мурзы («мурза» дословно означает сын эмира или бека). Надо полагать, что наиболее влиятельные из них также имели право на наследственное владение землей.

Подобной формой землевладения в Казанском ханстве являлся сойюргал. С этим монгольским словом, означавшим военно-ленное право распоряжения землей, мы впервые встретились в главе по истории Золотой Орды. Здесь необходимо уточнить, что «лен» – это слово немецкое и означало такое земельное владение, которое давалось главой государства его вассалу-феодалу за несение военной и административной службы.

И вот такая форма пожалования, которую получал феодал с правом передачи по наследству за несение военной службы в пользу государства, определяла всю систему землевладения у казанских, да и у других татар. Сойюргальное право на землю зафиксировано в названном уже ярлыке Сахиб-Гирея, и оно трижды повторено в ярлыке другого казанского хана – Ибрагима. Более того, последний начинается обращением: «Ибрагим-хана наше сойюргальное слово», что показывает, насколько было велико значение сойюргала во всей феодальной системе и общественном строе Казанского ханства. Владелец сойюргала не только пользовался им пожизненно и передавал его по наследству, но это пожалование давало феодалу огромные привилегии: с него не взимались какие-либо налоги. Более того, сойюргал предоставлял ему право судебно-административного иммунитета, т.е. гражданской неприкосновенности. Даже ренту, которая раньше поступала в государственную казну, держатель сойюргала собирал уже в свою пользу.

Мы должны иметь в виду, что подобные, невиданные ранее привилегии давались феодалу только тогда, когда он обязывался нести военную или иную важную службу в пользу своего государства. Если он забывал впредь эту свою святую обязанность, то он лишался полученных прав, т. е. у него отнимали сойюргал со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Дорогие ребята! Чтобы не осталось у вас каких-то неясностей, давайте уточним еще один момент. Сойюргальное право является вообще-то тарханным правом в широком смысле этого слова, ибо сойюргал сам образовался из тарханных пожалований. «Тархан», означал в целом землю и имущество феодала в Средней Азии, Закавказье, в Золотой Орде, позднее – в Казанском и других татарских ханствах. Поэтому ярлыки золотоордынских, казанских и крымских ханов в основном называются тарханными, ибо они давали тарханное право, т. е. пожалование государства на полное право пользования землей и имуществом. Иными словами, понятие «тархан» более широкое, чем понятие «сойюргал» – последнее означало конкретное, военно-ленное право тарханства.

Ступенькой ниже мурзы стоял оглан (улан). Если в эпоху Золотой Орды огланом называли ханзадэ-царевича, то в период Казанского ханства его значение несколько сузилось – так стали теперь называть служилых феодалов-военачальников; это типа «детей боярских» в Русском государстве в XV – XVII веках. Мы уже знаем, что в средневековье не было постоянных регулярных армий в современном понятии – они являлись в основном ополченскими, собиравшимися в полном составе в случае больших походов и войн. Однако существовали все же какие-то постоянные части в виде ханских и княжеских дружин или военного гарнизона, вокруг которого собиралось потом все войско страны. Вот в таких частях и служили огланы определенный срок. Отслужив этот срок, огланы возвращались к себе домой и получали заслуженную землю.

Наконец, на низшей ступени феодальной иерархии стояли казаки. Они составляли основное ядро ханского войска в военное время и делились на внутренних и внешних. Казаки занимали промежуточное положение между феодалами-тарханами и основными массами крестьян. Однако они составляли весьма значительную силу, на которую опиралась правящая элита при решении важных государственных дел. Землю казаки также получали за службу в пользу хана, т. е. государства.

Рядовые люди в Казанском ханстве носили обычное название «кешеләр» (люди); по-другому их звали еще «кул» (рука), что означало земледельца, по-видимому, зависимого от тархана. Однако эту зависимость нельзя понимать в классическом смысле – в смысле крепостной зависимости крестьян на Западе и на Руси. Документов, свидетельствующих о крепостном праве в Казанском или другом татарском ханстве, а еще раньше и в Золотой Орде, нет. Примечателен тот факт, что после завоевания Казанского ханства, в результате русской колонизации края и оседания там русских помещиков со своими крепостными, татары, за редким исключением, не стали таковыми – их сделали в основном государственными крестьянами. Это говорит о том, что татарскому миру не был присущ крепостной строй. Здесь, очевидно, существовали иные формы подчинения и зависимости, т.е. не политико-принудительные, а экономические. Исключение составляли военнопленные, которых называли «чура» (происхождение и значение этого слова пока не выяснено).

§ 43. КУЛЬТУРА КАЗАНСКОГО ХАНСТВА

В Казанском ханстве, прежде всего в его столице Казани, широкое развитие получили строительное дело и архитектура, в том числе и монументальная. Это подтверждается сообщениями очевидцев, данными писцовых книг середины XVI века, некоторыми выдающимися архитектурными памятниками, сохранившимися на территории Казанского кремля, а также обнаруженными там при археологических исследованиях фундаментами тогдашних строений и некоторыми архитектурными деталями.

А.Курбский писал про ханский дворец, что он «зело крепок, между палат и мечетей каменных». Известный татарский историк архитектуры, доктор искусствоведения Ф.X.Валеев полагал, что это было двухэтажное здание с аркадой-галереей, т.е. длинным балконом на колоннах, и имело сходство с подобными сооружениями Крыма и Турции того времени. Общеизвестны слова Курбского о «зело высоких» «мурованных», т.е. каменных мечетях с очень высокими минаретами, где, как он сообщает, были погребены их умершие «цари» – ханы. А автор «Казанской истории», описывая внутреннее убранство Муралее-вой мечети, принадлежавшей названному выше знаменитому карача-бию Нурали Ширину, отметил, что «на царьских гробех покровы драгие, усаженные жемчюгом и камением драгим».

Писцовые книги 1563 – 1568 годов зафиксировали на территории кремля несколько мечетей, сохранившихся от разрушений при завоевании Казани, среди них названная выше Муралеева и мечеть у ханского дворца. Последняя, видимо, являлась Соборной – это та восьмиминаретная мечеть, о существовании которой писал крупнейший татарский историк прошлого столетия Ш.Марджани на основании каких-то известных ему национальных источников. Знаменитый казанский историк М.Г.Худяков высказал вполне резонное предположение о том, что эта мечеть послужила прообразом для московского храма Василия Блаженного на Красной площади, сооруженного в 1555 – 1560 годах в честь взятия Казани. Девятый, центральный купол этого храма, возвышаясь над остальными восемью, олицетворял победу креста над полумесяцем – русских над татарами в 1552 году. Сохранились сведения о том, что те восемь куполов, снятые с казанской Соборной мечети, были привезены тогда в Москву на двенадцати подводах.

О существовании мечетей монументальной застройки не только в кремле, но и в самом городе, в его пригородах-слободах, например, в слободе Кураишево, даже в сельском Заказанье, свидетельствуют некоторые данные писцовых книг и отдельные рисунки подобных сооружений чуть более позднего времени. Помимо ханского дворца и мечетей, были, особенно на территории Казанского кремля, и другие сооружения кирпично-каменной кладки. Часто упоминаются в источниках различные «палаты», т. е. дворцы, среди них того же Нурали Ширина («Муралеева палата»).

Выдающимся памятником культового зодчества Казанского ханства, сохранившимся на территории кремля города Казани, является знаменитая башня Сююмбике. Было много споров среди историков, архитекторов, представителей общественных кругов о времени сооружения, культурной принадлежности и о назначении этой овеянной легендами башни, иными словами, когда, кем и для чего она построена. Само собой разумеется, что рамки небольшого раздела школьного учебника не позволяют осветить все эти проблемы во всей своей полноте. Вынуждены обратить внимание учащихся лишь на следующее.

Каких-либо татарских или русских документов, иных материалов, свидетельствующих о сооружении башни Сююмбике в тот или иной период, нет. Татарских нет потому, что архив Казанского ханства, где могли бы быть подобные данные, увезен в Москву и его дальнейшая судьба неизвестна до сих пор. Русские источники молчат о построении этой башни уже в так называемый русский период, т.е. во второй половине XVI – XVIII веков, хотя возникновение ряда крупнейших русских памятников этого времени известно точно. Это – Благовещенский собор, Спасская башня и некоторые другие объекты кремля (вторая половина XVI века), Дрябловский дом (XVII век), Петропавловский собор (XVIII век). Если бы и башня Сююмбике была построена в один из этих периодов, то это стало бы известно так же, как и названные только что памятники. К тому же строительство такого крупного, самого высокого в Казани сооружения, как эта башня, непременно вызвало бы резонанс в общественном мнении того или иного русского периода. Однако никогда русские не считали ее своей, не слагали про нее песни, легенды, другие произведения фольклора, никогда не поклонялись ей, не освящали ее.

Целая плеяда русских историков-ученых прошлого столетия и представители православного культа (К.И.Невоструев, С.М.Шпилевский, М.Н.Пинегин, Н.П.Загоскин, П.Е.Заринский, П.Невзоров и др.), не говоря уж о татарских историках-востоковедах, особо отмечали, что башня Сююмбике является объектом предельно уважительного отношения к ней со стороны татарского, а не другого народа, что именно татары столетиями придавали ей священное значение. Следует подчеркнуть, что она не случайно названа именем той царицы-мусульманки, которая являлась убежденным и активным борцом за свободу и независимость своего государства, которая была и остается героиней татарского народа.

Наконец, по своему архитектурному решению, стилевым особенностям, композиционным приемам и деталям оформления башня Сююмбике является ярко выраженным памятником татарского зодчества. Как справедливо отметил один из известных знатоков русской и национальной архитектуры профессор В.В.Егерев, контрастная ярусность и резкая ступенчатость отличают эту башню (в этом плане она близка к архитектурному стилю известной Черной палаты XIV века на территории Булгарского городища) от памятников русского культового зодчества с их плавным подчинением составных частей.

Чем же являлась эта башня? На этот вопрос, к сожалению, до сих пор точного ответа нет. Одни исследователи считают ее минаретом соединенной с ней мечети Нурали, другие – грандиозным намогильным памятником, сооруженным Сююмбике над прахом своего мужа, казанского хана Сафы-Гирея. Вполне возможно, что она была использована в качестве наблюдательного пункта в трудные для Казани времена – в 1552 году и в последующие периоды. Необходимо также отметить, что в 1991 году по решению правительства Республики Татарстан на башне Сююмбике был восстановлен полумесяц.

На территории Казанского кремля сохранился еще один памятник культового зодчества татар – это здание бывшей, уже не раз упомянутой мечети Нурали (в настоящее время оно используется в качестве столовой). Долгие годы после падения Казани эта старая мечеть служила артиллерийским складом, потом ее превратили в церковь Введения, а в 1854 году отреставрировали под Дворцовую церковь, тогда она была значительно изменена в своей верхней половине. Однако о былых татарских временах свидетельствуют такие яркие элементы национальной архитектуры фасада второго этажа, как система и формы колоннад между окнами со скосами в верхней части.

