Садри Максуди Арсал. Тюркская история и право. Перевод с турецкого языка Рафаэля Мухамметдинова. – Казань:  Изд-во «Фэн»,  2002. – 412 с.

См. ниже текст книги в формате PDF (Acrobat Reader)

ПРЕДИСЛОВИЕ (переводчика)

   Автор данной книги Садри Максуди (Арсал) (1879 – 1957) прожил яркую, многогранную и плодотворную жизнь. Являясь по происхождению казанским татарином, он в молодости закончил юридический факультет Сорбоннского университета (1906), был депутатом Государственной думы России (1907 – 1912), председателем парламента и правительства Национально-культурной автономии мусульман тюрко-татар Европейской России и Сибири (ноябрь 1917), профессором Сорбонны (1923 – 1924), юридической школы, Анкарского (1925 – 1943) и Стамбульского (1943 – 1950) университетов, депутатом турецкого парламента (1931 – 1939, 1950 – 1955). В 1950 году довольно многочисленная группа депутатов турецкого парламента подняла вопрос о выдвижении С.Максуди кандидатом на пост президента. Эти пожелания нашли свое отражение и в прессе того периода.

   Хотя по своему университетскому образованию С.Максуди являлся юристом, он был широкообразованным и одаренным человеком, что позволило ему проявить себя и как крупный политик, историк и лингвист.

   Из 78 лет его жизни 34 прошло в России, 11 –  во Франции, и 32 –  в Турции. В России он творил историю собственными руками, затем описывал ее. Турецкий период его жизни был самым плодотворным в научном плане. Большую роль в языковой революции в Турции (1924 –1930) сыграла его книга «Для турецкого языка» (1930) и многочисленные статьи, посвященные развитию и совершенствованию лексики турецкого языка на его собственной основе. Большим вкладом в лингвистическую науку является также его монография «Скифы и саки» (1933). Из исторических трудов следует упомянуть книгу «Тюркские государства Центральной Азии» (1934). Но наибольшее количество трудов С.Максуди оставил в области права и истории права. Он также создал совершенно новую отрасль науки под названием «История тюркского права». Об этих трудах более подробно будет сказано ниже.

   А сейчас рассмотрим вопрос, почему С.Максуди обратился именно к этим областям знаний: истории, лингвистике и истории тюркского права? 

   Дело в том, что, приехав из Парижа в Турцию в 1925 году, С.Максуди оказался в атмосфере строительства новой Турции, формирования турецкой нации и многочисленных реформ. Вся эта деятельность требовала пересмотра и создания истории турецкого народа на современной основе, а также создания национальной идеологии, базирующейся на своих национальных духовных ценностях.

   В ходе исторических исследований данного периода некоторыми турецкими историками допускались случаи неоправданного удревления турецкой истории. Считалось, например, что греки-ахейцы, хетты и хатты изначально были тюркскими народами. С.Максуди выступал против таких бездоказательных теорий. Вместе с тем он признавал древность тюркской цивилизации. Он, например, считал, что в основе скифов и саков лежал тюркский элемент, а слово «скиф» произошло от слова «сак». Эта идея у него доказательно представлена в вышеупомянутом труде «Скифы и саки». С.Максуди предполагал, что этруски были прототюрками, начал исследования в этой области, даже изучил с этой целью итальянский язык в 60 лет. Но ему не хватило времени довести дело до конца. Начатое отцом успешно завершила его дочь Адиле Айда, являвшаяся турецким ученым и дипломатом, несколько лет проработавшая в Италии. Она блестяще доказала тюркское происхождение этрусков в своей книге «Этруски были тюрками», вышедшей на французском и турецком языках (Анкара – 1985, 1992). Эта книга была прислана автору этих строк из Турции дочерью Адиле Айда профессором Гюльнур Пултар. В книге была записка, в которой говорилось, что эта книга рассылается ученым, которые вошли в список, составленный Адиле Айда незадолго до смерти в 1992 году.

