Осуществление политики коренизации в Татарстане в документах. 1920–1930-е гг. / Автор-составитель кандидат исторических наук З.Г.Гарипова. – Казань: Институт истории АН РТ, 2009. – 272 с.

ISBN 978-5-94981-136-8

Настоящее издание посвящено малоизученной проблеме. В нем осве­щается деятельность республиканских властей по подготовке и вовлечению татар в административные органы, учреждения и промышленное производ­ство, что было чрезмерно важно для решения задач хозяйственно-культур­ного строительства в Татарстане в 1920–1930-е гг.

Сборник предназначен для научных работников, преподавателей, сту­дентов и всех интересующихся историей национального вопроса.

Оглавление

Предисловие

Документы

1922 г. (№№ 1–2)

1923 г. (№№ 3–4)

1924 г. (№ 5)

1925 г. (№№ 6–17)

1926 г. (№№ 18–25)

1927 г. (№№ 26–28)

1928 г. (№№ 29–38)

1929 г. (№№ 39–40)

1930 г. (№№ 41–49)

1931 г. (№№ 50–55)

1932 г. (№№ 56–60)

1933 г. (№№ 61–92)

1934 г. (№№ 93–98)

1935 г. (№№ 99–109)

1936 г. (№№ 110–130)

1937 г. (№№ 131–138)

1938 г. (№№ 139–156)

Список сокращений

Перечень использованных источников и литературы

ПРЕДИСЛОВИЕ

С приходом к власти большевиков в стране начались ради­кальные преобразования. Осуществляя их, большевистское прави­тельство обязано было рассмотреть и национальный вопрос, обе­щания в решении которого содержались во всех его программах.

Тем не менее, какой-либо продуманной концепции национальной политики Советской власти до начала 1920-х гг. не существовало. Такая концепция была сформулирована на XII съезде РКП(б), проведенном в апреле 1923 г. В его решениях указывалось на то, чтобы в органы власти в национальных республиках и областях входили по преимуществу люди, знающие язык, быт, нравы и обычаи соответствующих народов, чтобы обеспечивалось употреб­ление родного языка в учреждениях, обслуживающих местное насе­ление[1]. Политика так называемой коренизации, инициированная съездом, предусматривала поддержку самоуправ­ления, языка и культуры национальных меньшинств.

В ТАССР коренизация начала проводиться еще раньше, в процессе введения татарского языка в делопроизводство на основе Декрета ЦИК и СНК Татарской АССР, изданного 25 июня 1921 г.[2] В условиях автономной республики она означала создание приори­тетных условий для татар, обеспечивая, например, повышение их удельного веса в административных органах и учреждениях, в промышленном производстве, в местах компактного проживания татарского населения.

В данном сборнике приведена часть постановлений, резолюций и решений бюро, пленумов, секретариата Татарского областного ко­митета партии, ТатЦИКа, нацеленная на организацию дела ко­ренизации, устранение недочетов и ошибок в ходе его осу­ществления (см. док.: № 1–2, 16, 20, 30, 34, 39, 41, 77).

В сборник включены документы, отражающие выполнение директив и распоряжений партийных и советских органов. Большую информацию о методах и путях проведения политики коренизации и о конкретных результатах дают отчеты и докладные записки Татарского областного комитета в Центральный комитет РКП(б) (после переименования в 1925 г. в ВКП(б)). Так, в отчете Тат. ОК РКП(б) 1924 года отмечается, что по всем наркоматам и централь­ным учреждениям на 1 октября 1924 г. из 13845 работников татары составляют 2142 человека, т.е. 15,5%. Советские аппараты респуб­ликанского значения, как Народный Комиссариат внутренних дел, Народные комиссариаты юстиции, социального обеспечения, земле­делия, здравоохранения, просвещения, торговли, труда и Татгос­страх возглавляются татарами. Не татарами возглавляются Народ­ный Комиссариат рабоче-крестьянской инспекции, Нарком­фин. Сов­нархоз, Управление коммунального хозяйства, Округ связи, ГПУ[3].