Данные археологических исследований показывают, что архитектура Казани обогащалась резной орнаментацией, облицовкой стен мозаичными и майоликовыми плитами, а также узорными кирпичами и облицовочными плитами с изящным орнаментом. Материалы раскопок не оставляют сомнений в существовании в средневековой Казани ремесленников-художников, более того, целой школы этих мастеров по изготовлению перечисленных выше видов декорировки дворцов, палат, мечетей, мавзолеев и иных сооружений.

Декор – слово латинское и означает систему украшения какого-нибудь сооружения: его фасада, т.е. передней, лицевой стороны, и интерьера, иными словами, внутреннего пространства здания. Со словом «декор» связано декоративное искусство, разделенное на монументально-декоративное (украшения произведений архитектуры) и декоративно-прикладное (создание художественных предметов для общественного и частного быта) искусства.

Массовым видом ремесла, доведенного до уровня искусства, была резьба по камню. Помимо архитектуры, она нашла весьма широкое применение в художественном оформлении намогильных камней – эпиграфических памятников второй половины XV и особенно первой половины XVI веков. Эти памятники отличаются от эпитафий более раннего времени, т.е. от булгарских, богатством и разнообразием мотивов и узоров, используемых в их резном декоре. Тонкая растительная орнаментация и пышные надписи поражают не только рядового зрителя, но и тонкого знатока средневекового камнерезного искусства.

Самого высокого уровня развития достигло ювелирное искусство, изготовление различных украшений из благородных металлов в сочетании с самоцветами, т.е. драгоценными камнями. Работы татарских золотых и серебряных дел мастеров поражали автора «Казанской истории», который, характеризуя деятельность хана Мухаммед-Амина, отметил, что «подела себе царь венцы драгие, и сосуды и блюда сребряныя и златыя, и царьский наряд драгий устрой». И при описании событий последующих времен он нередко рассказывал о больших драгоценностях у казанских ханов и богатых сановников. Ханская казна обогатилась ценнейшими ювелирными изделиями, о чем свидетельствует опись, проведенная князем Василием Серебряным в августе 1551 года при аресте царицы Сююмбике: «...преписоваше цареву казну всю и до пороха, и запечатав самодержцовою печа-тию, и наполнив до угружения (нагрузив полностью) 12 лодей великих (больших речных судов), златом и сребром, и сосуды среб-ряными и златыми, и украшенными постелями и многоразличными одеянми царъскими и воиньскими оружми всякими, и высла ис Казани преже царицы со инем воеводою в новый град (Свияжск)». Оттуда они были отправлены в Москву.

К сожалению, до сих пор неизвестно, где находятся все эти увезенные тогда из Казани драгоценности в полном своем объеме. Часть из них попала затем в известные музеи Москвы и Санкт-Петербурга: в Государственную Оружейную палату в Московском Кремле, Государственный исторический музей на Красной площади, Музей российской этнографии (бывший Музей этнографии народов СССР в Ленинграде). Среди хранящихся в них ценнейших находок – знаменитая «Казанская шапка», т. е. корона казанских ханов, сделанная из золота в высокой ювелирной технике скани, в сочетании с самоцветами и отороченная соболиным мехом высшего качества; золотые поясные застежки и серебряная амулетница, выполненные также в технике скани в сочетании с зернью. В Государственном музее Республики Татарстан имеются некоторые образцы золотошвейной вышивки и золотые пуговицы; там же – орнаментированный латунный кувшинчик (он слегка испорчен при извлечении его из полуразрушенного старого дома в Казани).

Ювелирное искусство Казанского ханства нашло продолжение и дальнейшее развитие в искусстве казанских татар последующих времен, получив поистине мировую известность. Знаменитые воротниковые застежки и хаситэ, браслеты и серьги, накосницы и ожерелья, бляхи и броши, амулетницы и коранницы из золота и серебра в сочетании с хрусталем, бирюзой, сердоликом и другими драгоценными камнями, в изготовлении которых применяли такие высокохудожественные виды ювелирной техники, как бугорчатая и плоская скань, зернь, инкрустация, глиптика, гравировка, чернение по серебру, являются неповторимыми шедеврами народного искусства, проявлением художественного и поэтического мышления татарского народа.

Достаточно широкую распространенность получила в Казанском ханстве письменность на основе арабской графики, появившаяся в крае еще в начальный период Волжской Булгарии и явившаяся основой грамоты в Золотой Орде. Обучались, как и прежде, в мектебе и медресе; вероятно существование медресе и высшего типа, например, известное медресе Кул Шерифа. Грамотность была необходима в первую очередь представителям администрации и духовенства, но и среди населения она имела достаточное распространение. На арабской графике писались официальные документы внешнеполитического характера, деловые бумаги, ярлыки, а также эпитафии, письма, поэмы.

В Казани и на казанской земле была широко известна восточная поэзия. Зачитывались великолепными творениями Рудаки и Фирдоуси, Омара Хайяма и Маади, Низами и Саади, своих ранних поэтов: Баласагуни и Кул Гали, Кутби и Саифа Сараи, Харазми и Рабгузи... В Казанском ханстве появились и новые поэты, среди них: Мухаммед-Амин (он же хан, конец XV – начало XVI веков), Мухаммедъяр, Эмми-Камал, Гариф-бек, Максуди, Кул Шариф (он же известный казанский сеид, национальный герой татарского народа – первая половина XVI века). В Казани было много других придворных и народных поэтов. Вершиной поэтического наследия Казанского ханства является творчество Мухаммедъяра, который в своих поэмах «Тухваи-мардан» («Дар мужей» – 1539 год) и «Нуры-содур» («Свет сердец» – 1542) проповедует доброту и справедливость, верное служение народу:

Смелей твори добро, придет пора,

И ты узнаешь тоже вкус добра...

Кто справедлив и чей язык правдив,

Тот ни на глаз, ни на руку не крив.

В произведениях Мухаммедъяра воспеваются гуманистические идеалы, обращается большое внимание морально-этическим вопросам. Красив и певуч язык поэта:

Ярмухамед, есть у тебя язык,

Язык твой – соловей, а мир – цветник.

Кроме письменной литературы, последующее развитие получило и устное народное творчество. Легенды и предания о возникновении Старой и Новой Казани своим происхождением, несомненно, связаны с этим периодом. Литературоведы относят к этому же времени такие произведения эпического характера, как «Алпамыш», «Чура-батыр», «Джик-Мэргэн», «Ханэкэ-Солтан байты» и др. В казанский период получил широкое распространение героический эпос «Идегей».

И среди представителей высшего класса, и в народе большой популярностью пользовалась вокальная и инструментальная музыка, основанная на пентатонике (гамма из пяти тонов). Татарские народные песни имеют глубокие корни и, естественно, пелись они и в этот исторический период. Казанский летописец рассказывает, как казанцы в осажденном городе играли и пели свои протяжные песни. Однако раньше он видел, как казанцы «радоватися и веселитися», «прелестные песни поющи», «пля-шущи и играющи в гусли своя, и в прегудница ударяющим». Эти песни и пляски сопровождали народные праздники на Царевом лугу под Казанью, на Арском поле. То же происходило, конечно, и в деревнях. Это были праздники типа известных нам джиинов и сабантуев.

45. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ. ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XV ВЕКА

Политическая обстановка в ханстве в этот период зависела главным образом от его отношений с Русским государством. Более того, проведение всей внешней, а то и внутренней политики Казани нередко определялось желанием московских великих князей и подчинялось большой политике Русского государства.

Следует сказать, что отношения между Москвой и Казанью особенно с конца 60-х годов XV столетия были натянутыми. Часто они решались с помощью военных походов, организованных в основном московскими правителями. Не оставались в долгу и казанцы. Это были сложные отношения, порой весьма драматические, которые в итоге привели к падению Казанского ханства, потере государственности татарского народа.

Первый период существования Казанского ханства, время 20-летнего царствования Махмутека (1445 – 1465), было мирным и созидательным. В источниках нет ни одного сообщения, свидетельствующего о военных столкновениях между Москвой и Казанью. Напротив, их отношения были довольно добрососедскими. С тех лет сохранился один документ – письмо московского митрополита Ионы влиятельному казанскому сановнику Шаптяку, в котором глава русской православной церкви в униженном тоне просил своего «приятеля», как он назвал казанца, оказать содействие перед ханом двум своим доверенным, которых он послал с подарками. Этот документ 1455 года показывает, как высок был тогда престиж Казани перед московским руководством.

Более того, в это время Москва платила Казани «выход», т.е. дань. Факт уплаты русскими дани не только Большой Орде, но и новому государству на севере, т.е. Казанскому ханству, приводил в недоумение многих русских историков. В своей известной работе «Очерки по истории Казанского ханства» (Казань, 1923) М.Г.Худяков назвал этот «выход» той контрибуцией, которую должна была платить Москва за освобождение из плена великого князя Василия II после известного сражения под Суздалем летом 1445 года. Тогда был составлен обоюдный договор. Правда, он не был официально доведен до московской общественности, но в русских летописях нашел определенное отражение. К сожалению, объем этой контрибуции, вернее, выкупа, точно не указан – в одних источниках сказано «сколько может», в других названа сумма от 30 до 100 тысяч рублей.

Согласно этому же договору, вместе с великим князем прибыло тогда в Москву 500 татар, которые были назначены на различные административные должности в столице и в других городах. Некоторые из них были определены даже правителями отдельных городов. Тогда, и позднее татарские царевичи и князья управляли такими русскими городами, как Серпухов, Звенигород, Кашира, Юрьев, Сурожик, а второму сыну Улу-Мухаммеда Касиму в 1452 году был подарен т.н. Мещерский городок на Оке, переименованный в его честь в Касимов.

Однако Москва платила «выход» не только Казани, но и Крыму, Астрахани, даже Касимову, находившемуся фактически на правах удельного княжества России, хотя официально он и назывался ханством («царством»). Более того, плата дани касимовским ханам продолжалась даже после падения Казани. Это пока трудно объяснить, но об этом говорят документы. А в названных выше русских городах, которыми правили выходцы из Казани и Касимова, начали уже возникать мечети. В целом, наметился явный рост татарского влияния на политическую жизнь Русского государства.

Все это вызвало крайнее недовольство в тогдашнем русском обществе. В 1446 году возник антиправительственный заговор во главе с влиятельными боярами Дмитрием Шемяко и Василием Косым. Великого князя обвинили в том, что он привел на Русь татар и отдал им города «на кормление». Василий II был низложен и ослеплен (отчего и прозвище его «Темный»). Однако в его защиту двинулось татарское войско во главе с Касимом и Якубом, и в 1447 году великий князь был восстановлен на троне.