   В традиционной науке первые упоминания о народах, составляющих алтайскую языковую семью (а тюрки входят в нее), относятся к китай­ским источникам, которые сообщают, что в начале II тыс. до н. э. к северу от китайцев жили народы «чонг» и «тики». Далее в конце прошлой эры и в начале новой эры китайские источники упоминают гуннов (в массе своей являвшихся тюрками). В связи с нашествием в середине IV века н. э. гуннов в Европу они начинают упоминаться и в европейских хрониках.

   Но, с другой стороны, ряд западноевропейских ученых еще XIX века и некоторые ученые XX века считают прототюрками и «пеласгов» (бал + сака), заселивших Пелопонесский полуостров в 3000 г. до н. э., то есть за тысячу лет до прихода туда греков, и оказавших большое культурное влияние на греческие племена (1/3).

   Ряд ученых считают этрусков (I тыс. до н. э.) также прототюрками. По этруской легенде, народ этрусков возник от слияния народов «тур» и «сака» (турсака = etrusco). Это подтверждается данными мифологии, религии, археологии, искусства и лингвистики (1/7).

Есть труды, указывающие на близость тюркских языков к языку шумеров (4000 лет до н. э.) (2/200 – 242) и к языкам основных племен североамериканских индейцев (приблизительная дата переселения предков индейцев из Азии в Америку определяется в 20000 лет до н. э.) (3/43, 44).

   Учитывая вышеизложенные факты и то, что лексику и грамматику (на морфологическом уровне) всех основных индоевропейских и в меньшей степени семитских языков пронизывают тюркские элементы, делающие вышеуказанные языки переполненными всевозможными грамматическими исключениями (в то время как в алтайских языках почти нет исключений, а их грамматики стабильны как математические формулы) (2/218. 219), можно прийти к выводу, что развитость языка прототюрков отражает развитый по сравнению с другими сообществами уровень их материальной культуры и организации общества. Вероятно, прототюрки первыми в мире освоили массовое скотоводство и кочевой образ жизни с использованием одомашненной лошади. Эти, для того времени революционные навыки позволили прототюркам вести очень динамичный образ жизни, контролировать громадные территории, а значит, владеть информацией об этих территориях и собирать с них колоссальные материальные ценности.

Главная ценность цивилизации того времени заключалась не в создании какой-либо пирамиды или великой стены, а в умении организовывать большие массы людей в развитые кочевые сообщества с большими познаниями о широком окружающем мире. Все это привело к более раннему, по сравнению с другими народами, формированию довольно совершенного и устойчивого языка. 

   Как уже упоминалось выше, наибольшее число научных трудов С.Максуди написал в области права. Помимо того, что это было связано с его юридическим образованием, это было обусловлено и тем, что новое развивающееся государство, называвшееся «Турецкая республика», нуждалось в новых современных законах, в новой конституции, современном парламенте. Многие законодательные нормы были заимствованы турками из правовых систем Франции, Швейцарии и других европейских стран. Чтобы государство было крепким и стабильным, чтобы государственная власть реально функционировала, необходима развитая правовая система, необходимы специалисты-правоведы, поэтому не случайно С.Максуди пишет серию трудов под названиями: «Лекции по истории права» (1927 г.), «Общие принципы права» (1937 г.), «История общего права» (1941 г.), «Философия права» (1946 г.).

   Но так как С.Максуди был также историком и патриотом своей нации, он хотел исследовать и показать истоки тюркского доисламского права, которые изначально базировались, как и у всех других народов, на традициях и обычаях народа. Поэтому не случайно, когда в 1925 году среди будущих преподавателей Анкарской юридической школы распределяли обязанности, С.Максуди сказал, что он хотел бы вести «Историю тюркского права» (4/158).

В период с конца 1925 г. по начало 1928 г., за два с половиной года, он создал основание новой науки, и в начале 1928 г. вышла большая книга «История тюркского права», напечатанная арабским шрифтом (4/162). В конце 1947 г. С.Максуди выпустил дополнительное и расширенное издание этой книги, но уже под другим названием «Тюркская история и право».

