Петренко А.Г.

Костные остатки животных в погребальном обряде финно-угорских могильников 1 тыс. н.э. в Прикамье как этнографический признак

Погребальный обряд является одним из этнографических признаков, а изменения в ритуале могут являться и показателем включения иноплеменных групп населения на исследуемую территорию. Поэтому детальный анализ изученных могильников в плане захоронения животных может дать важные материалы для решения проблем социального и экономического развития финно-угорских этнических групп в рассматриваемый период.

Образ жизни людей тесно связан с их обычаями и традициями. Языческая религия всегда имела большое значение у древних народов. Необходимо было соблюдать определенные ритуалы, чтобы жизнь в потустороннем мире была успешной. С этой целью в погребения помещали все необходимое для загробной жизни и, в том числе, домашних животных. Нами были изучены и обобщены результаты определения ритуальных остатков из 5 языческих могильников.

В природном отношении эти археологические памятники занимают единую территорию южной таежной зоны Среднего Поволжья и общей характерной чертой их было наличие ритуальных остатков животных. Однако, различия, связанные с культурной принадлежностью и хронологическими показателями могильников представляют научный интерес и позволяют выявить ряд особенностей и закономерностей, связанных с этно-социальными особенностями этих памятников, с вопросами духовной культуры древних людей Прикамья.

II Аверинский могильник, расположенный на правом берегу р.Камы,¹ датируется археологами Голдиной Р.Д. и Кананиным В.А. VI-IХ вв. н.э. и отнесен к ломоватовской культуре, которая по мнению А.П.Смирнова складывалась на основе пьяноборской с влиянием восточных культур². В территорию ломоватовской культуры, кроме бассейна Верхней Камы, включались бассейны рек Чусовой и Сылвы. Однако затем появилось мнение, что в бассейне р.Сылвы следует выделить самостоятельную неволинскую культуру³. Археологи определяют возникновение ломоватовской культуры с приходом на Верхнюю Каму в IV-V вв. двух групп населения. Одна - угорская из Западной Сибири, другая - гляденовская, население которой до этого обитало на Средней Каме⁴. К группе могильников неволинской культуры принадлежат три памятника с ритуальными остатками животных. К их числу относится Бродовский могильник (конец IV- начало IХ вв. н.э.), Верх- Саинский (VI- нач. IХ вв. н.э.) и Неволинский (VII- нач. IХ вв. н.э.), раскопанные Голдиной Р.Д. и Водолаго Н.В.⁵ И, наконец, пятым памятником является Варнинский могильник (VI-IХ вв. н.э.), который был исследован Семеновым В.А.⁶ и принадлежал поломской культуре. Все эти могильники оставлены населением родственных финно-угорских культур периода второй половины I тыс. н.э., т.е. синхронные по времени в Среднем и Верхнем Прикамье. И поскольку ритуальные остатки животных, диагностированы нами в материалах раскопок этих памятников впервые, мы позволили себе предположить, что они как погребально-поминальные черты могут являться этническим признаком. Для этого было необходимо провести не только видовые сопоставления этих материалов, но и выявить характер захоронения ритуальных комплексов.

На II Аверинском могильнике ломоватовской культуры выделяются две большие группы погребений - юго-восточная и западная. Большинство погребений VI-VIII вв. сосредоточено в южной группе, а в западной, в основном, погребения IХ в.

Остеологические материалы II Аверинского могильника свидетельствует о том, что 36,5 % погребений сопровождались ритуальными костями домашних сельскохозяйственных животных. Причем абсолютное большинство (84,2%) принадлежало особям лошади. Так, из 57 определений 30 получено из погребений и 27- с участков. То есть, эти остатки представляли собой следующие разновидности: 52,6% - погребальные кости животных, помещенных в могилу с умершим человеком и 47,4% - поминальные комплексы, представляющие собой остатки от поминальных тризн.

Погребальные кости в большинстве (66,6%) представляли собой исключительно остатки коня. Причем череп и нижние челюсти (голова) составляют 25%, только череп -25%, нижние челюсти -50%. Остальные 33,4% из погребальных костей являлись остатками от крупного рогатого скота: нижние челюсти -16,7% и 16,7% - сочетания головы лошади с черепом коровы.

В поминальных комплексах преобладают остатки лошадей (голова) - 66,6%, а 16,7% - череп и нижняя челюсть коровы и 16,7% - сочетание черепов коров и нижних челюстей лошадей. Цифровые данные свидетельствуют о равнозначности и идентичности видовых и анатомических характеристик ритуального обряда погребений и поминаний.