Упомянутый договор 1445 года давал только что образованному Казанскому ханству мир на ближайшее будущее и большие возможности для укрепления экономики и военного могущества. За 20-летний период своего существования к концу правления Махмутека оно превратилось в одно из сильнейших государств тогдашней Центральной Евразии. Расширились география и объем международной торговли, укрепилась политическая власть, окончательно оформилась государственная структура, были заложены прочные основы для дальнейшего развития материальной и духовной культуры.

Махмутек оставил после себя двух сыновей – Халила и Ибрагима. Старший, Халил, правил всего два года. Детей у него не было и после его внезапной смерти на трон сел Ибрагим (1467 – 1479). Это был один из самых могущественных ханов Казани, и период его правления ознаменован дальнейшим развитием экономики и военной мощи государства. Ибрагим-хан был практически последним главой этого государства в смысле развития страны по восходящей линии. В целом, 35-летний период существования Казанского ханства при Махмутеке и Ибрагиме остается в истории татарского народа и его государственности одним из самых ярких периодов. При Ибрагиме началась уже новая политика Русского государства в отношении Казанского ханства, проявившаяся в прямых военных вмешательствах. Но хан всегда давал этому достойный отпор.

Если Василий II был пленником, а потом и данником татар, к тому же, очевидно, человеком довольно мягким, не без определенных демократических взглядов, то полную противоположность ему составлял его сын – великий князь «всея Руси» Иван III (1462 – 1505). 42-летнее правление этого человека – жестокого, властного, но в то же время талантливого политика и крупнейшего государственного деятеля – дало возможность Руси окончательно объединиться вокруг одного центра, т.е. Москвы. Именно в этот период были заложены основы внутреннего устройства нового, уже более мощного Русского государства и его внешней политики, развивавшейся при явном вмешательстве во внутренние дела других стран. Это ярко проявилось в первую очередь в отношениях к Казанскому ханству.

Иван III организовал семь походов на Казань: в 1467, 1469, 1478, 1482, 1484, 1485 и 1487 годах (последний завершился взятием города). С этими походами связан в сущности весь спектр взаимоотношений Русского государства и Казанского ханства в последней четверти XV века.

Для вмешательства в дела Казанского ханства, мощь которого крепла на глазах московского правительства, был найден хороший повод: небольшая оппозиция казанцев против хана Ибрагима, возглавляемая князем Абул-Мумином, тайно пригласила к себе в ханы Касима. Тот обрадовался открывшейся перспективе завладеть престолом более мощного государства, чем его вотчина, но отлично понимал, что с его небольшими силами из «городецких», т.е. касимовских, татар ему не одолеть Ибрагима и обратился за помощью к Ивану III. Это было на руку великому князю, и в сентябре 1467 года был организован поход касимовцев в сопровождении сильного русского войска. Однако казанцы не позволили им даже перейти Волгу, и те повернули назад, испытав на обратном пути много лишений. Зимой того же года Ибрагим сделал ответный ход, послав войско на Галич близ Костромы, но казанцы не смогли взять город и вернулись домой. В свою очередь Иван III направил карательную экспедицию на Волгу, которая, побывав на марийской земле, произвела там разбои и убийства мирных жителей, что зафиксировано в большинстве русских летописей.

Казань решила отомстить за это: в сторону русских пограничных городов были направлены войска в нескольких направлениях, которые провели свою кампанию с переменным успехом – удачно на севере и с потерями на юге. В это время вятские ушкуйники напали на восточные районы ханства, грабя одновременно купеческие суда на Вятке и Каме. Туда было послано другое войско казанцев, которое взяло Хлынов, центр Вятской земли, подчиненной Руси. Там был посажен татарский наместник.

В 1469 году Москва организовала свой, т.е. без касимовцев, поход на Казань и вновь потерпела неудачу. Намерения русских двумя группами войск – от Нижнего Новгорода по Волге и от Устюга северным путем по Молоке, Вятке и Каме с выходом на Волгу – подойти к Казани и окружить ее потерпели провал. Войска не смогли подойти одновременно, и татары разбили их поодиночке. Это произошло в мае и июне. Встретившись на обратном пути в Нижнем и значительно пополнив свои силы, две эти группы в сентябре снова пошли на Казань. Однако дело до битвы не дошло – был заключен мирный договор. Он нужен был не столько для Казани, сколько для Москвы: к тому времени обострились отношения с суверенной Новгородской республикой, а на юге возник весьма нежелательный для Руси литовско-ордынский (большеордынский) союз.

В 1478 году Иван III совершил несколько походов на Новгород и присоединил его к Русскому государству, тем самым развязав себе руки для дальнейших действий против Казани. Татары еще зимой ходили на Хлынов, начавший проявлять свою самостоятельность, и вернулись оттуда с пленниками. Это послужило поводом для начала новой серии наступлений на Казань. Небольшой поход весной того же года окончился для них безрезультатно, хотя и был продлен прежний договор 9-летней давности. К сожалению, источники молчат о его условиях, за исключением того, что еще в 1469 году было получено согласие казанского правительства освободить русских пленников.

В 1479 году умер Ибрагим-хан, оставив пятерых сыновей от двух жен: Ильгама, Худай-Кула и Мелик-Тагира – от первой жены Фатимы, Мухаммед-Амина и Абдул-Латифа – от второй, Нур-Салтан. К этому времени уже сформировались две партии, сыгравшие большую роль в определении внешнеполитического курса Казанского ханства. Одна из них под руководством Фатимы держала курс на Восток – Ногайскую Орду и через нее на Среднюю Азию. Вторая, нур-салтановская, была сторонницей союза с Москвой, притом она делала это в целях сохранения самостоятельности государства, поддерживая мирные отношения с русскими.

Победила восточная партия, и на трон сел Ильгам, к тому же он являлся законным наследником. Нур-Салтан вышла замуж за крымского хана Менгли-Гирея, взяв с собой в Бахчисарай малолетнего сына Абдул-Латифа. Старший же, 10-летний Мухаммед-Амин, был отправлен в Москву и вскоре ему был дан на управление удельный город Кашира.

Ильгам повел политику своей матери, что, естественно, не пришлось по нраву Ивану III. В 1482 году он послал .войско на Казань, кстати, впервые вооруженное пушками, под начальством немецкого инженера греческого происхождения Аристотеля. Правительство Ильгама, узнав о приходе этого войска в Нижний, запросило мира, что было принято Москвой на выгодных ей условиях.

Ильгам не обладал теми качествами политика и государственного деятеля, которые были присущи его отцу. Именно в период его правления начались смуты, и Казанское ханство вошло в полосу своего падения. Конечно, впоследствии были и периоды подъема, определенного возрождения могущества государства. Но оно уже не смогло вернуть себе ту былую мощь, которой характеризовалась эпоха Махмутека и Ибрагима. Вмешательства Москвы в казанские дела стали все более ощутимыми. Так, военные отряды побывали в Казани в 1484 и 1485 годах, поочередно поменяв на престоле Мухаммед-Амина и Ильгама. Наконец, в 1487 году состоялся очередной, большой поход на Казань. После почти двухмесячной осады, 9 июля русское войско вошло в город, а промосковская партия низложила Ильгама и передала его в руки московских воевод.

Хан вместе со своей матерью, двумя женами, братьями и сестрами был увезен в Москву. Самого Ильгама сослали в Вологду, где он впоследствии умер, остальных отправили в Карголом на Белоозеро – древнерусский город на вологодской земле. Судьба их также оказалась печальной. Царица Фатима и один из ее сыновей, Мелик-Тагир, умерли в скором времени. Два сына Мелик-Тагира были крещены и впоследствии оказали различные услуги Русскому государству. Был крещен и второй брат Ильгама Худай-Кул под именем Петра Ибрагимовича; вскоре он был освобожден из-под ареста и женился на родной сестре Ивана III. Умер царевич в 1523 году, и его гробница находится в Архангельском соборе Московского Кремля среди саркофагов русских царей и великих князей.

На казанский престол был посажен Мухаммед-Амин, правивший ханством до 1496 года в качестве ставленника Москвы. Русский протекторат, начавшийся после взятия Казани в 1487 году, еще более усилился. Москва открыто начала диктовать Казани свою волю, решая даже вопрос, кого назначить ее ханом. Восточная партия сделала было небезуспешную попытку положить конец подобной зависимости, пригласив в ханы сибирского царевича Мамука, но тот не нашел дальнейшей поддержки в той же партии: ее руководитель, глава казанского правительства Кель-Ахмед, изменив своим принципам, принял московскую ориентацию. Воспользовавшись временным отсутствием Мамука в Казани, перед ним закрыли городские ворота, и он со своей свитой уехал обратно в Сибирь (по какой-то причине умер в пути).

Руководство Казани решило восстановить династию Улу-Мухаммеда, но не в пользу Мухаммед-Амина, с которым были разногласия у того же Кель-Ахмеда, а пригласили его младшего брата Абдул-Латифа, управлявшего в то время Звенигородом близ Москвы. Однако до этого молодой царевич воспитывался в Крыму, у своей матери Нур-Салтан, что сыграло решающую роль в формировании его взглядов, в проведении своей политики в пользу независимости Казанского ханства. Правил он чуть более пяти лет (1497 – 1502) и был низложен русским посольством, которое было направлено в Казань Иваном III при содействии Кель-Ахмеда.

Выше несколько раз упоминалась Нур-Салтан, мать двух последних казанских ханов из рода Улу-Мухаммеда. Она сыграла выдающуюся роль в истории Казанского ханства, и сорокалетний период с 1480 по 1520 годы называют даже эпохой Нур-Салтан. С ее именем связаны крупнейшие события казанско-крымско-русских взаимоотношений и сложного периода существования Казанского ханства. В трудную эпоху московского протектората она проявила большую силу воли и твердость характера в постановке и решении ряда принципиальных проблем русско-татарских отношений. Благодаря своей мудрости и настойчивости, даже личной дружбы с Софьей Палеолог, женой Ивана III, она внесла неоценимый вклад в сохранение Казанского ханства, как государства, в эпоху «собирания русских земель», начала новой, ярко выраженной великодержавной политики Московского государства.

§ 46. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ. ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА XVI ВЕКА

В 1502 году Абдул-Латиф был арестован, увезен в Москву и сослан на Белоозеро, подобно тому, как в свое время поступили с Ильгамом. На казанский престол вновь был посажен Мухаммед-Амин, бывший до этого правителем Каширы и Серпухова. К этому времени он достиг 30-летнего возраста, в одно время, по причине своего высокого сана, был даже, пусть номинально, главнокомандующим русской армии в литовской войне.