   Давая общую характеристику этого труда, необходимо признать, что он представляет собой учебное пособие для студентов как юридических, так и исторических факультетов. Произведение написано ясным, лаконичным и доступным для широкой студенческой аудитории языком. Материал изложен последовательно и логично. Он не перегружен мелкими частными деталями и усложненными наукообразными терминами, понятными лишь узкому кругу специалистов. В то же время –  это серьезное исследование. Поражает не только объем абсолютного числа использованных источников (одних лишь примечаний в книге –  999), но и разнообразие их видов и широкая хронология. Зачастую автор не только приводит источники и результаты исследований других ученых, но и подвергает некоторые из них критике и высказывает свое видение рассматриваемых проблем.

Некоторые идеи, выдвинутые автором в своем труде, можно считать настоящими научными открытиями. Одним из них является определение новой семантики слова «кут», которое ранее переводилось лишь как «душа, счастье, сила» и словосочетания «Кутадгу билиг», которое до С.Максуди традиционно переводилось как «Знание о счастье» или «Благодатное знание». Турецкий ученый, рассматривая эти слова в контексте источников, доказал, что у слова «кут» есть и дополнительный смысл, который можно выразить такими словами, как «политическая власть, сила власти, могущество, величие». А словосочетание «Кутадгу билиг» он переводил как «Знание, дающее политическую власть; знание, дающее могущество». 

Другим открытием С.Максуди был тезис о том, что именование части тюрков «огузами» есть не что иное, как ошибка арабских и персидских историков: совершенно очевидно, что слово «огуз» (и его фонетический вариант «огур») является множественным числом слова «ок» (союз племен) и должно переводиться как «союзы племен», то есть «объединение или конфедерация союзов племен». Отсюда, например, выражение «докуз огуз» следует переводить как «девять конфедераций союзов племен». Этот тезис, который впервые прозвучал из уст С.Максуди в 1924 г. в Париже, был признан великим Вильгельмом Томсеном и до сих пор никем не опровергнут. С.Максуди образно говорил: «В тюркской истории нет огузских тюрков, а есть только тюркские огузы» (4/215). Эта проблема, поднятая историком, не потеряла актуальности и сегодня, она все еще злободневна. С.Максуди фактически совершил своего рода переворот в исторической науке, так как, исходя из его нового тезиса, многое в истории необходимо будет перессматривать заново.

   Так как, согласно общепринятой точке зрения того времени, тюрки исторически считались исключительно кочевым народом, а все кочевые народы относили к разряду варварских, то считалось, что тюрки не могли создать какой-либо цивилизации. Но С.Максуди был противоположного мнения. Еще в 1917 году в Уфе, будучи главой Национального парламента тюрко-татар, он говорил: «Наши предки создали великую цивилизацию. Такого культурного потенциала, как в тюркском народе, нет ни в каком другом народе. Мы можем утверждать это перед всем миром» (4/192). Это его утверждение базировалось не на голом патриотизме. О высокой развитости древних тюрков говорят и нетюркские ученые. Например, тюрколог Эрнст Добльхофер писал: «Мы и сейчас не можем равнодушно относиться к языку древнетюркских памятников... Выросший в постоянном общении с древними культурными народами этот народ в VI веке стоит уже на поразительно высокой ступени развития» (5/352, 334).

   На мой взгляд, С.Максуди в своей книге постарался кратко, но емко и в то же время доказательно показать основные достижения и особенности тюркской цивилизации, в частности в области права, рассмотренного в историческом контексте.

Автор пишет, например, о богатстве как общеупотребительной, так и специальной правовой лексики древнетюркского языка: «С точки зрения богатства смысловых корней, тюркский язык –  один из самых богатейших языков мира. В этом плане ни один из европейских языков даже не может сравниваться с тюркским языком.

   На сегодня в немецком языке, который в результате сознательной и целенаправленной работы специалистов стал одним из богатейших языков мира, в общей сложности существует около 900 корней слов. Все остальные слова являются производными от этих корней.

Между тем в тюркском языке вкупе с корнями уже забытых и устаревших слов набирается около 8000 самостоятельных лексических единиц. Если эти языковые сокровища будут сознательно обработаны, как это было сделано другими нациями,  тюркский язык будет одним из самых богатейших языков мира» (6/27).