Важнейшей задачей считалось и решение вопроса коренизации личного состава судебного аппарата в форме комплектования его представителями татарского народа. На повестке дня с первых дней существования автономной республики стоял перевод судо­гово­рения, судопроизводства, законодательства и популярной правовой литературы на татарский язык. Достижения ТАССР в этом направлении были отмечены в центральном журнале «Новый Восток» (орган Научной Ассоциации востоковедения). По его данным в 1922 г. аппарат был коренизирован на 2,8%, в 1924 г. – на 22,8%, в 1926 г. – на 30,8% и на 1 июля 1927 г. – на 38,5%[4].

Под контролем держался и вопрос коренизации так называемых «центральных органов». В докладе 1-го секретаря Татарского обкома партии (1928–1933 гг.) М.О.Разумова приведены данные, показы­вающие интенсивный рост процента татар в 37-ми таких орга­низациях: в 1926 г. служащих татар было 15,4%, в 1928 г. – 18,7%, в 1929 г. – 22,5% и в 1930 г. – 27%. За 1928–1929 гг. в советском кантонном аппарате удельный вес татар увеличился с 32 до 39%. В партаппарате в составе ответственных работников татар насчи­тывалось 49,5%[5].

Однако процесс коренизации нельзя представить как непрерывно нарастающий. Он был зигзагообразный и неоднозначный. По мно­гим документам видно, что, несмотря на увеличение общего числа всех работников, по отдельным учреждениям и предприятиям в отдельные промежутки времени происходило уменьшение удель­ного веса татар, не было его зафиксированной стабильности. Это подтверждает, в частности, национальный состав Советов и испол­комов. Так, по выборам 1924–1925 г. в республике в сельсо­ветах было 48,3% татар, в волостных исполкомах 52%, в кантонных исполкомах 54,3%, горсоветах 31,4%, ТатЦИКе – 58,9%. Через год, т.е. по выборам 1925–1926 г. членами волостных исполкомов явля­лись только 50,5% татар, горсоветов соответственно 26,2%, ТатЦИКа – 55,1%. Лишь в кантонных исполкомах наблюдается повышение численности татар на 0,2%, в сельсоветах – на 0,8%[6].

Состояние коренизации в республике время от времени стало объектом проверки со стороны ВЦИК. Выводы, сделанные инструк­торами, обсуждались на бюро обкома партии, где отмечалось усиление внимания этому вопросу, значительные успехи в деле вовлечения трудящихся татар в советский и хозяйственный аппарат республики, систематический рост процента татар в аппаратах кантонов и районов. В частности, на 1 августа 1928 г. татары в центральном и городском аппаратах составляли 21,5%, т.е. повы­шение количества татар на 2,3%. Вместе с тем было подчер­кнуто как недопустимой медлительность выполнения директив Татобкома ВКП(б) по вовлечению татар в производство, повышению их квалификации, отсутствие плановой работы в этом вопросе, вследствие чего при абсолютном росте рабочих татар в про­мышленности констатировалось понижение удельного веса[7]. В связи с этим были намечены меры по подготовке средне-техниче­ского персонала и татарских специалистов из бедняцко-батрацкой среды. Был дан двухмесячный срок Татпрофсовету, Наркомтруду, Татсов­нархозу и Наркомпросу для проверки исполнения указанных реше­ний[8].

Документы свидетельствуют об особо заметной работе в республике по вовлечению татар в промышленное производство и увеличению их численности. Однако такое рвение иногда порождало нездоровые настроения, зачастую ничем не прикрытое сопротивление у части русских рабочих. Так, в отчете Татарского обкома 1926 года мы читаем, что при приеме на работу татарам зачастую выставляются чрезмерные, заведомо не выполнимые требования, как: помимо знания своей специальности, знание иностранных языков, большой стаж практической работы. Например, в «Госторге» в числе принятых 39 работников только один татарин, на технической работе. В «Эльводтраме» посылаемые из ЦК РТЯ кандидатуры отклонялись по разным мотивам[9].

Уменьшение численности татарских рабочих на шести предприятиях – заводе имени Вахитова, «Красный путь», «Красный Восток», жел. дорожных станциях Казань и Юдино, Госпароходстве объяснялось в постановлении Нижне-Городского райкома партии г. Казани в 1928 г. именно слабой коренизацией в них управленческих аппаратов[10].