Став казанским ханом второй раз (1502 – 1518), Мухаммед-Амин изменил свои взгляды, начал оценивать политическую ситуацию с другой точки зрения – с позиций дальнейшего развития своего государства по самостоятельному пути. В источниках утверждается, что в этом большую роль сыграла его новая жена – бывшая супруга покойного Ильгам-хана (тогда существовал такой обычай: вдову умершего монарха выдавали за его брата, нового главу государства. Так поступили, например, с вдовой Касима, выдав ее за Махмутека, жену Халила Нур-Салтан сосватали за Ибрагима. Вдова хана выходила замуж во второй, в иных случаях даже в третий раз только за хана, а если братьев покойного мужа не было, то за правителя другого ханства. Поэтому наличие двух или даже нескольких жен у татарских ханов не должно удивлять современного читателя. Впрочем, подобный обычай существовал в целом в средневековом мире). Вдова Ильгама, патриотка казанской земли и вынесшая вместе со своим первым мужем унижения ссылки, бесспорно, оказала большое влияние на пробуждение национальных чувств Мухаммед-Амина. Не пропали даром и плоды материнского воспитания – хотя Нур-Салтан жила уже в Крыму, но время от времени навещала своих детей в Казани и России.

Мухаммед-Амин, будучи умным и хитрым политиком, готовился к войне тайно, так что этого не заметили ни московские правители, ни его злейший враг в Казани Кель-Ахмед. Кстати, последний – виновник низложения Мухаммед-Амина и Абдул-Латифа и сыгравший весьма негативную роль в политической жизни Казанского ханства, – был арестован и казнен в 1506 году.

Хан отлично понимал, что дни дряхлого Ивана III сочтены, что этот некогда всемогущий монарх уже не представлял для него грозной силы, а его сын и преемник Василий III не обладал способностями своего отца. Мухаммед-Амин снарядил 60-тысячное войско в сторону Нижнего Новгорода. До великого князя дошла весть о переправе татар через пограничную Суру, и он направил против них большое войско. Однако казанцы в это время осаждали уже Нижний – город взять не удалось, и они воротились назад, не встретившись с русскими.

В октябре 1505 года умер Иван III, а в апреле 1506 года Василий III послал против Казанского ханства целую армию из двух больших соединений – судового и конного. 22 мая Мухаммед-Амин разбил недалеко от Казани пришедшую раньше судовую рать, а через месяц, 25 июня, когда уже подошли и конные части, вся объединенная русская армия потерпела жестокое поражение. Русское войско, по сведениям некоторых русских источников, состояло из 100000 человек. К. Маркс в своих конспектах по истории России писал про эту войну, что «московитов... так разбили под Казанью, что спаслись только 7000».

Словом, это было крупнейшее сражение. Русь еще никогда после Чингиз-и Бату-ханов не знала такого поражения. Современники сравнивали эту битву с Куликовской. Татары, несомненно, на сей раз взяли реванш за свое поражение 125 лет назад. Василий III вынужден был составить с Мухаммед-Амином договор – «мир по старине и дружбу». Как писал чуть позднее С. Герберштейн, «казанцы отложились от государя московского».

Мухаммед-Амин согласился на договор и вся его дальнейшая политическая деятельность не отличалась какой-либо активностью. Оценивая этот период его правления, М.Г.Худяков отметил, что, одержав блестящую победу над русскими, Мухаммед-Амин получил оправдание перед татарской общественностью за свою прежнюю деятельность в угоду Москве и дальнейшая его жизнь текла спокойно. В последние годы он заболел какой-то тяжелой болезнью и умер в 1518 году в возрасте около 48 лет.

Перед татарами снова встал вопрос о хозяине трона, ибо род Улу-Мухаммеда на этом прекратился: Ильгама и Мелик-Тагира уже не было в живых, Худай-Кул стал христианином, а вот Абдул-Латифа, находившегося в ссылке на Белоозере, за год до смерти Мухаммед-Амина, убили. Правда, у Ибрагим-хана было еще несколько дочерей, среди них наиболее известной была Гаухаршад (Ковгаршад, по русским летописям), она же дочь Нур-Салтан, будущая активная участница борьбы за национальную независимость Казанского ханства. Однако вопрос о ней как о правопреемнице своего брата не ставился, ибо в те времена женщины еще не имели права на трон. Тогда можно было бы говорить и о самой Нур-Салтан, муж которой, т.е. крымский хан Менгли-Гирей, скончался в 1515 году.

Однако у Нур-Салтан было двое сыновей от Менгли-Гирея, т.е. братья Мухаммед-Амина и Абдул-Латифа – это Мухаммед-Гирей и Сахиб-Гирей. Мухаммед-Гирей после смерти отца стал ханом Крыма и он предложил Василию III на казанский трон своего брата. Москва отказала – она не желала будущей сильной крымско-казанской оппозиции. У Василия III была своя кандидатура и он сообщил о ней казанскому правительству – это был старший сын касимовского хана Шейх-Аулияра Шах-Али (Шигалей, по русским летописям). Великий князь не случайно подобрал его – вырос Шах-Али в Москве и соответственно получил великорусское воспитание, что сыграло свою роль в его последующей антитатарской деятельности.

Еще перед своим отъездом в Казань Шах-Али в Москве дал присягу на верность России и сел на казанский престол в 1519 году 13-летним юношей. По описанию русского летописца, он «зело был взору страшного и мерского лица и корпуса, имел уши долгия на плечах висящия, лице женское, толстое и надменное чрево (живот), короткие ноги, ступени долгия, скотское сидалище». Примерно так же описал его и С.Герберштейн, увидев Шах-Али в Москве в 1526 году. И не зря тот же летописец язвительно заметил: «Такого им, татарам, нарочно изобраша царя в поругание и посмеяние им».

Шах-Али был трижды посажен Москвой на казанский трон и фактически трижды выгнан оттуда – настолько он был омерзителен и ненужен казанцам. Не любили его даже сторонники промосковской ориентации – просто терпели потому, что дала им его сама Москва. Ненавистен он был и крымцам: род гиреев и род болыпеордынского Ахмата, откуда был Шах-Али, давно враждовали между собой, к тому же Василий III, изменив своему слову, данному им крымцам не сажать на казанский престол этого человека, именно его и сделал новым главой Казанского ханства. Терпение крымцев лопнуло: ведь всего несколько лет назад Мухаммед-Гирей, выполняя союзнический договор с Россией, разгромил враждебную ей польскую армию. Таким образом великий князь основательно подвел Крым.

И вот весной 1521 года в сопровождении всего 300 воинов из Крыма в Казань прибыл Сахиб-Гирей. Это произошло настолько неожиданно, что он совершенно беспрепятственно вошел в город. Были арестованы русский посол и воевода, конфисковано имущество всех русских и касимовских купцов, почти перебита личная гвардия Шах-Али. Тот чудом спасся и во главе небольшого отряда сумел убежать в Москву. Закончился русский протекторат, длившийся почти 35 лет (1487 – 1520). Начался новый период в истории Казанского ханства, период подъема национального самосознания, активной борьбы населения Казани и казанской земли против интервенции.

Имя Сахиб-Гирея уже известно учащимся: именно с ним связан единственно подлинный документ эпохи Казанского ханства – ханский ярлык. В отличие от своего предшественника, Сахиб-Гирей был исключительно приятной наружности, и одно это уже произвело на казанцев весьма хорошее впечатление после того, как имел честь «руководить» ими касимовский «красавчик». В том же 1521 году Сахиб-Гирей вместе с Мухаммед-Гиреем начали войну с Россией. Крымские и казанские войска соединились под Коломной (перед этим казанцы взяли Нижний Новгород), вместе подошли к Москве и окружили ее. В городе началась страшная паника, ярко описанная в русских и западноевропейских источниках. Сам великий князь сбежал в Волоколамск, оставив оборону Москвы своему шурину Петру Ибрагимовичу, т.е. Худай-Кулу. Русское правительство запросило мира, и великий князь, вернувшись в Москву, вынужден был подписать унизительный для него договор – признал зависимость от крымского хана, согласившись платить ему прежнюю дань. Казанские татары вернулись с большой добычей и получили полную независимость от Москвы.

Возвратившись в Казань, татары устроили погром русским купцам, многих из них перебили, убили даже посла Москвы. Это послужило Василию III поводом для новой войны против татар. Сперва была построена крепость Василь-город (Васильсурск) ближе к Казани – ее построили на земле ханства. Этот первый шаг захватнической политики был осужден даже в самой Москве, но православное духовенство поддержало действия правительства, а митрополит Даниил так и заявил: «Тем городом мы всю землю казанскую возьмем».

Сложилась неблагоприятная обстановка для Казани: в Крыму внезапно скончался Мухаммед-Гирей, брат и союзник Сахиб-Гирея. Новый хан Саадет-Гирей начал переговоры с Москвой, настаивая, чтобы она заключила мир с Казанью. Василий III ответил категорическим отказом, и снова началась кампания против татар. Чувствуя приближение опасности, Сахиб-Гирей вызвал из Крыма своего племянника Сафу-Гирея, а сам отправился в Турцию просить у султана помощи в защите Казани. Так отмечено в некоторых источниках. Однако хан уехал к туркам не столько за помощью для Казани, сколько для получения крымского трона. Через несколько лет он добился отстранения Саадет-Гирея и стал ханом. Крым при правлении Сахиб-Гирея (1532 – 1551) пережил эпоху расцвета. Это был высокообразованный для своего времени человек и крупнейший государственный деятель, достойный преемник могущественных ханов Золотой Орды.

На казанский трон сел 13-летний Сафа-Гирей. Это было трудное время: приближалась русская армия численностью, по одним источникам, 150 тысяч воинов, а по другим, – 180 тысяч. Однако различные части этой армии снова, как и в 1469, 1506 годах, подошли к Казани в разное время. Татары вначале разбили передовой отряд их конного войска, а потом и целую флотилию, 90 судов которой даже попали в руки казанцев. В целом поход снова не удался и снова был составлен мирный договор, согласно которого Василий III признал Сафу-Гирея казанским ханом.

Мир был недолгим – в 1530 году к Казани вновь подошла русская армия. В помощь Сафе-Гирею пришли 30 тысяч ногайцев и астраханцы. Русские подожгли посад со стороны Булака, но город взять не смогли. Поняв, что так просто им не одолеть татар, московское руководство пустило в ход дипломатию – требовалось заманить на свою сторону влиятельных татарских князей и поднять бунт против хана. Это была довольно неприятная история, и определенный круг казанской верхушки попал на эту удочку. Был низложен Сафа-Гирей, и Москва предложила в ханы все того же Шах-Али, но Казань категорически отвергла его. Остановились на кандидатуре его брата Джан-Али (Еналей, по русским летописям), бывшего до этого, как и Шах-Али в различное время, касимовским ханом.