   С.Максуди убедительно доказывает, что древние тюрки обладали развитой тюркской терминологией не только в сфере государственного строительства и скотоводства, но и в области земледелия. Он показывает, что у тюрков все слова, обозначающие орудия земледелия и большинство сель­скохозяйственных культур, имеют чисто тюркское происхождение.

   Другим достижением тюрков автор считал наличие у них монотеистической и в то же время национальной религии, национального бога Тенгри, покровительствующего исключительно тюркам. Бога Тенгри тюрки называли не иначе как «тюркский Тенгри». Согласно тексту орхонских эпитафий, тюркский Тенгри желает, чтобы тюркский народ жил вечно, и говорит: «Да не исчезнет тюркский народ, пусть он живет, пусть будут вечными его имя и слава» (6/74).

   Тенгри же делает определенных людей ханами. Вот как сказано об этом в эпитафиях: «После этого, чтобы тюрки могли жить как тюркская нация, Тенгри и Йерсу посадили на ханский трон хана Ильтериша (Ильтереса)» (6/75).

   Из орхонских эпитафий становится ясно, что, после того как были сотворены земля и небо, был создан «сын человеческий» (то есть, образно говоря, все люди , живущие на земле). А власть и управление над сынами человеческими были даны тюркским ханам (6/73). Есть также упоминание о том, что Тенгри поможет овладеть тюркам четырьмя сторонами света. Отсюда ясно, что тюркское государство рассматривалось как мировое государство, а обязанностью тюркского хана являлось распространить свою власть на весь мир. Представления тюрков о мировой власти и мировом государстве не исчезли и после принятия ими ислама. Например, султаны в Османской империи назывались «халифами всей земли», в обязанность которых входило управление «мировым порядком» (7/37).

   У тюркского государства, каким бы большим оно ни было, всегда была цель. В орхонских надписях этой целью провозглашается безопасность, порядок и справедливость. Эти надписи, сообщая о завоевании Кутлугом и его преемниками определенной страны и покорения ее народа, тут же объясняют, что «он воцарил в народе мир и порядок» (6/267).

   Таким образом, получается, что древние тюрки, опираясь на покровительствующую им национальную религию, своего рода национальную идеологию, всегда стремились овладеть всем миром с целью привнесения в него мира, порядка и справедливости.

   По мнению турецкого исследователя Невзата Кесоглу, наличие религии тенгрианства у гуннов зафиксировано не позднее V века до н.э. (7/35).

   Из вышеизложенного вытекает, что тенгрианство хронологически было в мире второй после иудаизма монотеистической национальной религией, в которой идея владения миром перекликается с подобной же идеей, заложенной в Ветхом Завете. Возможно, фактор этой схожести, наряду с другими факторами, сыграл определенную роль и при принятии хазар­скими каганами иудаизма в качестве государственной религии.

Одной из ярких особенностей и одним из крупных достижений тюрк­ской цивилизации С.Максуди считал способность тюрков к общественной организации и к созданию государств. 

   На его взгляд, у тюркских народов издревле существовала определенная жестко структурированная система общества, элементы которой сохранялись при любых общественных катаклизмах. Это были: «арка гюн» или «кюнлюк» (семья) > «сой» (род) > «аймак» (племя) > «ок» (союз племен) > «огуз - огур» (объединение или конфедерация союзов племен).

   Государства рождались и умирали, но вышеуказанные элементы системы были всегда жизнестойкими, поэтому из этих готовых кубиков очень быстро строилось новое здание другого государства. Для примера взять хотя бы предков современных татар, которые на протяжении своей истории создали 4 государства: Великую Болгарию в Прикубанье, Дунайскую Болгарию, Волжскую Булгарию и Казанское ханство. Они были важным культурным элементом, участвовавшим в создании Золотой Орды и в формировании как государства одного из ее улусов под названием «Московия». Наши предки создали также автономное образование в составе России под названием «Суверенный Татарстан». Итого –  7 государств.

   Тот факт, что самыми крупными по территории империями в мировой истории были именно тюркские или тюрко-монгольские империи, тоже говорит о способности тюрков к государственному строительству.