Определенный интерес представляют возрастные данные особей животных, зафиксированных в захоронениях. Черепа крупного рогатого скота, независимо от их местоположения, принадлежали сравнительно молодым животным (до 3-х лет).

При погребении воинов для совершения ритуала убивали его личную верховую лошадь возраста 5-6, реже 7-8 лет. А при поминании использовали либо молодых, еще не объезженных, либо старых, старше 10-12 лет.

По свидетельствам археологов⁷ на II Аверинском могильнике выделяются могилы воинов-всадников, которые, кроме остатков коня, имели в погребениях в различных сочетаниях меч, копье, стрелы, удила, стремена, уздечки, символизируя сопровождение в загробный мир воина вместе с его конем. Череп нижней челюсти коровы - не только символ достатка в хозяйстве как для мужчины, так и для женщины, но и этнический признак.

Остеологические комплексы животных из могильников неволинской культуры определяют своеобразия в том, что они встречены, за единичным исключением лишь над могилами, как поминальная форма (из 138 погребений - всего 6 случаев в погребениях).

Материалы Бродовского могильника малочисленны, но представляют одну весьма характерную черту тем, что все зафиксированы с участков как поминальные, причем в большинстве (54,5%) это черепа лошадей и лишь один случай с нижней челюстью. Из 11 поминальных комплексов: 7 - захоронения черепа коня, а три - с черепами крупного рогатого скота, один - нижняя челюсть овцы. Среди диагностированных костей лошадей - остатки животных возраста 7-12 лет. Черепа от крупного рогатого скота - остатки от быков 4-5 лет.

Костные остатки из Неволинского могильника также в подавляющем большинстве получены с участков, как поминальные комплексы, над погребениями, в засыпи. Из 46 определений, 42 - с участка и 4 - из погребений. Костные остатки в погребениях 142, 146 и 147 представлены тремя нижними челюстями лошади возраста до 5 лет, а в погребении 150 - череп до 5 лет и лучевая кость. Преобладают остеологические материалы с участков, которые представлены от особей лошадей. Так из 42 определений встречено: 9 черепов без нижних челюстей, 10 черепов с нижними челюстями, 13 нижних челюстей и 4 случая - отдельные кости ног (берцовая и лучевая).

Значительно реже фиксируются остатки от крупного рогатого скота, в числе которых 2 черепа и одна нижняя челюсть возраста 2,5 и 3,5 года. И совсем редки сочетания черепов и нижних челюстей крупного рогатого скота и лошадей (3 случая).

Ритуальные остатки из Верх-Саинского могильника также по ритуалу захоронения костей животных укладываются в схему поминально-погребального ритуалоположения в могильниках неволинской культуры. Так, из 81 определения на Верх-Саинском могильнике - 79 (97,5%) - с участков и лишь 2 (2,5%) - из погребений. Данные видового и возрастного анализов свидетельствуют о том, что при захоронении древних людей неволинской культуры существовал обряд положения в засыпях могил черепов лошадей и значительно реже коров. В большинстве убивали коней возраста 5-6 лет, очень редко - старых.

Остеологические материалы Варнинского могильника поломской культуры получены из 50 погребений и с 22 поминальных участков. По видовым характеристикам черепа лошадей, крупного рогатого скота также как и в вышеописанных могильниках неволинской культуры преобладают, но представляют собой в целом более пеструю картину. Из 50 погребальных комплексов в 26 встречены остатки лошадей, в 18 случаях захоронения с костями крупного рогатого скота (ребра, позвонки), 3 - сочетания остатков крупного и мелкого рогатого скота и в трех случаях - кости диких видов: лось, медведь, дикая утка. Из 26 погребальных случаев, представленных фрагментами лошадей, в 7 случаях были захоронены только целые головы коней, в 8 - только черепа и в 8 - только нижние челюсти. В 3 погребениях обнаружены следующие кости ног лошадей: пясть, вторая и третья фаланги, хвостовой позвонок. В процентном выражении эти данные составляют: захоронения с черепами и головы коня - 52%, крупного рогатого скота - 42% и части диких видов - 6%. Поскольку кости крупного рогатого скота представляют собой обломки ребер и позвонков. Они являются несомненно фрагментами заупокойной пищи. Данные возрастного анализа на костях лошадей из погребений человека говорят о том, что при захоронении людей убивали животных 6-7 лет и очень редко 12-15 лет.