Джан-Али взошел на казанский трон в 1531 году 15-летним юношей, однако ханом являлся он лишь номинально: страной управляло правительство во главе с упомянутой уже Гаухаршад-царевной, дочерью Ибрагим-хана и Нур-Салтан. Через два года молодого хана женили на 15-летней Сююмбике, дочери ногайского князя Юсуфа, для чего потребовалось согласие русского правительства. Это был брак по расчету – Москве нужен был надежный союзник в лице Ногайской Орды. Однако Юсуф, поняв свою ошибку, стал противником союза с Россией.

После смерти Василия III в 1535 году Гаухаршад вместе со знаменитым карача-бием Булат Ширином (в некоторых источниках сказано, что они позднее стали супругами) повели активную борьбу против московского протектората. В Воскресенской летописи – одном из наиболее авторитетных средневековых русских источников – так и сказано: «Ковгаршад-царевна и Булат князь и вся земля казанская великому князю Ивану Василъевичу изменили». Сразу же за этим последовал переворот: 25 сентября 1535 года был убит Джан-Али и ханом вновь пригласили Сафу-Гирея. Одновременно начались успешные военные действия татар против России в направлениях Нижнего Новгорода, Костромы и Мурома.

Между тем в руководстве Казани вновь возникли большие разногласия – на этот раз между Сафа-Гиреем и Булатом Ширином, который являлся организатором низложения хана в 1531 году. В 1541 году возникла серьезная оппозиция хану, которая обратилась в Москву за помощью в смещении Сафы-Гирея. Россия начала готовиться к войне, однако снова вмешался Крым, и дело до сражения не дошло. Положение Сафы-Гирея укрепилось, и было составлено соглашение между двумя руководящими силами: ханом и оппозицией Ширина. Притом, стороны то находили общий язык, то серьезно расходились.

В 1545 году, воспользовавшись очередным разногласием между ханом и оппозицией, Москва организовала новый поход на Казань. Как уже не раз бывало, русские подошли двумя путями: по Волге из Нижнего и по Вятке с севера. Встреча с волжским отрядом не принесла удачи казанцам, зато они разбили опоздавшую вятскую рать. Хан обвинил оппозицию в том, что они явились виновниками похода русских на Казань, начались аресты и казни. Сошли с исторической арены Гаухаршад и Булат-князь. Хотя они и боролись за самостоятельность ханства, что особенно проявилось в низложении московского ставленника Джан-Али, добиться единения сил в государстве не смогли.

Через год возникла новая оппозиция хану во главе с князьями Буюрганом и Чурой Нарыковым. Сафа-Гирей снова был низложен, при этом устроили погром крымцев. Хан ушел в Ногайскую Орду, оттуда и в Астрахань; вернулся с новым отрядом, но Казань взять не смог и ушел обратно к ногайцам. Казанским ханом второй раз был приглашен Шах-Али. Однако касимовский марионетка успел «править» всего 1 месяц: со значительным войском из Ногая пришел Сафа-Гирей и беспрепятственно вошел в Казань. Шах-Али и на этот раз смог сбежать. В Казани начались аресты, были казнены Чура Нарыков и его сподвижники. Прорусская партия практически перестала существовать, коалиционное правительство пало. Между Москвой и Казанью были восстановлены мирные отношения.

§ 47. ЗАВОЕВАНИЕ КАЗАНСКОГО ХАНСТВА

В марте 1549 года в возрасте 39 лет скоропостижно скончался Сафа-Гирей, не успев объявить своего преемника. У него было несколько жен и четверо сыновей. Двое взрослых жили тогда в Крыму и один из них, Буляк-Гирей, после смерти отца был приглашен ханом в Казань, но эту кандидатуру отвели сами же казанцы. Еще один сын Сафы-Гирея, от русской жены, не имел права на трон, и остался самый младший сын Утямиш-Гирей, которому было всего два года. Его и выбрали новым казанским ханом, назначив ему регентшей его мать Сююмбике.

Имя Сююмбике хорошо известно учащимся, но многие еще не знают ее истории. То, что она была дочерью ногайского князя Юсуфа, мы уже говорили выше. Юсуф же происходил из рода, прославленного Идегея: он был правнуком Нуретдина, младшего сына Идегея, следовательно, последний являлся пращуром (отец прадеда) Сююмбике. В этом отношении Сююмбике и Нур-Салтан были даже родственницами: дед Нур-Салтан и прапрадед Сююмбике являлись родными братьями, сыновьями Идегея.

Сююмбике приехала в Казань в августе 1533 года и была увезена в августе 1551-го... После того как убили Джан-Али, она вышла замуж за Сафу-Гирея, с которым жила 14 лет в любви и согласии, и в 1546 году у нее родился поздний ребенок Утямиш-Гирей. Несмотря на то, что Сююмбике была самой молодой среди других жен Сафы-Гирея, она считалась старшей по своему положению, ибо была его любимой женой. Как сообщают русские летописи, она была «велми красну и мудру», т.е. очень красивой и мудрой. О татарских преданиях и байтах и говорить не приходится на этот счет – ее красота и благородство в них воспеваются. Имя Сююмбике в истории татарского народа является символом борца за свободу и независимость.

А теперь кратко обратимся к событиям самого последнего периода существования Казанского ханства, оставившим трагический след в истории татарского народа, незаживаемую рану в его душе.

В Казани было сформировано правительство во главе с крымским огланом Кучаком, начальником гарнизона. То, что гражданская и военная власть сосредоточилась в руках одного человека, должно было сыграть большую роль в этот труднейший период. Однако правительство было создано лишь спустя три месяца после смерти Сафы-Гирея. Таким образом, было упущено драгоценное время для мобилизации армии и приведения ее в боевую готовность. Московское руководство тем временем готовилось к новым походам на Казань.

С конца 1540-х годов начались общеизвестные в истории «казанские походы Ивана Грозного», руководимые самим Иваном IV, когда он достиг совершеннолетия, и в 1547 году впервые в истории существования Русского государства был объявлен царем (все правители до него, как мы знаем, носили титул «великий князь»). Идейными наставниками молодого царя, сыгравшими определяющую роль в формировании его крайней воинственности и захватнических взглядов, стали два человека. Один из них – митрополит Макарий, он же глава царского правительства, т.е. второй человек в государстве после царя. Другой его идейный вождь – уже названный выше Иван Пересветов, который в своих письмах к царю и публицистических сочинениях постоянно призывал его к завоеванию Казанского ханства. Как справедливо подчеркнул крупнейший русско-советский историк, запрещенный в годы сталинизма, академик М.Н.Покровский, И.Пересветов «требовал завоеваний. Прежде всего завоеваний Казани, а затем вообще наступательной, завоевательной войны».

Иван Грозный отличался своей безнравственной жизнью и человеконенавистническими действиями, и от созданной им системы террора пострадал прежде всего сам русский народ. В отношении же покоренных им народов он проводил политику истребления. Это началось именно с его казанских походов, приведших к завоеванию и ликвидации Казанского ханства.

Итак, события развертывались в следующем порядке. В конце 1548 года царь совместно с митрополитом пошли в поход на татар, однако он был настолько неорганизован, что затянулся до начала марта 1549 года, и «полководцы» вернулись в Москву с пустыми руками. Повторили поход зимой 1550 года, снова во главе с самим царем и ... снова неудачно – опять, как и в прошлый раз, начались распутица, дожди, «теплота», «мокрота великая», как отмечают с сожалением русские летописи. Тут, конечно, не «теплота» и не «мокрота» виноваты, а виновата бездарность организаторов. Однако и казанское правительство, несмотря на то, что русская армия целых 13 дней без дела стояла под Казанью, не смогло предпринять каких-либо серьезных мер для нанесения удара по врагу.

После этих столь неудачных походов в Москве была составлена широкая и серьезная программа завоевания Казанского ханства. В ее разработке участвовали знатоки военного дела того времени, государственные и церковные деятели с приглашением специалистов из Западной Европы, а также тех казанцев-перебежчиков, которые хорошо знали сильные и слабые стороны военно-государственного устройства Казанского ханства. Была усовершенствована армия (кстати, воспользовались примером Крыма и Турции в организации передовых корпусов и назвали их стрелецкими), усилена артиллерия, при инспектировании и ближайшем участии немецких и английских подрывников были созданы инженерные войска для взрыва неприступных стен Казани.

Одним из серьезных достижений военно-стратегического плана завоевания Казанского ханства было сооружение на его земле, всего в 30 км от самой Казани, Свияжской крепости как сильного опорного пункта в наступательной операции. Свияжск был построен в кратчайший срок – всего за 28 дней с 24 мая 1551 года, для чего из Углича были привезены по Волге заранее подготовленные части будущей крепости. Свияжск стал не только сильнейшим для того времени опорным пунктом, удобной базой для действующей армии, но и своего рода военно-политическим центром Горной стороны, т. е. доброй половины ханства на западе. Оторванность Горной стороны лишила Казанское ханство значительных экономических и людских (прежде всего воинских) ресурсов в предстоящей войне. Сооружение этого опорного пункта дало русским большие возможности для оккупирования основных речных (Волга, Кама, Свияга, Вятка) и сухопутных путей, блокировав тем самым столицу, в которой созревал серьезный политический кризис.

Возникла большая оппозиция Кучаку, готовился явный переворот. Кучак сбежал с небольшим отрядом, но был пойман русскими в устье Вятки и отправлен в Москву, где его публично казнили. В Казани было образовано новое правительство во главе с Худай-Кулом (это не Петр Ибрагимович, а другой человек) и Нурали Ширином, сыном известного нам Булат Ширина. В Москву отправили посольство с условиями перемирия. Русское правительство потребовало принять в Казань ханом Шах-Али, а Сююмбике со своим сыном отправить в Москву. В случае невыполнения казанцами этого условия Москва пригрозила расторгнуть договор и немедленно ввести в Казань войска.

Сююмбике понимала всю сложность положения: ханство расколото на две части, контролируются почти все основные пути подхода к столице, возникла практически нулевая возможность сбора ополченской армии. Будучи еще малоопытной в государственном управлении, она поверила, что московское руководство не станет вводить войска в Казань в случае ее пленения и назначения ханом Шах-Али, и пожертвовала собою в целях сохранения государства. Ее шаг можно было бы назвать исключительно мудрым, если бы она имела дело с нормальным, цивилизованным противником. А противник обманул ее: вопреки своим обещаниям, через год завоевал Казань. В Казань прибыл доверенный русского царя князь Серебряный и увез Сююмбике и Утямиш-Гирея с огромным добром государства.

Сююмбике была навсегда разлучена со своим народом, родиной, наконец, с единственным ребенком и насильно выдана замуж за того же Шах-Али, когда он после падения Казани стал касимовским ханом. Последние годы ее жизни прошли в большом горе и страданиях. В письмах ее отца Юсуфа Ивану Грозному с законными претензиями и большой обидой говорится о том, что Шах-Али замучил ее. А ее сын Утямиш-Гирей был крещен под именем Александр, жил до 1564 года и умер в возрасте 18 лет (причины его смерти не известны). Похоронен он, как и Худай-Кул, т.е. Петр Ибрагимович, в Архангельском соборе Московского Кремля.