   Еще одним достижением тюркской цивилизации можно считать относительную демократичность средневекового тюркского общества.

Общество состояло из хана, беков и рядовых воинов. Хан избирался беками и частью народа на курултае. Кандидат на престол обязательно должен был принадлежать к ханской династии. Приоритетом пользовался самый старший сын умершего хана. В случае, если смерть хана означала прекращение династии, курултай мог выбрать правителем одного из беев, отвечающего требованиям, предъявляемым хану.

   Условием законного занятия трона престолонаследником было обязательное согласие беев или, другими словами, одобрение и утверждение кандидата курултаем. В любом случае власть хана не была абсолютной, если он нарушал традиции предков (торе), его свергали с престола. Беки не были наследственными, до бека мог дослужиться любой рядовой воин. Все важные вопросы решались представителями племен и беками на курултаях. Рабами могли быть лишь военнопленные из других народов. Рабство не было широко распространено, оно носило скорее домашний характер. К рабам у тюрков было гуманное отношение.

Поразительной особенностью средневековых тюрков являлось их толерантное отношение к религиям других народов, с которыми им приходилось сталкиваться.

   Кроме веры в тюркского Тенгри, некоторые тюркские народы и племена доисламской эпохи в ходе своей истории были приверженцами таких религий, как буддизм, зороастризм, манихейство, несторианство, конфуцианство. В качестве яркого примера можно привести сведения китайского посла Уанг Йен Ти о государстве Докуз Огузов и их столице  –  городе Куча, находившихся в Восточном Туркестане. Он сообщает, что в ханстве, которое он посетил в 981 г. н.э., существуют около 500 буддийских храмов, самый древний из которых построен три века тому назад, кроме них есть еще христианские церкви и храмы огнепоклонников. Около одного из буддийских храмов находится библиотека, в которой хранятся книги по буддийской религии и переписка ханов с китай­скими императорами. Самое интересное то, что мусульманский автор Масуди, писавший об этом же тюркском ханстве за 38 лет до прибытия туда китайского посла, сообщает, что среди всех тюрков только тюрки этого ханства являются приверженцами манихейства (6/321, 322).

   Что касается сугубо правовых вопросов, рассматриваемых автором в контексте тюркской истории, то я решил подробно не останавливаться на них, так как сам С.Максуди в предисловии и объемистом введении к книге подробно изложил методологию и специфику своего исследования в отношении правовых вопросов.

   Хочу сказать лишь следующее. Материал книги позволяет сделать вывод о том, что правовая культура средневековых тюрков была довольно развитой. Особенно это бросается в глаза при знакомстве с образцами юридических документов средневековых уйгурских ханств (VII–X вв.). Их правовая система была настолько развита, что возникает ощущение, что все это происходит в наши дни. Там присутствовали почти все виды торговых и кредитных операций, характерных для современности. Существовал, например, даже термин «tüş» (6/400), обозначавший понятие «процент».

   Думается, что в более древние периоды истории тюрки или даже еще прототюрки были среди других народов своего рода новаторами и революционерами в сфере права, государственного и военного строительства. Об этом, например, свидетельствуют и два правовых термина из латинского языка: «juro» (1. Присягать, клясться; составлять заговор) и «juris» (1. Право, совокупность законов. 2. суд. 3. Власть) (8/354), которые по своей фонетике и семантике очень близки к тюркским (татарским) словам: «чур» (со значением «сдержи свое обещание, клятву») (9/447), «юрау / жюрау» (1. Стремление определить какие-либо события, которые могут произойти в будущем; комментировать явления природы или жизни общества) и «юри / жюри» –  наречие, переводящееся как «(делать что-либо) с хитростью и скрытно», «(делать что-либо) притворяясь хорошим, а на самом деле готовя злой замысел» (9/614).

   Интересно в данном аспекте и латинское слово «ордо» (1. Ряд. 2. Воен. строй, шеренга. 3. Сословие, звание, общественный слой. 4. Порядок, расположение) (8/361), от которого образовались немецкое «die Ordnung» (порядок), английское «order» (порядок, приказ). С тюркским словом «орду / урда» связаны также русские слова «ряд, рядовой».