В отчете ТатЦИКа, адресованном в отдел национальностей при Президиуме ВЦИК от 1931 г. сообщается о фактах систематического отказа татарам в приеме на работу на Казанской пошивочной фабрике при нуждаемости в рабочих. По данным этого документа имелись факты личного оскорбления и побоев на национальной почве на Силикатном заводе г. Казани и на швейной фабрике Набережных Челнов. Бывали случаи коллективных стычек русских с чувашами в Чистопольском районе, а также выживания и игно­рирования учащихся-татарок, выразившиеся в отказе мастеров обучать их в «Набережно-Челнинской игольно-швейной школе»[11].

Такая ситуация приводила к замедлению и осложнению процесса коренизации. Это отчасти можно объяснить слабой постановкой разъяснительной работы о сущности коренизации и необходимости ее для решения эконо­мических задач страны. Требования к руководителям промыш­ленных предприятий обеспечить тот или иной высокий процент лиц коренной национальности также входили в резкое противоречие с хозяйственными задачами, возможностями создания культурно-бытовых условий.

В Татарии в 20–30-е гг. высокими темпами создавались новые отрасли не только тяжелой промышленности (энергетическая, машиностроительная), но и легкой – валяльно-обувная, меховая, пищевая. Обеспечить их кадрами только путем подготовки их в учебных заведениях в тех условиях было невозможно. Вузы, техникумы могли резко увеличить выпуск специалистов только через несколько лет, а кадры были необходимы немедленно.

Наряду с широким развитием сети учебных заведений республика использовала и второй путь решения проблемы кадров – массовое выдвижение на инженерно-технические и руководящие должности наиболее квалифицированных рабочих и организацию их под­готовки без отрыва от производства. На промышленных пред­приятиях Татарской республики на инженерно-технические и руководящие должности было выдвинуто много практиков производства, в том числе из татар. И это было одним из способов подготовки национальных кадров, в то же время и решения в некоторой степени проблемы коренизации.

В 30-е годы принципы коренизации в условиях автономной республики оставались еще в силе, несмотря на репрессии периода «Большого террора». Интерес к проблеме коренизации еще присутствовал. Нижестоящие инстанции продолжали отчитываться перед вышестоящими. Статистические сведения о количестве татар на тех или иных предприятиях и их удельном весе среди инженерно-технических работников продолжали поступать (см. док. 142, 144 и т.д.) и в 1937 и в 1938 гг. Отчеты народных комиссариатов по вопросу коренизации и обслуживания татар на родном языке периодически заслушивались на заседаниях ТатЦИКа. И надо сказать, что результаты во многом были весомыми. Так, состояние коренизации центрального аппарата по данным на 1 мая 1936г. выглядело так: по сравнению с 1926 г., то есть за десять лет коренизация центрального аппарата выросла с 18,7% до 38,5%, отдельно по группе руководящих работников – с 23,4% до 47,4%, ответственных исполнителей и специалистов с 14,9% до 36,1% (см. док. № 118). Однако обращает внимание некоторое отставание общего процента коренизации центрального аппарата (38,5%), если учесть в составе населения 52% коренного населения.

Следует отметить, что проценты коренизации постоянно ме­нялись в течение всего периода 20–30-х гг., иногда в зависимости от текучести работников. Типичным явлением были частые переста­новки, сокращения и увольнения и вместе с этим уменьшение или увеличение удельного веса татар. Почти на всех промышленных предприятиях процент квалифицированных рабочих или ИТР едва достигал 40 процентов. К примеру, по Агрызскому отделению Казанской железной дороги количество татар поднялось с 19,3% в 1935 г. до 22,7% в 1937 г.; по Юдинскому отделению с 12,5% в 1935 г. до 15,9% в 1937 г. В 1938 г. на заводе СК-4 (Синтетического каучука) им. Кирова из 529 чел. ИТР только 109 татар, т.е. 18,4%. На фабрике кинопленки № 8 в 1938 г. в составе инженерно-технических работников татары составляли только 11,3% (см. док. №142, №143).

Лишь по Казанскому мехкомбинату в числе ИТР было 40 процентов татар (см. док. № 149).