Итак, казанский престол в третий раз получил Шах-Али – все тот же ненавистный казанским татарам урод-политик, урод-человек, «русский ставленник», по определению К.Маркса.

На отрыв Горной стороны бурно отреагировала татарская общественность на съезде-курултае, проходившем 14 августа 1551 года в день приезда Шах-Али. Несмотря на сильное возражение Казани против захвата этой территории, Москва ни на какие уступки не пошла, сославшись на «волью божью» в этом деле. Под угрозой начала войны татары вынуждены были подписать договор, после чего и западная половина ханства отошла к России. Москва поставила крайне жесткие требования об освобождении всех русских пленных, «забыв» о татарских невольниках в России. Начались волнения среди татар, возник заговор против Шах-Али и московских посланников, но он был ликвидирован коварством и предательством хана. В центре Казани русские стрельцы устроили настоящую резню – было убито более 70 татар, среди них видные князья и военачальники.

Москва решила перейти к жестким мерам: заменить Шах-Али русским наместником, отторгнуть к России и восточную половину ханства. Этот вопрос обсуждался в царском правительстве в присутствии задержанных там татарских послов, в том числе и Нурали Ширина. Решили оставить Казанское ханство на автономных правах, заменив хана наместником Москвы, освободив всех русских пленных, но не изменив внутреннего устройства ханства и возвратив ему Горную сторону. Татарских послов фактически заставили подписать это соглашение.

В феврале 1552 года в Казань для низложения хана прибыл русский посол Алексей Адашев, который потребовал от Шах-Али разрешения на въезд в город русского наместника и сдать ему Казань. Шах-Али отказался открыть городские ворота московскому войску, но отрекся от престола и уехал в Москву, исполнив волю Ивана Грозного – уничтожить казанский артиллерийский арсенал. Взял он с собой и большое число заложников – более 80 татарских князей и мурз. 9 марта русский наместник Семен Микулинский выехал из Свияжска в Казань в сопровождении усиленного войска, взяв с собой татарских заложников, привезенных туда Шах-Али по пути в Москву. Но казанцы закрыли перед ним ворота. В город вернулся дух вольности, рухнул план Москвы сделать Казанское ханство провинцией России. Наместник уехал обратно вместе с заложниками (потом их ликвидировали). В Казани было организовано временное правительство во главе с князем Чапкуном Отучем.

Новое правительство решительно поставило своей целью организовать борьбу за национальную независимость. Оставшиеся в городе стрельцы были перебиты. Послали приглашение в ханы астраханскому царевичу Ядигеру, находившемуся в это время в Ногайской Орде. Одновременно успешными боевыми операциями отбили Горную сторону, кроме Свияжска. В начале марта в Казань прибыл 30-летний Ядигер и занял престол. Татары воспряли духом, в городе воцарилось приподнятое, патриотическое настроение.

Москва окончательно перешла к решительным действиям. 150-тысячная русская армия во главе с царем в июне отправилась на Казань и в начале августа прибыла в Свияжск. 23 августа армия Ивана Грозного перешла Волгу и со значительно превосходящими силами осадила Казань, к тому же она имела 150 пушек и специально подготовленную группу подрывников-минеров под руководством английского инженера Бутлера (великий русский химик казанец А.М.Бутлеров своей родословной восходит к нему).

Первая вылазка казанцев произошла 23 августа – татары ударили по передовым рядам противника и отошли, не прорвав их, по причине несравнимо большего числа русских. Через несколько дней целое армейское соединение князя Горбатого-Шуйского ликвидировало войско пригородных ополченцев-татар, возглавляемое Яушом и Япанчой. Другой отряд с боями дошел до Арска и, как мы уже знаем, вернулся оттуда с богатой добычей и большим числом пленных. Несчастных привязали к колышкам перед городскими укреплениями и заставили просить своих сородичей сдаться русским.

Тем временем кольцо вокруг Казани все более сжималось, и возникла большая опасность прорыва обороны у главных казанских ворот – Ханских и Арских. Произошел взрыв стены между ними, но защитники быстро ликвидировали брешь в укреплениях. 5 сентября взорвали под Муралеевой башней подземный ход, ведущий к единственно оставшемуся роднику с чистой водой. Осажденные вынуждены были брать воду из «поганых» озер, в результате чего среди части горожан началась эпидемия. 30 сентября русские устроили очередной взрыв у Арских ворот, но казанцы снова не пустили их в город. Посланцы Грозного обратились к осажденным с требованием сдаться, но получили решительный отказ. Татары поклялись защищать свой город, свою землю до последней капли крови.

На 2 октября было назначено общее наступление на Казань. Накануне провели сильную артподготовку. Никто не спал той ночью: казанцы готовились к последней, решающей схватке с врагом, русские заняли свои наступательные позиции в ожидании общего сигнала к атаке. И вот перед рассветом у Аталы-ковых и Ногайских ворот одновременно произошли два мощнейших взрыва – в общей сложности там было заложено 48 больших бочек пороха. В городских укреплениях образовались два огромных прорыва, восстановить которые было уже невозможно, и через них в город ринулось полчище русских воинов. Началась страшная битва. Однако численный перевес был явно на стороне противника и он все более начинал теснить осажденных.

Но тут победа чуть было не склонилась в пользу татар: московиты стали грабить дома, клети, амбары, началось самое настоящее мародерство. Увидев все это и испытав мощный подъем сил, татары набросились на врага. С криком «секут, секут!» (так и передано в летописях) русские начали бежать. Однако Иван Грозный ввел в бой свой 20-тысячный резерв, к тому же, взяв в руки «священное» знамя, сам встал у Ханских ворот, воодушевляя своих соколов на войну за «святое» дело. Свежая русская сила начала теснить татар к кремлю.

Здесь произошла последняя битва. Во главе защитников города стояли Ядигер-хан и Кул Шариф, глава всех мусульман страны. Сеид героически пал в бою, к полудню был взят в плен Ядигер. Самым последним оплотом казанцев стал «Царев двор», где собралось до 10 тысяч оставшихся в живых воинов-татар. Вдруг выступили вперед женщины из ханского дворца, но враги и их не пощадили. Последние 6 тысяч татар прорвались из крепости к Казанке, но встретились с новыми силами из соединения Курбского. Лишь незначительная часть казанцев смогла перейти Казанку и уйти в леса.

В городе началась резня. Русские источники (Царственная книга, Никоновская и другие летописи, «Казанская история») сообщают, что мужчин перебили, а женщин и детей раздали русским воинам. Кровь татарская текла рекой, трудно было пройти через множество валявшихся трупов. Ими были переполнены берега Казанки под кремлем, ямы, овраги, рвы оборонительных укреплений; местами их кучи доходили до высоты городских стен. В 3 часа дня в город въехал на коне Иван Грозный, для чего с трудом очистили проход длиной всего в сто шагов от Муралеевых ворот до ханского дворца. Казань пала, Казанское ханство перестало существовать. Последнего казанского хана Ядигера увезли в Москву и крестили под именем Симеона. Были уничтожены правительство и войско, ликвидированы все государственные структуры. Управлять Казанью был поставлен московский наместник Горбатый-Шуйский. Однако татары и другие народы Казанского ханства не прекратили борьбу за свою независимость, хотя она приобрела теперь стихийный характер – форму народной борьбы. Заказанье, Горная сторона и марийский край были охвачены восстаниями, общее руководство которыми взял в свои руки князь Мамыш-Берди. Своей ставкой он избрал хорошо укрепленный Чалымский городок на высоком левом берегу Волги на марийской земле. Возникла крепость и на Арской стороне, в верховьях реки Меши.

Повстанцы достигли вначале значительных успехов – разбили и уничтожили правительственные войска, высланные против них из Казани и Свияжска. Из Сарайчика пригласили в ханы Али-Акрама, брата Сююмбике. Его отец, известный нам князь Юсуф, собрал 100-тысячное войско для помощи казанцам, но в дело вмешался глава Ногайского княжества Исмаил, подкупленный перед завоеванием Казанского ханства московским правительством в целях ликвидации казанско-ногайской коалиции. Исмаил пригрозил Юсуфу войной, и помощь ногайцев, которая совместно с самими казанцами могла бы восстановить Казанское ханство, не состоялась.

Тем временем Москва начала карательные действия против повстанцев. Все лето 1553 года по берегам Волги, Камы, Вятки и Свияги ходили войсковые части, руководимые Адашевым, Микулинским, Шереметьевым, Морозовым, Курбским, оставившими кровавый след в казанских событиях 1552 года. Эти войска пленяли и убивали татар, марийцев, чувашей, грабили и сжигали деревни, в целом терроризировали население всей казанской земли. Как отметил потом известный русский историк С.М.Соловьев, только зимой 1554 года каратели «страшно опустошили всю страну, вверх по Каме ходили на 250 верст, взяли в плен 6000 мужчин, 15000 женщин и детей».

Народная война в течение 1554 – 1555 годов шла с переменным успехом. Однако позднее отряд Мстиславского устроил новое опустошение, пленил и казнил людей тысячами. Весной 1556 года войско Морозова окружило Чалымский городок и повторило там казанский вариант взрывных работ 1552 года. Крепость пала, Али-Акрам был убит, а Мамыш-Берди под усиленным конвоем отправлен в Москву и там казнен. Восстановившееся в какой-то степени Казанское ханство было ликвидировано окончательно. Но народная война за свободу и независимость не прекращалась.

Теперь же попытаемся кратко перечислить основные причины поражения татар в 1552 году:

1. Наличие противника Казанского ханства в лице Русского государства, общая агрессивная политика которого приобрела с 40-х годов XVI века форму экспансионистских, завоевательных войн на востоке при крайне враждебном отношении воинствующей церкви к татарам-мусульманам («басурмане», «антихристы», «нечестивцы», «поганые», «татарва», «мерзость казанская» и др.).

2. Отсутствие ополченской армии Казанского ханства, т.е. армии всей страны, общая мобилизация которой стала невозможной после возникновения Свияжской крепости с одновременным отторжением западной половины государства и блокированием основных водных и сухопутных дорог всей казанской земли, что привело в конечном счете к изоляции столицы государства.

3. Ликвидация артиллерийского арсенала Казани в решающий момент защиты города и ханства, проведенная по указке царского правительства.

4. Отсутствие единства среди самих татар, особенно в руководстве страны, в ответственный период защиты целостности государства в конце 40 – начале 50-х годов. Антинародная, антигосударственная политика Шах-Али, Кель-Ахмеда, ногайского князя Исмаила, других предателей, созданная и постоянно поддерживаемая правительством Ивана Грозного и органами самодержавно-церковной идеологии.