По данным Семенова В.А.⁸, погребения Варнинского могильника поломской культуры располагались неровными рядами, вытянутыми преимущественно с севера на юг и реже с запада на восток. Размеры могил часто определялись социальным положением умерших. Так, большинство длинных могил, как отмечает исследователь⁹, имели и более богатые захоронения. Указанный автор констатирует факт свидетельства на могильнике различных этнических групп населения со своими обычаями в погребальном обряде, на что, в первую очередь, указывает разнообразная ориентировка погребений. Основными были три направления - головой на восток, на запад и на север (83,0%). Эта же мысль, как нам представляется, отражается и в остеологическом обряде с животными. Во-первых, в разнообразии видовом, а во-вторых, - в разнообразии анатомического состава костей лошадей.

Интерес представляет сравнение о характере захоронения остеологических комплексов из вышепредставленных могильников с соответствующими материалами из поселений неволинской культуры, представляющих собой “кухонные” остатки, свидетельства хозяйственной и животноводческой деятельности населения. Для этих целей нами были диагностированы остатки животных из трех поселений неволинской культуры, раскопанных Р.Д.Голдиной (см.табл.1). К их числу относится поселение “Лобач” (слой IV-IХ вв.), определено нами 2170 костей; Бартымское I селище (слой конца VI-VII вв. н.э.), определено 2819 костей и I Верх-Саинское городище (слой VI- нач.IХ вв. н.э.), определено 2108 костей (табл.1).

Изученные материалы костей животных позволяют утверждать, что финно-угорское население неволинской культуры содержало в хозяйстве четыре основных сельскохозяйственных вида: крупный, мелкий рогатый скот, свиней, лошадей и мясо их использовало в питании, о чем говорят диагностированные материалы “кухонных” остатков из трех неволинских поселений, представленные в таблицах 1-3. Кости от одиннадцати видов диких животных свидетельствуют о том, что роль охоты в жизни жителей лесных таежных территорий края была весьма значительной, а мясо от бобров и лосей служило благодатным подспорьем в питании.

Костные остатки собак попадали в “кухонные” остатки случайно, т.к. в пищу, судя по сохранности, их мясо не употреблялось. Итак, основным мясным продуктом у населения неволинской культуры были говядина и конина, мясо бобров и лосей. И тем не менее, несмотря на большое значение в жизни людей охотничьего промысла, остатки от дикой фауны, животные которой сравнительно разнообразно и широко представлены в остеологических материалах поселений, не были характерны для поминально-погребального ритуала при захоронении древних людей Прикамья периода существования неволинской культуры. Роль охоты в хозяйстве населения была несомненно велика, т.к. мясо от охотничье-промысловых животных было частым продуктом на столах поселенцев таежного Прикамья, а пушнина от бобров, куниц, медвежьи и лосиные шкуры обеспечивали не только местное потребление, но и служили ценным источником обмена с более южными соседями. Обобщение остеологического материала от домашних сельскохозяйственных животных в “кухонных” остатках из представленных трех поселений свидетельствует о том, что в хозяйственной деятельности и в стадах домашних животных поголовье коров и лошадей несомненно доминировало при незначительном содержании свиней и овец.

В среднем крупный рогатый скот составлял 38,0-66,2% по числу голов, лошади - 23,0-30,6% (табл.3). Тогда как мелкий рогатый скот не превышал 5,4% и очень редко 14,9%, свиньи - 5,4%, редко 17,6%. А если учесть, что выход мясной продукции от коров и лошадей превышает более чем в 20 раз выход мясо от овец и свиней, то становится ясным огромное значение мясной продукции коров и лошадей в жизни населения. Обилие костных остатков от лошадей и коров, возрастные показатели убойного возраста животных свидетельствуют о том, что лошадь и корову содержали и разводили прежде всего для пищевых целей. Находки удил и псалий в неволинских могильниках, указывающие на использование лошади в качестве верхового животного, не противоречат вышесказанному.

Таблица 1

Данные соотношения видов животных из поселений неволинской культуры Прикамья во второй половине I тыс. н.э.

¹ В числителе - число костей; в знаменателе минимальное число особей.