Тем не менее, надо подчеркнуть в целом последовательную и созидательную работу по осуществлению политики коренизации республиканской власти, смело опиравшейся на свой автономный статус. Надо заметить, что в других регионах компактного про­живания национальностей окончательное свертывание политики коренизации произошло еще в начале второй половины 1930-х гг. В частности, так было в Ленинградской и Нижегородской областях[12]. В конце 1930-х гг. такая участь настигла и Татарскую республику. Отчасти это было обусловлено временным характером этой политики, поскольку она не отвечала общей стратегии национальной политики.

*  *  *

В процессе работы над сборником были просмотрены документы фондов Национального архива Республики Татарстан (НА РТ), Центрального государственного архива историко-политической до­кументации Республики Татарстан (ЦГА ИПД РТ), Российского го­сударственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) – Москва. Выявлено около 300 документов. Из них 156 документов включено в сборник.

Следует отметить, что при выявлении, отборе материала автор-составитель придерживался принципа первичности. Поэтому в работу не вошел практически ни один документ, который когда-то в том или ином сборнике документов и материалов был уже «апробирован». Документы, не вошедшие в сборник, частично использованы при составлении комментариев. В сборник отобраны в основном документы обобщающего характера: отчеты, доклады, справки, докладные записки, статистические сводки, а также документы распорядительного характера – постановления, решения партийных и советских органов по вопросам проведения политики коренизации. Такого характера документы ценны тем, что содержат в себе анализ не только достижений, но и упущений с указанием в отдельных ситуациях необходимых мер на их устранение. При этом много места уделено в сборнике таблицам. Они, как исходящие документы снизу, как первичные и базовые, позволяют наиболее наглядно увидеть всю динамику состояния коренизации.

Большой интерес представляют материалы о состоянии коре­низации в начале 20-х и конце 30-х гг., о национальном составе партаппаратов, ТатЦИКа, СНК, наркоматов и других учреждений республики, а также об удельном весе татар в промышленном производстве. Значительное количество документов характеризует стиль работы республиканских властей, их усилия по обслуживанию татарского населения на его родном языке. В сборнике мало места уделено документам, отражающим национальный состав ВУЗов по той причине, что этот вопрос подробно освещен в сборниках документов, посвященных истории культуры.

Составителем сборника избран хронологический принцип систематизации документов, который позволяет показать все элементы осуществления политики коренизации в их взаимосвязи в рамках 1920–1930-х гг.

Археографическая обработка документов проведена в соответ­ствии с «Правилами издания исторических документов в СССР» (М., 1990). Каждый документ имеет порядковый номер, заголовок. Документы датированы по времени их подписания, принятия или утверждения и отправления. В случае отсутствия даты на документе она устанавливается на основании источнико­ведческого анализа и обосновывается в подстрочных примечаниях.

При частичной публикации документов извлечения, сделанные из текста, оговариваются в заголовке предлогом «из», опущенные части текста обозначены отточиями и квадратными скобками. Опущенные части текста, незначительные по своему содержанию, отмечаются отточиями без изложения содержания в подстрочных примечаниях. Подписи даны после текста документа. Неразборчивые подписи обозначены словом «подпись». Воспроизведение восстановленных слов отмечено квадратными скобками. В текстах документов сохранены их стилистические, орфографические особенности.

Словами «так в документе» в подстрочных примечаниях обра­щается внимание читателей на смысловые погрешности текста, не поддающиеся исправлению.

Сокращенные названия учреждений и организаций, часто встре­чающиеся в тексте, сохранены и вынесены в список сокращенных слов. Сокращенные названия, упоминающиеся один или несколько раз, раскрыты в тексте в квадратных скобках.

Научно-справочный аппарат содержит: предисловие, список сокращенных слов, перечень использованных источников и лите­ратуры.

Составитель выражает благодарность за оказанную помощь в работе над сборником начальнику Архивного управления при Каби­нете министров РТ Д.И.Ибрагимову, сотрудникам Националь­ного архива РТ во главе с его директором Л.В.Гороховой, Центрального государственного архива историко-поли­тической документации РТ, директором которого является В.Г.Хамидуллина.