5. Активная дипломатическая и иная работа Москвы с целью помешать созданию казанско-ногайской, казанско-крым-ской и казанско-сибирской коалиций в общей борьбе против вторжения с запада. Слабость казанской дипломатии в этом плане, в поисках новых союзников как за пределами государства, так и внутри страны. Недостаточная деятельность даже некоторых известных государственных деятелей (Булат и Нурали Ширины, Гаухаршад, Боюрган, Чура Нарыков, Кучак и др.) в создании единства политических и общественных сил, отсутствие сплоченности работы ханского аппарата и правительства.

§ 48. КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ДРУГИХ ТАТАРСКИХ ХАНСТВ

Крупнейшим позднесредневековым татарским государством являлось Крымское ханство. Еще до выделения собственно Крымского ханства в распадающейся Золотой Орде шла борьба за власть между Улу-Мухаммедом, владевшим Сараем с прилегающими поволжскими землями, и Давлет-Берди, с областью Крымского полуострова и причерноморских земель. Победу одержал Улу-Мухаммед, но у него оказался другой противник – Кичи-Мухаммед, которому удалось заставить своего старшего тезку уйти на север. Кичи-Мухаммед добился значительных успехов в государственном управлении в качестве хана, но уже не Золотой Орды, окончательно распавшейся к тому времени, а ее прямой правопреемницы Большой (Великой) Орды с подчинением ей Крыма. Он выгнал оттуда своего давнишнего соперника Сеид-Ахмеда, захватившего власть в Крыму после Давлет-Берди, но появился новый противник – Хаджи-Гирей, сын бывшего золотоордынского хана Гиас ад-дина, который еще в 1434 году пытался было закрепить за собой Крым, но потерпел неудачу и ушел в Литву.

И вот Хаджи-Гирей снова появился на исторической арене. Его поддержала феодальная аристократия знатнейших родов Крыма и всей Золотой Орды Ширинов, Барынов, Аргынов, Кипчаков, которые добивались превращения Таврии (Крым) в самостоятельное государство. Этот недавно мощный экономический район Средней Евразии, сыгравший огромную роль в системе крупнейшей международной торговли, хотя и начал терять свою былую мощь в период распада Золотой Орды, но еще оставался солидной экономической базой с большими городами. Татарскую аристократию Крыма поддержал в свою очередь великий князь литовский Казимир, и Хаджи-Гирей в 1443 году сел на таврический трон. С этого времени начинается существование Крымского ханства как самостоятельного государства.

Хаджи-Гирей правил Крымским ханством до своей смерти в 1446 году, и период его царствования явился временем возникновения и становления нового позднесредневекового татарского государства на западе. Он основал династию гиреев (вернее будет сказать: род гиреев династии джучидов) в качестве единственной и стабильной династии татарских ханств. Она правила Крымом до его аннексии Русским государством в 1783 году, т. е. в течение 340 лет. Это было самое долголетнее государство среди всех татарских ханств. После Хаджи-Гирея престол получил его старший сын Нур-Давлет, однако он пробыл ханом всего два года и в 1468 году был смещен своим братом Менгли-Гиреем. Правление последнего оказалось самым длительным – около 45 лет с перерывами между 1468 и 1475 годами и непрерывно с 1475 по 1515 годы – и Менгли-Гирей стал одним из самых могущественных ханов не только Крыма, но и всего татарского мира.

Начальный период правления Менгли-Гирея, до 1475 года, был для него неудачным: он имел довольно много братьев и других родственников, которые и повели против него борьбу. Возглавивший эту усобицу Хайдар вынудил его оставить трон, и Менгли-Гирей вынужден был искать убежища у генуэзцев. Воспользовавшись внутренними раздорами, христиане взяли тогда власть над Каффой, Мангупом и другими южно-крымскими городами.

Решила вмешаться в это дело Турция, и ее султан Мухаммед II в 1475 году послал в Крым своего везира Кедюк-Ахмед-пашу с большим войском. Турки быстро овладели этими городами, взяли в плен христиан-правителей и отослали в Константинополь (Стамбул). В числе пленников оказался и Менгли-Гирей, находившийся в это время в Каффе под защитой у итальянцев. Султан распорядился казнить всех крымцев, но в последний момент пощадил молодого хана, оказав ему высокий почет. Крымский покровитель Менгли-Гирея великий эмир Эменек-бек похлопотал за своего протеже у султана, и Менгли-Гирей со всеми почестями, в сопровождении войска был отправлен в Крым. С таким же почетом его приняли на родине и вторично посадили на трон... Передавший эту историю арабский автор XVI века ал-Джаннаби назвал Менгли-Гирея одним из лучших государей тюркского мира.

Вернув себе ханский престол с помощью османского султана, Менгли-Гирей должен был признать над собой турецкое покровительство, а над страной – турецкий протекторат. Однако это не помешало ему составить соглашение и с Иваном III. Бесспорно, он поддерживал весьма близкие отношения и с Казанским ханством, в этом ему помогала жена, уже хорошо известная нам бывшая казанская царица Нур-Салтан. В целом Менгли-Гирей был опытный политик и его долгое стабильное правление Крымом сыграло весьма положительную роль в политической и экономической жизни страны.

Естественно, как и многие крупные правители, Менгли-Гирей в целях укрепления своего государства использовал все возможные средства политической борьбы. В 1502 году он разгромил Большую Орду, вражда между которой и Крымом шла еще с начального периода царствования Кичи-Мухаммеда и Хаджи-Гирея. Большую часть ее территории Менгли присоединил к своему государству, и именно после этого количество татар в Крымском ханстве сильно возросло, намного превзойдя проживавших там генуэзцев, греков, армян, евреев, готов и т. д.

Менгли-Гирей вел энергичную внутреннюю и внешнюю политику, развивал экономику страны, много внимания уделял строительству, основывал новые города. При нем столица ханства была перенесена из Иски-Крыма в Бахчисарай, построенный при Хаджи-Гирее. Ханский дворец в Бахчисарае почти полностью сохранился до наших дней. Сам дворец с Джами (Соборной) мечетью, с Золотым кабинетом ханов, Кофейной комнатой, Фруктовой беседкой, Соколиной башней, «Фонтаном слез», воспетым А.С.Пушкиным, и другими не менее интересными объектами и сегодня поражают своим великолепным архитектурным решением, эстетически оформленными интерьерами залов и покоев, средневековой таинственностью...

В Крыму продолжали существовать знаменитые античные и средневековые города, которые известны нам по предыдущей главе: Су-Даг (Судак, Солдайя), Херсон (Сары-Кирман), Мангуп (Готия), Кефе (Каффа), Балаклава (Чембало), Иски-Крым (Сол-хат), Чуфут-Кала (Кырык-Ер). Возникли новые, среди них названный Бахчисарай, Гезлев (Евпатория), Ак-Мечеть, или Солтан-Сарай (Симферополь), Ор-Капусы (Ворота рва – Перекоп), Янги-Кала (Новый город), прежняя, но сильно измененная Ялита (Ялта) и др. Крым был краем высокой городской культуры еще с античности, таковым он оставался в периоды Золотой Орды и Крымского ханства. Профессор Галльского университета в Саксонии Тунманн, располагавший огромной информацией о Крымском ханстве и сам посетивший его в середине 70-х годов XVIII века, т.е. в последний период существования государства, зафиксировал там 48 округов во главе с городами и крупными поселениями, отдельно 9 городов и 1399 деревень (это намного больше, чем в Казанском ханстве).

Все эти города., деревни и кочевья занимали большую территорию. Помимо собственно Крыма в состав ханства входили: обширные приднепровские и прибужские степи Северного Причерноморья, огражденные с севера русскими и польско-литовскими владениями; западные земли между Днестром и Дунаем под названием Буджак (Бессарабия) – это самый западный район бывшей Золотой Орды; восточные земли в бассейне Кубани, включая Таманский полуостров во главе с городом Тамань (бывшая Таматарха) и целым рядом других средневековых городов и крепостей, многие из которых также продолжали существовать с периода античности.

Все эти древние, богатейшие земли принадлежали Крымскому ханству. Если на юге, на Крымском полуострове, особенно в его прибрежной части, располагались крупнейшие города-порты, центры большой морской и караванной торговли, очаги ремесла и городской цивилизации, северная зона в основном была занята степью. В средневековой арабской географии она, по традиции, называлась еще Дешт-и-Кипчак, или просто Дешт (Степь). Почва этих земель, согласно сообщениям очевидцев, являлась одной из самых плодородных, где росла трава выше человеческого роста, и весь воздух был пропитан приятным запахом. Там обитало бесчисленное количество степных животных, среди которых можно было встретить даже табуны диких коней.

Эта степная зона ханства в самом Крыму называлась Ногай и состояла из двух частей: Восточный Ногай в Приднепровье и Западный – в междуречье Буга и Днестра. Тунманн говорит, что степных татар «называют ногаями по имени одноименного знаменитого полководца, основавшего в этих местах в конце тринадцатого столетия свое собственное, но недолго существовавшее государство». Эта история известна учащимся по начальному периоду Золотой Орды, когда темник Ногай пытался отделить от Улуса Джучи западные земли, но был побежден в битве с ханом Токтаем. А в западноевропейских географических картах XVI – XVII веков вся эта степь, и далее на восток до Яика, включая Ногайскую Орду, названа Тартарией – слова «татары» и «Татария» на западе писались также через «р» в середине.

Степные татары занимались скотоводством (разводили лошадей, крупный и мелкий рогатый скот, верблюдов), земледелием (сеяли просо, ячмень, гречиху), охотой и торговлей – продавали на юг хлеб, мед, воск, шерсть, меха и шкуры диких и домашних животных и некоторые другие товары. Жили в прочных степных юртах и жилищах, по внешнему виду несколько отличались от южных татар примесью монголоидности. По вероисповеданию являлись мусульманами-суннитами, но у них сохранилось также немало языческих обрядов.

Сунниты – наиболее многочисленные последователи учения ислама. Главное их отличие от шиитов, последователей второго, менее распространенного направления, состоит в непризнании ими возможности посредничества между Аллахом и людьми после смерти Мухаммеда, основателя ислама. Между суннитами и шиитами существует и ряд других различий: в решении юридических вопросов, в характере праздников, в деталях молитвы и ритуала. Среди основных признаков принадлежности к суннизму считается, например, признание законности всех четырех первых халифов – Абу Бекра, Омара, Османа и Али (шииты признают только Али). К суннитам относится около 80% всех мусульман мира, в том числе и татары (шиитами являются иранцы, иракцы и азербайджанцы).

По данным немецкого путешественника Н.Клеемана, посетившего Крым в конце 1760-х годов, в Восточном Ногае было 500000 татар (на Крымском полуострове их проживало 400000). К сожалению, об их численности на остальных территориях точных сведений нет – лишь о татарах бурджукской стороны сказано, что они могут выставить до 40000 воинов (в переводе на численность населения это составляет 200 000). Это уже больше миллиона, но с учетом населения Западного Ногая и густозаселенной Кубани с Таманским полуостровом общее число крымских татар могло составить тогда около двух миллионов.