Это ключевое слово, относящееся к сфере государственного и военного строительства и имеющее в тюркских языках значения: 1. Государство. 2. Столица ханства. 3. Ставка хана. 4. Армия, а также предыдущих два латин­ских слова, вероятнее всего, попали в латинский язык от этрусков, язык которых, как доказывает в своем исследовании Адиле Айда, был тюркским.

Таким образом, можно сказать, что тюрки внесли определенную лепту и в формирование истоков знаменитого римского права.

Книга С.Максуди несомненно актуальна и практически значима и для сегодняшнего дня. В 1991 году появились новые независимые тюркские государства, повысился статус и тюркских автономий в Российской Федерации. В этих новых государствах появилась потребность создания стабильных правовых и политических структур, укрепления и совершенствования уже созданных систем права. Практика показала, что многие правовые нормы, механически перенесенные из европейских законодательств на местную почву, не учитывают национальную психологию народа, а потому и не срабатывают. Здесь речь может идти о демократии, либерализме, правах человека и т.д. Например, наша демократия не должна быть абстрактной и рафинированной. Эта демократия должна быть на уровне нашего тюркского понимания и менталитета, она должна быть основана на наших исторических традициях и духовных ценностях. Книга С.Максуди как раз и представляет определенную часть этих ценностей. Кто-то, вероятно, скажет, что мы можем взять из средневекового опыта? Дело в том, что общественное национальное сознание, менталитет народа – очень инертная и консервативная вещь. Если учесть, что в России рабство было отменено лишь в 1861 году, в 1917 году 90 % населения страны составляли крестьяне, а СССР по своей социальной структуре был фактически феодальным государством, то легко объясним, например, тот уровень развития политических институтов, сложившийся на сегодняшний день в тюркских, да и не только в тюркских странах СНГ.

Важно, чтобы все политические институты и правовые нормы постепенно выкристаллизовывались из глубинных традиций народа, чтобы они ориентировались на уровень восприятия рядового человека, только тогда эти нормы будут понятны и будут выполняться населением.

Думаю, что современные руководители тюркских государств по таким параметрам управленческой деятельности, как «установление порядка и принципов справедливости», еще очень далеки от того, чего достигли в этой области средневековые каганы и их беки.

Практическая значимость книги заключается в том, что она может быть использована в качестве учебника для юридических и историче­ских факультетов университетов тюркских стран, а также может быть вспомогательным материалом при законотворческой деятельности.

У этой книги есть еще один практический аспект. Наша правовая тюркская терминология за годы советского режима неоправданно засорилась терминами русского происхождения. Для создания терминов на базе тюркских языков этот труд С.Максуди также может оказать неоценимую помощь. Он поможет нам вернуться к своим корням и твердо стоять на ногах.

Заканчивая свое краткое предисловие к книге благородного тюрк­ского интеллектуала, романтика и в хорошем смысле идеалиста XX века С.Максуди, необходимо сказать, что он всю свою жизнь беззаветно трудился во имя блага и прогресса тюркских народов. Он мечтал видеть их свободными, независимыми и процветающими.

Примечания

1. Ayda Adile. Etrüskler (Tursakalar) Türk idiler. – Ankara, 1992.

2. Сулейменов Олжас. Аз и Я. – Алма-Ата, 1975.

3. Каримуллин Абрар. Прототюрки и индейцы Америки: по следам одной гипотезы. – М., 1995.

4. Айда Адиле. Садри Максуди Арсал. – М., 1996.

5. Добльхофер Э. Знаки и чудеса. – М., 1965.

6. Maksudi S. Türk tarihi ve hukuk. – Istanbul, 1947.

7. Kösoglu Nevzat. Türk dünyasi tarihi ve Türk medeniyeti üzerine düşünceler. –Istanbul, 1990.

8. Учебник латинского языка. – М., 1969.

9. Татар теленен анлатмалы сузлеге. – 3 томда. 3–нче том. – Казан, 1981.