Таблица 2

Процентные соотношения между домашними и дикими животными в “кухонных” остатках поселений неволинской культуры по числу особей в %

Таблица 3

Процентные соотношения между домашними видами сельско-хозяйственных животных, полученных из “кухонных” остатков неволинских поселений Прикамья (в%)

¹ В числителе число особей; в знаменателе - число особей в %.

Редкие обломки роговых стержней коров незначительных размеров, взятые промеры на костях метаподий крупного рогатого скота и лошадей говорят о внешних физических показателях животных, содержанием и разведением которых несомненно занималось местное население. Эти исследования показали, что высота в холке коров и быков не превышала 105-111 см, что соответствует “лесному” грацильному, в подавляющем большинстве комолому скоту. Этот скот был близок к крупному рогатому скоту, который содержался в хозяйствах ряда северных губерний России, описанных в отчетах 1884 г. А.Калантаром¹⁰, который в 1883 г. обследовал Вятскую и Пермскую губернии с целью выявления состояния скотоводства этих районов. Природные условия в крае и условия содержания скота были таковыми, что трудно было ожидать обнаружить здесь признаки содержания какого-то иного скота. Решающую роль в животноводческой деятельности играли несомненно местные природные возможности. Южный скот люди не завозили. Однако, морфологические показатели исследования костных остатков лошадей при пересчетах на высоту в холке засвидетельствовали бытование сравнительно разнообразных особей животных с высотой 128-144 см. Эти показатели по классификации иппологов¹¹ позволяют говорить о том, что местное население имело в хозяйствах не только мелких “лесных” лошадей с высотой в холке 128-130 см, но и в обмен на пушнину покупало, возможно, коней “степного” типа, среди которых встречались категории выше “средних”, имевших высоту около 144 см.

В.И.Цалкин считал признак преобладания в питании мяса лошадей эпохи раннего железа в лесных регионах Восточной Европы единственно ясно выраженной особенностью, отличающей состав костных остатков у племен, занимающихся мотыжным земледелием¹². И действительно, у нас имеются тому немало подтверждений, когда с появлением пашенного земледелия резко снижалось целенаправленное содержание коней на мясо, а вместе с этим фиксировалось и резкое снижение числа костей лошадей в “кухонных” остатках поселений¹³ и одновременно значительное увеличение в хозяйствах поголовья свиней, либо овец, в зависимости от этнических, культовых и природных особенностей того или иного памятника.

Обычай сопровождения умершего человека мясной пищей, представлявшей собой фрагменты частей туши домашнего животного (реберно-позвоночная часть), широко известен в Среднем Поволжье начиная с энеолитических могильников (Хвалынский и др.) и был связан с появлением животноводческих традицией, когда в хозяйствах людей Самарского Поволжья первыми домашними животными были крупный и мелкий рогатый скот, затем лошадь и позднее свинья. Эта последовательность в одомашнивании сельскохозяйственных видов скота прослеживается и в ритуале сопровождения умерших людей загробной пищей. Подобный ритуал в преобладающей массе могильников являлся социальным признаком, сопутствующим различным этническим группам с языческой религией. Поэтому этот обряд с признаками только анатомических характеристик принадлежности к скелету животного, как реберная часть, позвоночная и т.д., обычно не несет в себе этнических характеристик, а поэтому в настоящей работе подробно не рассматривался. Характер видовых показателей остеологических “пищевых” комплексов засвидетельствовал тот факт, что ни в одном из рассмотренных в настоящей работе могильников не обнаружены остатки от свиней. Однако, это никак не объясняется каким-то запретом на употребление в пищу мяса этого домашнего вида, что подтверждается наличием в “кухонных” остатках поселений неволинской культуры (табл.1-3) фрагментов костей этого животного. Отсутствие в ритуале свиней является следствием пережитков старых угорских традиций населения, сохранившихся в погребально-поминальной обрядности, так как с разведением свиней, их одомашниванием угорские группы в Зауралье познакомились значительно позднее, чем население Среднего Поволжья и Предуралья.

Часто в археологических работах приходится встречать упоминания о том, что в погребально-поминальных комплексах животных, сопровождавших умерших людей в загробный мир, наряду с черепами, встречены единичные зубы лошадей и коров¹⁴. Это чистое недоразумение, т.к. “отдельные зубы” коня, крупного и мелкого рогатого скота - это либо остатки черепов или нижних челюстей, которые имеют значение для рассмотрения как ритуала, либо это случайно попавшие единичные зубы из перекопов, не имеющих отношения к могильникам. Эти вопросы решаются только специалистами-археозоологами.