Главой государства являлся хан, при котором имелся диван (совет) из представителей высшей титулованной знати. Среди них наиболее влиятельными, как в бывшей Золотой Орде, так и в других татарских ханствах, были роды Ширин, Барын, Аргын, Кипчак (в Крыму позднее Аргын и Кипчак выпали и появились роды Мансур от племени «мангыт» и Сучувуд). Наиболее могущественным был род Ширин, который держал свою особую резиденцию в Иски-Крыме; на государственном совете мнение ширинского бека имело наибольший вес, порой его слово значило больше, чем слово самого хана.

Здесь, также как и в Золотой Орде, была должность беклери-бека, однако он, в отличие от прежней персидской формы, назывался по-татарски: беклер беги, т.е. тот же князь князей, великий князь. Высшая феодальная ступень называлась «кырым беклери» (крымские князья), это, в сущности, улусные эмиры, руководители округов. Рангом ниже стояли мурзы (дворяне) – дети князей. Принц крови рода гиреев, т.е. царевич, назывался султан.

Из высших государственных должностей, кроме беклер беги, были: калга-султан – в роли командующего всей армией; каймакан – наместник хана в его отсутствии; муфтий – глава всех мусульман страны и руководитель кадиев, т.е. судей, решавших дела на основе законов шариата. Как видно, в феодальной иерархии, в системе государственных должностей имеются сходства с другими татарскими ханствами и прежней Золотой Ордой, в то же время появились новые титулы и термины.

Армия Крымского ханства также была ополченской. Это хорошо видно из слов упомянутого Тунманна: «Каждый татарин является солдатом (т.е. военнообязанным). Хану нужно только указать место сбора, и они являются со всех сторон» Далее он говорит, что «трудно найти более легкую конницу, чем крымско-татарская». Боеспособность крымской армии общеизвестна. Так, в 1687 и 1689 годах они разгромили русскую армию, когда она дважды ходила с походом на Крым; во второй раз она имела численность в 150 тысяч человек. Такое крупное поражение русских явилось причиной отставки правительства князя Голицына. Храбро сражались крымцы и на русско-турецкой войне 1768 – 1774 годов.

Причина насильственного присоединения Крымского ханства к Русскому государству в 1783 году состоит отнюдь не в военной слабости Крыма, а в т.н. Кучук-Кайнарджийском мире, составленном в 1774 году между Россией и Турцией после вышеназванной войны. Турция тогда потерпела поражение и практически отдала Крым, своего вассала, России.

Небольшое Касимовское ханство было образовано как буферное княжество между Москвой и Казанью в 1452 году, когда второй сын Улу-Мухаммеда Касим получил от московского великого князя Василия II в качестве пожалования за свою военную службу Мещерский городок на Оке, переименованный потом в его честь в город Касимов. В сущности, ханство было создано Москвой как опорный пункт для борьбы против Казани, и не зря московские правители назначали позднее ханами в Казань некоторых угодных им царевичей из «Мещеры», например, Шах-Али, Джан-Али. В самом Касимове отсутствовала какая-либо своя династия правителей; ханы, часто не имевшие между собой никакого родства, просто назначались «центром».

Касимов как мещерский (мишарский) городок и раньше был заселен выходцами из Золотой Орды – «Городецкими» татарами, к которым присоединились татары из войска Каеима, перешедшие к нему как часть армии его отца Улу-Мухаммеда после его смерти в 1445 году. Городское население – в основном служилые татары – находились на службе Русского государства; часть занималась торговлей и ремеслом. Сельское земледельческое население после ликвидации ханства в 1681 году было приписано к разряду государственных крестьян.

Потомки населения Касимовского ханства – современные касимовские татары – живут в старой, татарской части города Касимова Рязанской области и в близлежащих деревнях. Они говорят на т. н. среднем, т. е. казанско-татарском диалекте татарского языка со значительной примесью мишарских слов; исповедуют ислам, имеют общетатарскую материальную и духовную культуру с отдельными местными особенностями. Памятниками монументальной архитектуры периода Касимовского ханства являются находящиеся на территории города Касимова Минарет ханской мечети XV века (сама мечеть и остатки находившегося рядом ханского дворца были разрушены в XVIII веке; тогда же была построена на месте старой, рядом с минаретом, новая мечеть); Мавзолей Шах-Али с сохранившимися внутри намогильными камнями самого хана. и его приближенных, XVI век; Мавзолей Авган-бека, XVII век.

Сибирское ханство было основано в 1429 году при Махмутеке, сыне Хаджи-Мухаммеда из династии, вернее, рода шайбанидов династии золотоордынских джучидов. Шайбан был братом Бату-хана, выделившего ему улус в Западной Сибири между Уралом и Иртышом – на этой территории и возникло Сибирское ханство. Если раньше татары этого улуса занимались скотоводством и таежной охотой в северной лесной зоне, то период ханства характеризуется распространением земледелия и городской культуры. Известны, например, древний город Искер (Иски-Йир, т.е. Старая земля в смысле старого города), столичные Чинги-Тура (позднее Тюмень) и Кашлык, а также Табул (Тобольск), Тонтур, Касим-Тура и другие. Данные археологических исследований и сохранившиеся до прошлого столетия развалины средневековых сооружений свидетельствуют о наличии в городах каменной архитектуры, различных видов ремесла, ювелирного искусства. Велась международная торговля с Западом (Казанское ханство, Русь) и Востоком (вплоть до Китая). Главным экспортом подобной торговли были дорогие меха и шубы.

После завоевания Казанского и Астраханского ханств очередь дошла до Сибири. Иван Грозный поручил эту миссию казацкому атаману Ермаку, объявленному в свое время вне закона самим же царем: Ермак отослал с Урала к царю награбленное им золото, и был прощен. Более того, Грозный послал к нему, по его просьбе, большое подкрепление, и началось завоевание Сибири. Последний сибирский хан Кучум вел долгую и изнурительную борьбу за сохранение своего государства. Ермак погиб в войне с татарами, однако наступление на Сибирь продолжалось новыми силами. Кучум потерпел поражение в 1598 году в последней войне с русскими воеводами. Сибирское ханство было завоевано, и, как правильно заметил потом К.Маркс, «так была заложена основа азиатской России».

Сибирские татары проживают на своей исторической родине – Западной Сибири: в Тюменской, Томской и Новосибирской областях. Они говорят на восточно-сибирском диалекте татарского языка, по вероисповеданию мусульмане; делятся на три этнотерриториальные группы – тобольские, барабинские и томские, с небольшими различиями в культуре и языке.

Астраханское ханство образовано в 1459 году Махмудом, старшим сыном Кичи-Мухаммеда, положившим начало местной династии правителей нового татарского государства на Нижней Волге. Территория была заселена слабо, основными занятиями населения являлись кочевое скотоводство, а также бахчеводство, рыболовство и охота. Единственным городом и столицей ханства являлась Астрахань – бывший золотоордынский город под названием Хаджитархан с правом чекана джучидских монет. Расположенная на месте впадения Волги в Каспий, Астрахань являлась крупным центром транзитной международной торговли и славилась как «великое татарское торжище».

Внешняя политика ханства зависела вначале от Большой Орды, позднее от Ногайской Орды и Крымского ханства. После завоевания Казани, в 1554 году, русское войско заняло Астрахань, сместив хана Ямгурчея и посадив на престол Дервиш-Али в качестве вассала Ивана Грозного. Дервиш-Али в 1556 году попытался выйти из подчинения Москвы, русские повторили поход и окончательно завоевали ханство.

Сейчас на территории бывшего Астраханского ханства, наряду с другими народами, живут и астраханские татары, прямые потомки населения бывшего ханства. Их язык очень близок к языку средневолжских татар с элементами современного ногайского языка, вероисповедание – ислам, делятся на небольшие группы юртовских, кундровских и карагашских татар.

Ногайская Орда как самостоятельное княжество начало выделяться из Золотой Орды еще при Идегее на рубеже XIV – XV веков; окончательно оформилась при его преемнике, младшем сыне Нуретдине в 1420 – 1430 годах. Она занимала огромную территорию кочевых степей от Волги до Иртыша к югу от Казанского и Сибирского ханств. Основным населением были татары-ногаи из родов мангыт и кунграт, а также некоторые другие родственные племена, которые занимались кочевым скотоводством, прежде всего коневодством, а также ремесленным производством, торговлей, частично и земледелием. Столицей был город Сарайчик – прежний золотоордынский центр, располагавшийся в низовьях реки Яик и являвшийся крупным торговым пунктом на караванном пути из Средней Азии в Крым и в центры других татарских ханств.

После падения Казани и Астрахани Ногайская Орда распалась на несколько улусов. Их население откочевало на Северный Кавказ и подчинилось позднее Русскому государству. В настоящее время они живут на Северном Кавказе, называя себя ногайцами, однако долгое время за ними сохранялся этноним «татары» (татары-ногаи), как самоназвание населения бывшего татарского княжества. Между Ногайской Ордой и почти всеми татарскими ханствами существовали весьма тесные этнополитические и культурные связи. Татары-ногаи XV – XVI веков явились важнейшим компонентом в формировании казанских, крымских и астраханских татар. Из Ногайской Орды вышли национальные герои татарского народа Идегей и Сююмбике, знаменитая казанская и крымская царица Нур-Салтан.

Большая Орда, известная также под названием Великой, образовалась как непосредственная правопреемница Золотой Орды в 1433 году при известных нам Кичи-Мухаммеде и Сеид-Ахмеде. Борьба между ними кончилась победой Кичи-Мухаммеда, который и считается основателем Большой Орды. Это было крупное кочевое государство, расположенное на обширных степях между Волгой и Днепром, однако резиденция его ханов, особенно в зимнее время, находилась в городе Азаке. Итальянец Иосифат Барбаро, живя в этом городе до 1452 года, писал в основном о татарах Большой Орды.

Государство значительно окрепло в годы правления Ахмата (1459 – 1480), сына Кичи-Мухаммеда и брата основателя Астраханского ханства Махмуда. Располагая 100-тысячной армией, Ахмат предпринял попытку восстановить былую власть татар над Москвой: в 1476 году он отправил послание Ивану III с требованием выплаты ежегодной дани, но получил отказ, хотя великий князь за два года до этого признал себя вассалом хана и обещал платить дань. В 1480 году войска сторон встретились на Угре, притоке Оки (по сообщениям русских летописей, «Великое стояние на Угре»). Татарская конница, неудачно попытавшись переправиться через реку, отступила в степи.

Большая Орда существовала до 1502 года, когда ей нанес последний удар Менгли-Гирей, присоединив ее основное население и западные земли к Крыму. Остальная часть большеордынских татар вошла в состав населения Астраханского ханства и Ногайской Орды.