В нашей работе мы заострили внимание на ритуале захоронения с умершим человеком черепов, голов и нижних челюстей лошадей и коров, представляющих собой этно-социальный признак и пришли к заключению, что черепа коров встречаются в погребально-поминальном ритуале до тех пор, пока этот вид животного разводился как мясной скот. С появлением мясо-молочного направления в скотоводческой деятельности финно-угорских групп населения таежного Прикамья во второй половине I тыс. н.э. и с появлением пашенного земледелия, т.е. с началом активного использования коня в хозяйственной жизни, из ритуала этот обряд постепенно исчезает.

Научные источники подтверждают, что корова, являясь основным молочным животным, никогда не была, как в древности, так и позднее, у кочевых народов жертвенным животным¹⁵. Череп коровы в погребально-поминальном ритуале представляется как признак оседлости людей.

Традиционность положения определенных видов животных со временем могла заменяться другими видами, причиной чему могли быть как природные, так и хозяйственные изменения, с чем было связано приоритетное бытование тех или иных животных у населения. Но захоронение такой определенной анатомической части тела коня или коровы как голова, или часть ее - это ритуальный признак оседлого финно-угорского населения, символ обожествления особо ценимых в хозяйстве и почитаемых лесными народами домашних животных. Черепа являлись символами пожелания умершему в загробном мире мудрости, памяти.

Появление в ритуале Варнинского могильника единичных символов захоронений с человеком черепа коня и частей ног, крыльев домашней и дикой птицы — ритуал, который в более поздних могильниках Нижнего Прикамья (Больше-Тарханский, Тиганский) превращается в массовый и характеризуется как угорский. Он частично символизирует признак кочевой формы жизни населения. А ритуал захоронения черепов коня уходит своими корнями в ритуал средневолжских ананьинских могильников типа Ахмыловского¹⁶.

Основные принципы погребально-поминальных обрядов у различных этнических групп людей сохраняются на протяжении многих столетий и являются наиболее устойчивым этническим признаком, несмотря порой на религиозные изменения. Поэтому исследования их представляются особенно интересными для выяснения этнической принадлежности археологических памятников.

_____________________

¹ Голдина Р.Д., Кананин В.А. Средневековые памятники Верховьев Камы.- Свердловск, 1989.

² Смирнов А.П. Очерки древней и средневековой истории народов Среднего Поволжья и Прикамья. МИА, № 28, 1952. - С.174-189.

³ Голдина Р.Д. К вопросу о своеобразии неволинских памятников бассейна р.Сылвы // Уч. зап. КГУ. Пермь, № 191, 1968.- С. 87-98.

⁴ Голдина Р.Д. К вопросу о культурном единстве ломоватовских памятников // Древности Волго-Камья. Казань, 197.- С.43, 51.

⁵ Голдина Р.Д., Водолаго Н.В. Могильники Неволинской культуры в Приуралье. - Иркутск, 1990.

⁶ Семенов В.А. Варнинский могильник // Новый памятник поломской культуры.- Ижевск, 1980.

⁷ Голдина Р.Д., Кананин В.А. Средневековые памятники... - С.100.

⁸ Семенов В.А. Варнинский могильник ... С.

⁹ Семенов В.А. Варнинский могильник ... С.8.

¹⁰ Калантар А. Исследования современного состояния скотоводства в России. Рогатый скот. Вып.1.- М., 1884.

¹¹ Витт В.О. Лошади Пазырыкских курганов // СА, 1952, № ХУ1. С.91.

¹² Цалкин В.И. Животноводство и охота в лесной полосе Восточной Европы в раннем железном веке // К истории животноводства и охоты в Восточной Европе. МИА, № 107,- 1962. С.71.

¹³ Андреева Е.Г., Петренко А.Г. Древние млекопитающие по археозоологическим материалам Среднего Поволжья и Верхнего Прикамья // Из археологии Волго-Камья. Казань, 1976.- С.155,156.

¹⁴ Голдина Р.Д., Кананин В.А. Средневековые памятники... - С.121.

¹⁵ Маргулан А.Х., Акишев К.А., Кадырбаев М.К. и др. Древняя культура Центрального Казахстана. Алма-ата, 1966. С.258.

¹⁶ Патрушев В.С., Халиков А.Х. Волжские ананьинцы. - М., Наука, 1982.